фанфики по Наруто

Тема: Re: фанфики по Наруто Пт Ноя 19, 2010 10:55 pm

Ее ставка-жизнь, ее судьба-игра(19)
- Эй, Сакура-чан! Чего ты? - как-то совсем по-детски протянул Узумаки, видя, что девушка едва сдерживает новые слезы.
- Да, ничего, Наруто! Ничего! - ее голос сорвался на крик, мгновенно погаснув в кимоно друга.
- Не стоит, Сакура-чан. Не стоит плакать из-за него. Саске не заслужил твоих слез, - лицо Наруто мгновенно посерьезнело. Исчезла детскость, легкость и веселость, которые скрывали непривычную серьезность и решительность. Парень отвел девушку в самый темный угол, чтобы посторонние люди не смогли не увидеть и не подслушать их разговор.
- Я плачу не из-за него! Я плачу по нему! - Сакура снова уткнулась в грудь Узумаки, руки которого совершенно рефлекторно гладили по голове, успокаивая ее. - Наруто, зачем ты это сделал? Зачем вынудил сказать это? - щеки девушки покраснели, она вспомнила слова, произнесены Саске. Оскорбительные слова, которые посторонний мужчина никогда не должен был услышать.
- Сакура-чан... - он опустил голову и рукой закрыл ей рот. - Не надо. Не повторяй этого... Только скажи, он бил тебя? - лицо Узумаки было собрано и сосредоточено. Невооруженным взглядом было видно, насколько важно ему знать ответ.
- Да, то есть, нет... Мы дрались... и он только во время поединка... и еще до этого, когда я сопротивлялась...- Харуно закусила губы и помотала головой. - Это не то! Он не бил меня, никогда не бил... сейчас я точно вижу это. Только если я начинала первой... Черт, какой же я была маленькой идиоткой! - девушка быстро и лихорадочно говорила, словно боясь, что нужная ей мысль вот-вот ускользнет и тогда она не сможет во всем разобраться.
- Не оправдывай его. Я прекрасно знаю характер Саске...
- Нет! Ни черта ты не знаешь! - Сакура в отчаянии воскликнула, отходя от друга. Она смотрела на него капельку сердито и будто укоряя в чем-то. По лицу девушка одна за другой бежали прозрачные капли, придавая ей беззащитный и болезненно-отчаянный вид.
- Знаю. Это ты, Сакура-чан, не знаешь. Такое чувство, что он бережет тебя и потому не говорит правду. Но не в обычаях Учихи беречь кого-либо.
- Что? Что ты такое говоришь? Наруто, теперь уже я не понимаю ничего... - протянула девушка, вытирая лицо.
- Ну и не надо, ведь он твой отец. Не нужно тебе этого знать, - Узумаки весело улыбнулся, протягивая руки для повторных объятий.
Харуно, мир которой стремительно перевернулся несколько раз за такой короткий промежуток времени, оторопело взглянула на парня и послушно приблизилась к нему.
Наруто обнял девушку, даря несколько спокойных минут. Она закрыла глаза, пытаясь успокоиться и расслабиться, но что-то неясное, пока не оформившееся не позволяло ей этого сделать.
- Может, все же скажешь, что ты имел в виду?
- А? Да ничего, Сакура-чан! Моя обычная болтовня, не более того, - Наруто так убедительно изобразил равнодушие и так уверенно врал, что Харуно поверила ему, махнув рукой на подсознание, которое что-то отчаянно кричало, возражая.
- Ну, Узумаки, - прищурилась она, пытаясь создать злобный взгляд. - Если узнаю, что ты соврал мне, то расскажу Хинате, почему ты опоздал на день вашей помолвки.
- ЕЙ! Это удар ниже пояса! - Наруто засмеялся. Это стало привычной, можно сказать, семейной шуткой. Тогда парень просто-напросто забыл и проспал, умудрившись встать в точно ту секунду, когда уже должен был стоять у калитки, ведущей в поместье клана Хьюга...
Секунды медленно бежали, растворяясь в надежных объятиях друга. Тихое дыхание еле слышно звучало в тишине, словно вокруг них действительно никого не было. Его мягкие руки с братской любовью перебирали пряди дорогих волос. Приглушенный вопрос прорезал ауру спокойствия, царящую вокруг них:
- Сакура-чан... Ответь мне, только честно...
Девушка замерла, предчувствуя последующий вопрос.
«Лишь бы не убить его за ненужное любопытство»
- Саске и, правда... изнасиловал тебя?...
- Бака... - слабо улыбнулась Сакура. - Нет... Я сама согласилась.
- Я рад, что мой друг не оказался таким подонком, - серьезно проговорил Узумаки.
Он не слышал, как сердце девушки остановилось на миг. Не слышал ее порывистого вздоха, который прорвался сквозь плотно сжатые губы. Не почувствовал, как очередная слезинка скатилась по лицу...

- Я думала... много думала этой ночью, - девушка вернулась из своих воспоминаний.
- Обычно, ночами занимаются совсем другими делами, - хмыкнул мужчина.
- Ты обещаешь сказать мне правду? - она решила проигнорировать предыдущую реплику Саске. Слишком многое было поставлено на карту, не стоило отвлекаться на всякие глупости.
- Нет.
- Если бы мне или кому-нибудь из моих близких людей грозила опасность, ты бы сказал мне?
- Нет.
- А если бы в этом был замешан мой родственник, ты бы сказал мне?
- Нет.
- Это мой отец?
- Нет.
- Я знала...

Саске смотрел, как на бледно-голубом небе медленно восходит солнце. Он стоял, опираясь на высокие перила, подставляя лицо и тело промозглому ветру. На губах, казалось, уже навечно поселилась кривая улыбка, а руки были привычно сложены на груди.
Короткие разговор с Сакурой закончился полчаса назад, не принеся девушке облегчения. Оно только кивнула в ответ на его слова и непривычно тихо вышла из комнаты. Не стала ничего уточнять и пояснять, не захотела узнавать все в точности - зачем? Ведь все ясно и без слов. Самый родной для нее человек, единственный близкий родственник, оставшийся после смерти матери ее предал. За бренные деньги он сначала продал ее, как скотину на ярмарке, а потом за те же самые монеты подвел под роковую черту. Опозорил ее на всю страну, во всех светских кругах выставил свою дочь шлюхой, но даже не упомянул о том, что сам продал ее честь и достоинство.
А потом оклеветал Саске и его клан, мстя за оскорбление, которое вполне заслужил своим скотским поведением. Нужно было додуматься, чтобы вспомнить старые традиции, говорящие про девственность невинных девиц! Мол, Учиха нарушил древние законы и традиции, которые заповедали нам предки нынешнего императора. А дворянам только и надо было ухватиться хоть за какой-то намек, хоть за что-то совсем незначительное - лишь бы найти повод для уничтожения наследника.
И теперь в высшем свете готовится убийство, которое позже объяснят как несчастный случай. Ну а если это не пройдет, то скажут, что Учиха был приговорен к смерти за нарушение священных традиций... А Сакуру отправят куда подальше, с глаз долой. Фугаку, разумеется, будет умерщвлен вместе с сыном. Знать найдет способ: отравленная пища или вода; тонкая игла, случайно задевшая главный нерв; аккуратный порез, прошедший через сонную артерию... Мало ли путей?
А если захотят, то сделают так, что оба умрут, совокупляясь с какой-нибудь крестьянкой. Очень героическая смерть - не суметь прийти в себя после очередного оргазма!
Саске зло оскалил зубы. Поступки, поведение, да и просто деяния Хироши требовали только одного... Его смерти.

- Ты хочешь его убить? - ее испуганный голос. Любит, по-прежнему любит этого мерзавца. Он отец - она дочь. Все предельно просто.
- Да. Дело не только в моем желании. Я просто должен это сделать, - не оправдывается, но хочет, чтобы она поняла. Здесь не должно быть недосказанности.
- Не надо... - умоляющий взгляд. Все впустую. Ничто уже не изменится, никто не сумеет исправить. - Пожалуйста, Саске...
- Нет выхода. Смирись, девочка. Смирись и забудь, - он мягок и терпелив. Это ее отец. У него тоже есть отец и неизвестно, чтобы чувствовал он, если бы Фугаку позволил себе такое...
- Я не хочу это видеть. Я останусь здесь, - отчаянно вздыхая, отворачивается. Слезы готовы сорваться с ресниц, но она сдерживается. Молодец, цветок, ты научилась.
- Пусть будет так. Здесь ты вольна сама решать, - кивает, подтверждая свои слова. Горечь остро чувствуется на губах.
- Тогда зачем ты хочешь научить меня драться? - вновь поворачивается, пытаясь унять дрожь в голосе. Бесполезно. Он знает, он все видит. Он чувствует.
- Если я умру, то ты отомстишь за меня, а потом отправишься вослед, - тихо, но непреклонно. Словно и нет острой угрозы смерти, висящей над ними.
- Хорошо. Я сделаю это, - не сопротивляется - понимает, что иного выхода нет. Кровь за кровь, боль за предательство, смерть за навет.
- Ты выросла. Стала сильней, - скупое удовлетворение проделанной работой.
- Да... Но, Саске... Постарайся вернуться живым... - просьба, нет мольба. И отчаянная надежда на лучшее.
- Это будет только завтра. Сегодня я научу тебя драться, - обещание. Нет, не на лучшее, но на правдивое.
Шорох задвигаемых створок. Тихие шаги, удаляющиеся в коридоре. Усталый вздох и зажженная сигарета.
Пятая за этот день...

И сегодня, хотя нет, завтра его помыслы достигнут своего конца и мало кто скажет, что этот конец был велик и благороден, потому что у тварей не может быть такого исхода.
А сегодня он будет тренироваться с невестой. Чтобы когда придет их час, она смогла поставить вескую точку в нелегкой игре, которую затеяли отец и сын. Девушка дорого продаст свою жизнь, уд в этом он уверен, и достойно отомстит за него, потому что больше не за кого ей будет мстить. А потом уйдет из жизни, следуя лучшим традициям воинского дела.
Не защитивший своего господина должен умереть...
Так будет лучше всего, потому что это уже не станет жизнью. А скончаться от какого-то заболевания, обслуживая в порту грязных рыбаков - явно не ее предназначение.
И потому она умрет, если не справится он...
Горизонт уже успел окраситься в ярко-розовые оттенки, словно предвещая скорую гибель. Красноватые разводы на голубом небе, казались, были сделаны из крови. Их крови, и крови убитых ими людей.
Саске провел рукой по лицу и волосам, сгоняя усталость и напряжение.
«Пожалуй, сегодня мне надо будет поспать. Иначе завтра мои глаза просто-напросто захлопнуться в самый решающий момент. А сможет ли спать после этого Сакура? После того, как мои руки станут багряными от крови ее отца? Сможет ли прикасаться ко мне, зная, что я стоял и смотрел, как последние хрипы Хироши вырываются изо рта и как медленно стекленеют рыбьи глаза?
Но уже нет разницы. Она должна это сделать и она сделает это.
Потому что у меня выросла сильная девочка.
Но хватит об этом. Давно пора будить ее. Сегодня будет длинный день...»

Сакура села резко села на кровати. Короткий сон, сопровождаемый кошмаром, не принес никакого облегчения. Да и еще она проснулась, будто от какого-то толчка. Девушка подняла руку, вытирая холодный пот со лба.
- Это какое-то наваждение, которое никогда не кончится, - отчаянно прошептала она в темноту, которую прорезали тусклые лучи восходящего солнца. В комнате стоял полумрак и впечатленной ужасным сном Сакуре начало казаться, что она сидит в густом тумане, который плавно окутывает ее своими цепкими руками.
- Ты уже встала? - легкое удивление скользит в его голосе, который раздался позади нее.
Харуно, ничуть не удивившись, повернула голову, встречаясь взглядом своих испуганных глаз с его - спокойными и равнодушными.
- Да, - слегка взволнованно пожала плечами девушка, ожидая дальнейших действий от мужчины.
Их ночной разговор казался ей сказкой и выдумкой, но поджатые губы Учихи и его требовательный взгляд говорили об обратном.
«Один день. Моему отцу осталось жить один день. А если у Саске не получится, то я не надолго переживу Хироши...»
- Я хочу спросить... - начала она и запнулась. Едва ли не в единственный раз Сакура опустила голову в присутствии жениха и чуть ли не умоляюще взглянула на него поверх ресниц. - Вернее, я хочу просить тебя об одолжении...
Учиха молчал, хотя и догадывался, что хочет сказать ему невеста. Розовые волосы скрыли ее лицо, но даже теперь мужчина видел ее закушенную губу.
«Нехватка смелости - ее главный недостаток. Ничего, впереди еще сутки...»
- Ты можешь сделать так, чтобы его смерть была безболезненна? Пожалуйста... - Харуно отчаянно тряхнула волосами, поднимая печальный взгляд.
- Почему ты делаешь все это? Он бил тебя, он продал тебя, он пытался убить тебя, а ты просишь о милосердии. Зачем? - он не подходил ближе, но и не вышел из комнаты - лишь пристально смотрел на девушку.
- Он мой отец... - было видно, что Сакура и сама до конца не понимала своих поступков и неожиданных решений, и потому была не слишком уверена в них.
- Он твой предатель, - отрезал Учиха, прекращая разговор. - Жду тебя внизу через пятнадцать минут, - только и скрипнула задвигающаяся дверь.
Будто его и не было, будто не было пробуждения от внезапно нахлынувшего страха, будто не было тяжелого разговора, будто не было ее умоляющего голоса и его строгих глаз...
Будто ничего этого не было. Но если не было - то почему так тяжело на душе?...

Сакура спускалась по лестнице, одергивая длинное платье для тренировки. Служанки, пришедшие в ее комнату сразу после ухода жениха, помогли Харуно умыться и принесли одежду для нее, которая состояла из тонких штанов, завязывающихся у щиколоток на тесемки и длинного, свободного платья, выполненного в стиле кимоно. Оно было черного цвета, и лишь на спине имелся рисунок в виде фамильного герба клана Учих.
Девушка явно нервничала, и это выражалось во всем: сцепленные и слегка заломленные пальцы, бегающие и какие-то испуганные глаза, чуть напряженная осанка и закушенная губа.
- Это, по меньшей мере, глупо! - себе под нос сказала она, предпринимая очередную бесполезную попытку успокоиться. - Я же не на эшафот иду, всего лишь тренировка!
«От которой в последствии будет зависеть твоя жизнь», - внутренний голос Сакуры проснулся и сейчас решил окончательно добить свою хозяйку.
- Спасибо. Ты очень мне помог, - фыркнула девушка, сминая платье.
Она лишь покачала головой, когда служанка предложила ей поесть, и, быстро шагая, вышла на улицу.
Хотя это и была простая городская резиденция, да к тому же не слишком любимая кланом Учиха, но даже здесь присутствовал небольшой сад и место для тренировки.
Сакура поежилась, обнимая себя руками - на улице было холодно, а тучи, закрывшие солнце, лишь добавляли ощущения сырости.
Саске неподвижно стоял, держа что-то на руках. Он был по пояс обнажен, даже в такую погоду мужчина не изменил своим привычкам. По мере приближения, Харуно замечала, как сетка шрамов, обхватывающая спину, все четче и четче проявлялась перед ней.
Старые и не очень, маленькие и большие, короткие, словно удар катаной прошел по касательной и длинные, как будто бамбуковые палки со всей силы приложились к спине - они были ужасны, внушая своим видом трепет и жалость.
Сакура сглотнула, отгоняя от себя наваждение. Нельзя было его жалеть, нельзя.
Иначе слезы появлялись в глазах...
Учиха обернулся - почувствовал движение позади себя. Прищурившись, он разглядывал девушку так, словно видел ее первый раз. Харуно было неудобно и неприятно, она почти физически ощущала движения его глаз.
В руках жениха она увидела раскрытый боевой веер невероятной красоты. Тихий вздох удивления сорвался с ее губ, и Сакура едва различимо прошептала:
- Какая красота...
И действительно, веер был прекрасен.
Рукоять, выполненная в форме ножа, и на самом деле являлась им. Лезвие было остро заточено - Саске продемонстрировал это, коснувшись его, и тут же на пальце выступила кровь от пореза.
Металлические пластинки были похоже на произведение искусства, нежели на обыкновенные прямоугольники. Зауженные в середине, рельефные в начала и конце, они были плотно скреплены друг с другом у самого основание и на выступах по всей длине. Острие на самом конце расходилось друг от друга, создавая небольшую выемку, с хорошо заточенными окончаниями. С внешней же стороны, пластинки заканчивались звездчатыми выступами, делая тем самым не одно острие, а целых пять.
На месте схода всех пластин был выжжен знак клана - двухцветный веер.
Усмехаясь, Саске смотрел, как на лице невесты возникает смесь восторга и немого обожания, и тихо хмыкал себе под нос. Резким, точным движением он закрыл и открыл веер без всякого шума.
- Идеальное оружие для убийства, - поясняя свои действия, произнес мужчина. Саске протянул веер девушке, и та несмело взяла его в правую руку. Он не был слишком тяжел, но весил достаточно, чтобы ее рука дрогнула под ним. - Часто используется именно женщинами, - тонкий намек, содержащийся в его словах, Сакура смогла отлично понять.
- Твой клан... почему назван в честь веера? - девушка аккуратно рассматривала упомянутый предмет, прекрасно понимая, что если будет не осторожна, то запросто обрежется об его края.
- Искаженно назван, - поправил ее Учиха. - Мой предок был отменным мастером, его веера славились на всю страну. Но так же он был простым человеком, не крестьянином, но и не более того. Император, узнав о таком мастере, повелел взять его к своему двору и наградить титулом. Предложил выбрать любую фамилию, какую только пожелает. Предок, боясь прогневить Богов, но, желая в своих потомков вдохнуть частичку себя, исказил утива на Учиха.
- А почему... - Сакура собралась было задать очередной вопрос, но усмешка Саске прервала ее:
- Собираешься отложить начало обучения как можно дальше?
- Это просто любопытство, - фыркнула Харуно и отошла на два шага назад. - Отец... - тут ее голос чуть дрогнул, и она запнулась, но почти мгновенно взяла себя в руки и продолжила. - Отец учил меня обращаться с веером в детстве. Немного, правда, потому что потом разочаровался во мне.
- Это неважно, - грубо прервал мужчина ее. - Если знания заложены - тело вспомнит все.
А теперь бери веер и повторяй за мной...
Два веера в руках Саске не были отдельными предметами боевого искусства - они являлись продолжением тела. Они продолжали движение, начатое спиной, доводя его до полного конца и совершенства. Он чувствовал веера так, словно всю жизнь дрался на них.
Пластинки только и сверкали, когда руки Саске умело и с большой точностью совершали выпады, броски и прыжки. Он двигался плавно и мягко, но движения были точны и быстры, словно ветер гулял в диком поле...
Учиха не думал о действиях, о предметах, его глаза, хотя и были открыты, но давали лишь зрении и не более того. Черные, сейчас они казались совершенно непроницаемыми, и Сакура мгновенно поняла, что значит слиться со своими оружием воедино.
Ничего не было, никого не было - лишь он и его веера.
Взмахи и рывки ног, когда оружие совершало просто невозможные движения вокруг его спины.
Выпады и выбросы рук вперед, и веера - невесомые, танцующие, почти парящие - свободно гуляли в его умелых руках.
Движения тела, сложные прыжки и броски, невыполнимые элементы - и все это вместе с ними. С двумя веерами, с прекрасным и оттого смертоносным оружием, одним касанием которого можно убить человека.
Один взмах - он мертв.
Одно движение - все кончено.
Один шаг - его больше нет.
Саске, пропуская веера через высоко поднятую правую ногу, остановился в решающем выпаде прямо напротив невесты. Холодная сталь пластинок почти дотронулась до горла девушки, и она до сих пор видела ослепляющий блеск - лед в его глазах отражался о зеркальную поверхность веера...
С тихим хлопком они закрылись, и Учиха выпрямился, опуская напряженные руки. Харуно смотрела на него и не верила своим глазам...
Его танец, его бой с невидимым противником, его поединок с собственной тенью был настолько... Настолько прекрасным, очаровывающим и завораживающим, что даже не хотелось ничего говорить - лишь бы продлить мгновение и ощущение полной нереальности происходящего. Его глаза, его губы, руки, тело - так нельзя двигаться, но он мог. Саске Учиха мог решительно все, и девушка смогла наглядно убедиться в этом...
Веера порхали вокруг него, создавая плотную защиту, они кололи и резали кого-то, нападали, убивали и уничтожали... Не оставляли и шанса на победу, ведь они были вездесущи - успевали всегда и всюду. Не единой бреши или щели - идеальная оборона; - ни одной заминки и паузы - наилучшее нападение...
Непобедимый воин, как ты можешь умереть?
Когда за душой что-то есть, угроза смерти вновь становится физической.
Потому непобедимые всегда одиноки.
У них нет сердца...

- Сакура, закрой, пожалуйста, рот, - превосходство явно слышалось в его голосе.
«Тогда... тогда получается, что во время нашего последнего поединка он поддавался мне. Ведь то, что он умеет на самом деле... Да я бы не продержалась и секунды против такого танца. Против такого мастерства...» - Харуно не обратила внимания на колкость его фразы и ироничный тон.
Все равно...
Так прекрасно...
Что становилось страшно дышать.
- Ты мог убить меня сейчас, - сбрасывая с себя наваждение, сказала Сакура.
- Не мог. Я точно знаю, где остановлюсь, как остановлюсь и когда остановлюсь. В этом суть владения веером. А теперь бери тренировочные и пытайся повторить за мной. Хотя я сильно сомневаюсь, что у тебя это получится...
- Можешь даже не сомневаться - я смогу! - уязвлено воскликнула она.
- Будет больно - твоя спина еще не зажила.
- Сказала же, что смогу! - сварливо проговорила девушка, двигая плечами в качестве проверки.
«Я так и знал. Стоит только задеть тебя, как добродушный настрой сразу же испаряется, не оставляя и следа. Это хорошее качество, но главное не переборщить с дозировкой»
- Смотри внимательно. Я не люблю повторять по десять раз...

Сакура сидела на корточках и тяжело дышала. Она хватала воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба, а по ее лицу струился пот. Пальцы и кисти покрывало множество мельчайших, слабо кровоточащих царапин - процесс обучения у Саске был отнюдь нелегким и щадящим.
Сам же Учиха стоял в стороне и, испепеляя взглядом, смотрел на свою невесту.
- Даже маленькие дети учатся быстрее, чем ты, - презрительно бросил он.
- Я достала тебя, - через силу огрызнулась девушка, красноречиво глядя на небольшой порез, тянущийся от левого уха и до скулы.
- И этим собралась меня убить? - едкая насмешка уничтожала своим сарказмом.
- Отвлечь внимание, - буркнула она, понимая правоту его слов.
Но понимать и принимать абсолютно разные вещи.
- Очень удачный ход, - казалось, сделать свой голос еще едче невозможно, но Учиха смог это. - Вставай, - окрик ударил словно хлыст. - Мы начнем сначала...

Когда вода сталкивается с огнем, всегда побеждает только один.
Когда сражаются два мастера, всегда выигрывает только один.
Когда смешивают черный цвет с белым, всегда получается серый.
Всегда, но не теперь.
Сегодня из двух цветов получили яркую палитру.
Что-то случится сегодня...

- Возможно, мне стоит взяться за палки? - спросил Учиха, обращаясь к самому себе.
Харуно сидела на коленях, согнувшись вперед, и пыталась унять боль. Болело все - спина, израненная побоями, руки, исцарапанные веером, ноги, уставшие от продолжительной тренировки. - Что ты смотришь на меня, будто озлобленный волчонок? Я, правда, велю сейчас принести бамбука.
- А не пошел бы ты... - глухо произнесла девушка, делая слабую попытку встать.
- Это хороший способ тренировки. Ошибка - удар, еще ошибка - еще удар, и так до бесконечности... Когда в конце тренировки твоя спина похожа на кровавое месиво и тебе кажется, что страшнее быть уже не может, ты глубоко ошибаешься, потому что самое страшное начинается на следующий день. Удары палок с прежней силой сыплются на тебя, бередя успевшие поджить раны. И тогда боль тысячекратным разрядом проходит сквозь тебя, вызывая не то что стоны, а истошные вопли. И ты не смеешь даже пискнуть, потому что крик - ошибка, за которую обязательно последует наказание... - он говорил быстро и отстраненно, но Сакура понимала, что Саске описывает свои ощущения, говорит о своих эмоциях, рассказывает про свою жизнь...
- Что ты хочешь от меня? - поборов себя, Харуно смогла подняться на ноги.
- Борись с собой. Сражайся с собой. И никогда не смей сдаваться...

- Ты совсем не желаешь понимать! - на улице уже сгущались вечерние сумерки. Туман застилал землю, мешая движениям. Давно прошло время завтрака и обеда, приближался ужин, но их обучение едва ли сдвинулось с мертвой точки.
- Ты сдохнешь завтра, - голос обжигал своей ненавистью и злостью. Каждое слово было пощечиной, каждый звук - ударом меча. Его глаза - дикие и неистовые - убивали заживо. Движения становились все жестче, а прикосновения вееров болезненней.
Учиха медленно терял терпение. Еще немного и будет взрыв.
- Умрешь, как последняя собака с перерезанной глоткой. А они будут бить тебя, брать и насиловать. А потом снова бить, брать и насиловать... И так пока ты не захлебнешься своей собственной кровью! - беспощадно продолжал он, нависая над сидящей девушкой. - А потом они скормят тебя свиньям и прочему скоту. Ты не будешь похоронена согласно нашим обычаям и навсегда останешься на земле, раз за разом переживая свою смерть.
Твоя жизнь станет бессмысленной... Лучше зарежь себя прямо сейчас - тогда люди не будут говорить про твою грязную смерть... Принеси пользу - не позволяй легендам позорить честь моего клана. Не позволяй им описать свою кончину.
Сакура, одеревеневшими губами, не могла вымолвить ни слова. Услужливое воображение четко нарисовала ей картинку, которую только что описал Саске, и она вздрогнула. Ужас, страх, отвращение - все смешалось у нее на лице, превращаясь в озлобленную гримасу, в которой сквозило голое отчаяние.
А потом пришло понимание и покой. Харуно поднялась с колен и отряхнула одежду. Девушка вытерла пот со лба и кровь с рук и лица, на секунду замерла, борясь сама с собой, а потом взглянула на него. Посмотрела в черные глаза, которые поражали своей неприступностью, увидела в них свое отражение и тихо произнесла:
- Еще есть время... Попробуем снова.
Он кивнул, становясь в боевую стойку.
Веера раскрылись с тихим шелестом...
Черное стекло дрогнуло, на зеркальной поверхности появились первые трещины...

Тема: Re: фанфики по Наруто Пт Ноя 19, 2010 11:04 pm

Ее ставка-жизнь, ее судьба-игра(20)
Шаг, шаг, поворот, взмах, выпад, прыжок, выпад, еще шаг и взмах. Левая рука, правая, вместе, правая, левая, вместе... Замереть, а потом взорваться. Тихо, как вода, ярко, как огонь...
Сакура высоко подняла ногу, правой рукой проводя под ней веером, а левой описала широкую дугу вокруг своего тела... Она уже хотела остановиться, но мир поплыл перед глазами, становясь серым и едва различимым.
Сильные руки быстро подхватили ее падающее тело и хорошенько встряхнули.
Она разлепила глаза, чувствуя огромную усталость своих мышц.
Его черные глаза довольно улыбались, но губы оказались по-прежнему сердито поджаты.
- Молодец, девочка. У тебя получилось.

Глубокой ночью, когда луна, испугавшись преступления, спряталась за тучи, Саске сидел на низком диване и, упираясь подбородком в рукоять, точил свою катану. Его руки двигались медленно и плавно, он отдыхал, занимаясь своим любимым делом.
Месть - блюдо, которое следует подавать холодным... - так говорили великие самураи, и Учиха был полностью согласен с их словами.
Никакой спешки, суеты и суматохи... Холодная точность выверенных движений, скупой расчет и трезвая голова.
Истинно мстить нельзя на эмоциях, иначе теряется само ощущение мести, а ему на смену приходит простое убийство. Это целый ритуал, к которому нужно заранее подготовиться, ничего нельзя делать сгоряча. Предельная концентрация и сосредоточенность, а если позволить себе чувствовать что-то во время мести, то самому можно стать жертвой...
- Саске? - девушка сошла вниз, кутаясь в длинное покрывало, которое стянула с футона. Она была бледной до болезненной синевы, но вот щеки ярко алели, ее трясло то ли от холода, то ли от страха.
- Я, кажется, велел тебе спать, - не поворачивая головы, небрежно обронил мужчина, но в его голосе Сакура почувствовала хорошо скрытое напряжение.
- Да, я помню, - Харуно кивнула, соглашаясь со словами жениха, но ее мысли были далеки от отдыха.
- Так почему ты все еще здесь? - спокойно и сухо спросил Саске, продолжая водить какой-то материей по лезвию.
- Ты знаешь почему, - тихо сказала она, подходя почти вплотную к нему.
От тела девушки волнами исходило тепло и страх. Ее рука была горячей, она обжигала своими прикосновениями - Учиха смог ощутить это, когда Сакура случайно коснулась его кисти.
- Ты ничего не в силах изменить. Тебе лучше отправиться в свою комнату, - непреклонно и чуть раздраженно отчеканил мужчина и встал. Указательным пальцем он провел по лезвию, и скупая улыбка удовлетворения на секунду замерла на его губах.
- Пожалуйста... Сделай это быстро...
- Месть - это не то, что можно сделать мгновенно. Она потому так называется, что люди мстят. Понимаешь, именно мстят, а не убивают. Однажды, когда ты захочешь отомстить, то ты поймешь.
- А до этого? Объясни мне все сейчас! Пока есть время... пока мы еще живы, - последние слова Сакуры прозвучали совсем тихо, утонув в криках и мольбах.
- Мой брат... - сквозь сжатые зубы кое-как выговорил Саске. - Итачи... Вот он - мстил. Мстил мне и моему отцу. Он был холоден и расчетлив, потому и оставил в живых меня и отца, но убил мать... Не думаю, что ты сможешь понять... - Учиха развернулся лицом к Харуно, даря ей последний взгляд, и быстро вышел из комнаты...
Через несколько минут из ворот поместья выехал черный всадник. Он сразу же взял галоп и не стал оборачиваться назад. Лишь тихий ночной ветер, ласкающий щеки одиноко стоящей на ступенях девушки, донес до нее его слова:
- Я постараюсь быть милосердным...,,

«Быть милосердным? Все же я погорячился с этим обещанием... Я не знаю, что значит милосердие, так каким же образом я смогу исполнить свои слова?
Сакура, не понимаю как, но ты заставила меня пообещать это тебе, но ведь ничего еще не решено.
Милосердие... Что это такое? Милосердие к врагу, который, едва ты повернешься к нему спиной, тут же засадит в тебя нож. Милосердие к предателю, которого в жизни интересуют лишь две вещи: деньги и еще раз деньги. Милосердие к женщине, которая сварлива и глупа до невозможности...
Когда я вернусь, ты объяснишь мне, что значит быть милосердным. И, возможно, я пойму и попробую что-нибудь изменить, но не сейчас. Но и после твоих слов я никогда не стану милосердным, потому что мало кто заслуживают истинной жалости. Не показного сочувствия на их несчастные судьбы, а именно жалости. Самой настоящей жалости, так редко встречающейся теперь, и я не тот человек, который способен дарить тебе ее. И ты, Сакура, не заслуживаешь жалости. И сочувствия тоже.
Я сумел, я смог, я сделал. Я покорил тебя, сломил твой характер, но не до конца. А теперь я думаю, а надо ли доводить задуманное мной дело до логического завершения? Нужна ли мне безвольная кукла, очередная тряпка, об которую так удобно вытереть ноги? Нужно ли мне отрезать твои ядовитые зубки и высасывать яд? Нужно ли бить тебя, покоряя и подчиняя себе? Ты стала послушной, и этого хватает. Я не хочу видеть тебя затюканной и забитой, не хочу видеть твои слезы и слышать ночные крики, потому что это отвратительно. Нет ничего хуже, чем сломанный человек, опустившийся так, что ниже уже некуда.
И потому я не буду. Не буду поступать так с тобой, хотя, разумеется, мог бы. Мне ничего не будет за это, а вот тебе достанутся увечья и шрамы на всю жизнь. Ты стала сильной противницей, твой острый язычок развязался окончательно... Думаешь, я не знаю почему?
Знаю, моя дорогая, конечно знаю. Ты стоишь рядом со мной, ты находишься под моей защитой, ты чувствуешь мое присутствие и становишься намного уверенней, чем в те моменты, когда ты бываешь в одиночестве. Вспомни хотя бы, как тебя избили служанки, когда ты осталась без меня буквально на несколько часов...
Я сделал тебя стойкой и волевой, ты никогда не признаешь своего поражения, особенно у меня на глазах, но, как и всякая женщина, ты слаба. Пока я не контролирую тебя - ты расслаблена, но стоит мне сказать лишь одно обидное слово, то ты сразу же собираешься и борешься до конца. И это хорошо, Сакура, хорошо...
Нет, я не буду ломать тебя, иначе мне просто станет скучно жить с тобой, и я выброшу тебя на улицу. Но я хочу, чтобы мои дети унаследовали не только от меня, но и от своей матери также, силу. Не только физическую, но и духовную тоже.
Ты сильна духом, но слаба плотью... Вот ведь парадокс? Но и тело можно воспитать, если приложить все усилия для этого. И я помогу тебе в этом, потому что хочу видеть в тебе противника. Выносливого противника, который не является размазней. Оболочка будет мала, но за ней будет скрываться сила. А еще стойкость духа и закаленность души.
Я не хочу скучать с тобой, я хочу действа, буйства эмоций и красок, я хочу, чтобы каждый новый день не был похож на предыдущий. Я хочу, а значит, сделаю.
А теперь скажи мне, есть ли это милосердие?
Сакура, отвечай...»

Девушка сидела на подушке, неподвижно смотря в одну точку на протяжении десяти минут. Фугаку, находящийся во главе стола, с интересом рассматривал свою будущую невестку. Под глазами залегли глубокие черные тени - она не спала уже вторую ночь; зеленые глаза не блестели и не светились - что-то сломалось в них, что-то дрогнуло и исчезло; руки слишком крепко сжимали фарфоровую чашечку с зеленым чаем, а зубы то и дело прикусывали уже изрядно пораненную губу.
«И что же ты нашел в ней, Саске? У меня есть время, и я хочу узнать, чем эта маленькая девочка привлекла тебя. Мне недостаточно твоих слов о подчинении и управлении, я точно уверен, что здесь есть двойной подтекст. Скрытый смысл, который я просто обязан узнать». - Фугаку отправил себе в рот очередной кусочек риса, а тарелка Сакуры по-прежнему оставалась нетронутой. Она сделала небольшой глоток чая и, поставив чашку на столик, сложила руки на коленях.
- Вы знаете, куда пошел Саске? - тихо, словно борясь с собой, решилась спросить Харуно.
- Да, - он спокойно кивнул, не прекращая есть.
- И вы даже не попробовали удержать его? - девушка впервые за весь завтрак подняла глаза на мужчину. Они были погасшими и неживыми, но гнев уже успел загореться в них.
«Кажется, я уже кое-что понял. Глаза, все дело в них. Яркие, быстрые, светящиеся и такие живые... У тебя никогда не было таких глаз, сын, и такого открытого взора...»
- Нет.
- А вы не боитесь, что он умрет там? - она вскочила, если бы могла, но вчерашний день не прошел для Сакуры даром: тело почти не слушалось, раздраженно отзываясь на каждое движение.

- Не боюсь, - Фугаку прищурился, прекращая есть. Разговор начинал все больше и больше занимать его.
- Как вы можете так спокойно говорить об этом? - ее голос звенел от гнева и ярости, а руки были сжаты в маленькие кулачки.
- Очевидно, так и могу.
Она все-таки вскочила и тут же плюхнулась обратно, не в силах устоять на ногах. Девушка отвернулась и зло смахнула слезы с ресниц.
«Второе - выдержка. Все правильно - когда можно, она живет; когда нельзя - борется с собой. Меня начинает серьезно интересовать твоя невеста»
- Зато теперь мне, наконец, стало понятно, в кого пошел Саске, - огрызаясь, ответила Сакура.
- Весьма польщен, - он улыбнулся, видя глухую ярость на лице Харуно, но мгновенно посерьезнел. - Он учил вчера тебя драться?
- Да, - слегка опешив от такого вопроса, ответила она.
- Если сюда придут солдаты или войска армии, это не будет значить, что Саске мертв. Это может быть всего лишь их трюк, наглая уловка, на которую они захотят меня поймать. Ты будешь должна сидеть в своей комнате и никуда не высовываться. Если мой сын действительно умер, а они предъявят этому доказательства, тогда ты выйдешь и поможешь мне отомстить, а если нет, то сбежишь отсюда и вернешься в наше родовое поместье, где Саске будет ждать тебя, - голос Фугаку звучал ровно и уверенно, он был полностью убежден в правильности своих слов и считал, что по-другому быть не может.
Сакура пораженно молчала. Она просто не могла поверить своим ушам... Этот план был дерзок, авантюрен и до безобразия смел, но не было никаких подтверждений, что он удастся.
- Ты поняла меня, девочка? - глава клана смотрел на нее требовательно, но ненавязчиво, позволяя полностью вникнуть в его слова.
- Да... - Харуно кивнула. - Если я убегу, а Саске не встретит меня там, что мне тогда делать?
- Ты можешь убить себя в любой момент, - Учиха проводил задумчивым взглядом свою собеседницу, которая выходила из комнаты, медленно двигаясь.
«Покорность. Надменность. Дерзость. Невинность... В ней смешано так много всего, что трудно разобраться во всех тонкостях. Я понимаю, сын, что привлекает тебя в ней. Она - дикая смесь, цветок, окрашенный во всевозможные цвета. О да, Саске, я определенно тебя понимаю, потому что и сам бы не отказался от такой игрушки.
Только мы обсуждали уже, что она далеко не твоя игрушка...»

Он вошел в ворота поместья клана Харуно глубокой ночью, держа обнаженную катану острием вниз. Редкие факелы освещали его фигуру, скрывая глаза. Огонь играл с лезвием меча, бросая призрачные блики на него и заставляя отражать пламя своей зеркальной поверхностью.
Луны не было видно, звезды спрятались за тучи, небо казалось затянутым в черное, непроницаемое полотно. Он скривил губы, вспоминая, как увидел здесь свою невесту в первый раз, как взял ее практически силой в чайном домике, как защитил от отца, который едва не убил ее, как увозил отсюда, поклявшись, что его жена никогда не вернется сюда...
Подул ветер - зловещий и предупреждающий. Он будто пытался погасить факелы, чтобы свет не видел грядущее преступление. Саске обернулся, осмотревшись вокруг себя: на улице не было даже стражи.
- Или ты слишком глуп, чтобы предугадать мое появление, или слишком смел, думая, что в одиночку справишься со мной, - произнес Учиха, продолжая бесшумно идти по дорожке, ведущей к главному дому.
«Пожалуйста, Саске... пожалуйста», - в голове настойчиво продолжал звучать умоляющий голос девушки, а ее взгляд так и стоял перед глазами.
- Интересно, что ты готова сделать ради того, чтобы твой отец умер почти безболезненно? - он ускорил шаг, желая покончить со всем как можно быстрее, но тут же одернул себя. Месть не вершится в спешке...
- Я хотел спросить это у тебя в Эдо, но не стал, потому что заранее знаю твой ответ. Ты предложила бы мне себя, потому что ничего другого у тебя не осталось, - он ухмыльнулся, поражаясь своим словам. Раньше он спокойно задал бы этот вопрос и, получив удовлетворяющий ответ, незамедлительно начал его использовать.
Раньше, но не теперь...
- Но мне не нужны подачки, Сакура. Не нужно, чтобы ты ломала себя, соглашаясь на это. Я хочу сам подчинить тебя себе, хочу, чтобы ты добровольно высказала мне такую просьбу, хочу, чтобы ты сама признала меня господином. Я хочу слышать, как с твоих губ срывается “Саске-сама”... Тогда и только тогда я буду убежден, что ты стала моей полностью. Что твоя душа принадлежит мне без остатка... - Саске остановился перед дверью, чтобы окончательно успокоиться и создать прочный баланс между душой и телом. - Ты же знаешь, какой я собственник, - он позволил себе ухмыльнуться последней плотской мысли и, разувшись, отворил дверные створки.
Темнота коридора поглотила его черный силуэт.
Громко вскрикнула какая-то птица, потревоженная глубокой ночью неведомо кем.
Тихий выдох раздался в помещении, и зло сверкнули его глаза, когда поймали метнувшуюся на лестницу тень.
«Ты ждал меня, трусливый пес. Ждал все ночи с того момента, когда предал. Ты ждал, и сейчас твое ожидание будет оправдано...»

Черный, выжженный дотла лес. Стволы деревьев обуглены, их ветви сгорели и сломались, пеплом рассыпаясь по серой земле. Острый запах гари витал в воздухе, уничтожая кислород, забирая последние его частички из воздуха, поглощая в себя надежду на чудо... Куски обгорелых листков, которые некогда поражали своей сияющей зеленью, летали в умершем лесу, будто насмехаясь над его горем, ведь они были так похожи на листопад, случавшийся глубокой осенью.
Девушка, чье лицо и фигуру скрывал плащ, шла в этом лесу, ступая босыми ногами на выгоревшую землю, в которой еще жил теплый призрак огня. Она морщилась при этом, но упрямо продолжала идти, окутанная серым дымом еще тлеющего леса.
Жизнь не до конца покинула его, еще осталась надежда на спасение...
Она тряхнула головой, сбрасывая капюшон с головы. Лишенные преграды ее длинные волосы широким ковром рассыпались по спине. Она нагнулась и взяла в руки черный комочек земли. Задумчиво принюхалась и разжала пальцы, позволяя ему упасть вниз. Тихий стон отчаяние вырвался из ее горла, когда девушка узнала этот запах.
Запах смерти, запах оборвавшейся жизни...
Неожиданно в тишине мертвого леса раздался громкий, пробирающий до самых костей и доводящий до дрожи крик. Скорее не крик, а страшный вопль, истошный визг существа, для которого навсегда исчез свет. Девушка испуганно вскинула голову и увидела огромную черную тень, несущуюся по серому небу к ней с огромной скоростью. Она прошептала что-то немеющими губами и вскинула руки перед лицом, словно они могли послужить надежной защитой против крылатой твари. Птица все быстрее и быстрее летела уже почти параллельно земле, и вот, когда уже ее острый клюв был готов защелкнуться, поглотив в себя девушку, наступила полная тишина...

- Аааа! - Сакура вскочила с футона, нарушая спокойствие поместья своим криком. На ее лбу выступил холодный пот, а губы и тело страшно дрожали от пережитого недавно страха. - Сон, это всего лишь плохой сон... - она откинулась обратно на подушку и сжала ее уголок в своих руках. Лунный свет лился в открытое окно, освещая ее бледное лицо и растрепанные волосы.
- Плохой сон, - повторила она. - Но сегодня слишком страшная ночь, - сглотнула Харуно, вспоминая Учиху, который, может быть, в эту самую минуту убивает ее отца.
- Все будет хорошо, - успокаивая саму себя, произнесла она. - Все будет хорошо, потому что иначе нельзя. Слышишь меня, Саске? Нельзя! - Сакура закрыла глаза, пытаясь вновь заснуть.
- Ты обещал, что вернешься живым, Учиха... - прошептала она сквозь дрему.
Ее брови вновь сошлись на переносице, а лицо исказила гримаса боли. Ночные кошмары никак не хотели отпускать свою жертву, и сегодня рядом не было человека, способного защитить ее и уберечь от беды. Сегодня рядом не было никого, и она осталась совсем одна.
- Саске, я верю в тебя, - проговорил Фугаку, стоя у дверей, ведущих в комнату сына. Из нее доносилось чье-то спокойное сопение, прерываемое иногда тяжелыми вздохами.
Невеста спала, дожидаясь своего жениха...

- Саске? - его голос дрожал так, что почти невозможно было понять слов, вылетавших из грязного рта. От Учихи волнами исходило презрение и холод. Он позволил себе только два этих чувства, потому что остальные могли помешать его плану.
- Кажется, мы уже обсуждали, что для тебя я - Саске-сама, - он хищно усмехнулся и подошел на шаг ближе к мужчине, который медленно пятился к стене.
- Не помню такого, - Хироши откровенно тянул время, надеясь урвать у судьбы еще несколько минут своей жалкой и никчемной жизни.
- Это не имеет значения. Сейчас ты умрешь, и не плевать, в какой форме мое имя будет срывать с твоих губ, когда тело будет биться и извиваться в судорогах.
Харуно передернулся и сделал шаг назад, желая ускользнуть от Саске, но легче было выпить море, чем заставить Учиху упустить свое жертву.
- Ха! - крякнул мужчина, быстро соображая, как можно выкрутиться из сложившейся ситуации.
Почему-то он был уверен, что деньги Саске не возьмет...
- Может, мы сможем решить эту проблему мирным путем? - Хироши заискивающе взглянул на своего будущего зятя и попытался улыбнуться. Зубы Саске зло блеснули в ответ:
- И как же ты собираешься сделать это? - наследник клана хмыкнул и вытянул руку вперед, любуясь игрой света на заточенном острие.
Его собеседник надрывно сглотнул и сморщился - страх пропитывал его изнутри, он сковывал все движения и мешал и без того дурной голове нормально соображать.
- Хм... - он задумался на секунду, а потом подпрыгнул на месте, сильно обрадовавшись чему-то. - А как насчет моей приемной дочери - Ханами? Не хочешь взять ее в уплату долга так же, как твой отец взял Сакуру? - он улыбался, полностью уверенный в своей правоте и в том, что от очередной девки Учиха не откажется, и его проблема будет успешно решена.
Глаза Саске недобро блеснули, а руки сжались, крепче стискивая рукоять меча. Он тряхнул головой, откидывая со лба волосы, и сделал шаг вперед.
«Горбатого и могила не исправит. Ты такая же сволочь, какой и являлся всю свою жизнь. Ничуть не изменился. Пожертвовал жизнью своей дочери, теперь вновь хочешь вылезти из ямы за счет женщины... Как же это низко для мужчины и главы клана. Теперь я начинаю сомневаться, а стоит ли пачкать о тебя катану? Не будет ли проще сломать твою тонкую шею и выпустить, наконец, подлую душонку? Не понимаю тебя, как можно жить и выживать, пользуясь, вернее, даже прикрываясь женщинами? Слабые, низкие, недостойные существа... Ты сам так говорил всегда, да и я был такого же мнения, но теперь получается, что за их счет ты пытаешься откупиться от меня, собираешься вновь поставить свою дочь перед собой, использовать ее в качестве щита... Низко, противно даже смотреть на тебя, стоять рядом... Ты не мужчина, ты слизняк, которому Боги по ошибке вручили мужское достоинство. Но оно, как видно, надежно спрятано в твоих штанах, и используешь ты его только ночью, когда становишься повелителем и хозяином для жены.

Но сильным нужно быть всегда, дни напролет. Только тогда ты сможешь добиться уважения, только тогда тебя начнут уважать. Только тогда, она назовет тебя господином...»
- Нет, не хочу, но может, мне стоит взять тебя? - ухмыльнулся Саске, видя, как краска постепенно сходит с лица Хироши, и как оно начинает стремительно бледнеть...
- Ч-что ты имеешь в виду? - заикание мужчины, выражающее его страх и боязнь, слышалось все отчетливей и отчетливей, а панические нотки в голосе уже открыто звучали, не встречая никакого сопротивления на своем пути.
- То и имею. Хочу посмотреть, являешься ли ты женщиной на самом деле, или таков твой характер и норов? - Учиха изогнул рот в широкой усмешке и сделал еще один шаг вперед.
- Да... Да... Да я тебя! - в горячке воскликнул Хироши, забывая, в какой ситуации он находится. Но Саске помнил об этом и прекрасно знал, как нужно наказывать провинившихся слуг...
- Что ты меня? - он остановился в метре от дрожащего мужчины и не смог сдержать презрительный взгляд - стоило только взглянуть на то, как тряслись ноги Харуно.
«Подло, очень подло нападать сзади. Бить в спину, думая, что тебе все сойдет с рук. Надеялся, что меня убьют раньше, или я сам сделаю это, не выдержав позора? Какой позор, о чем ты только думал! Плевать мне на мнение этих шавок, которые вьются у ног императора, ожидая подачек с барского стола. О каком нарушение традиций идет речь, если половина из них занимаются любовью с одиннадцатилетними девочками или мальчиками... Думаешь, для меня хоть что-то значат их слова, вернее, жалкое пищание, исходящее откуда-то снизу? Ты дурак, Хироши, дурак и полное ничтожество. Уж если взялся за что-то, то хоть бы довел дело до конца, продумал все последствия, которые могут наступить, если твой первоначальный план провалится. Тебя определенно мало учили в детстве, мало били, если били вообще. Только не могу одного понять - как у такого червяка как ты смогла вырасти такая дочь как Сакура? У нее силы в два, даже нет, в три раза больше, чем у тебя. Я говорю о нравственной, а не о физической мощи. Стержень, основа, которая заложена у девочки намного превосходит твою. Если начать ее тренировать, то скоро Сакура сможет превзойти некоторых воинов в нашей стране. Хотя бы потому, что никогда не сдастся и не покорится, никогда не признает свое поражение.
Даже умирая, не сдавайся...
Но ты ошибаешься, если думаешь, что она станет свободной в своих действиях, суждениях и поступках. Я стану ее хозяином, мою власть она будет признавать, мне будет подчиняться, только меня слушаться... Я стану ее всем, но ни за что не буду ломать девочку.
Сломанный меч - лишь красивое украшение. Острая катана - отличный помощник в бою...»
Учиха сделал последний шаг, разделяющий его и Хироши, и занес свое оружие. Харуно задрожал еще больше, он затрясся, словно опора уходила у него из-под ног, а потом упал на колени, едва ли не обнимая ноги своего палача.
- Саске, я прошу тебя... Саске, я сделаю все, что захочешь... сколько угодно денег, женщин, драгоценностей... Только не убивай меня, я же отец твоей невесты... - он заплакал, захныкал, прижимая руки к груди, лихорадочно забормотал что-то, пытаясь отсрочить свою кончину, а потом растянулся на полу, обхватывая щиколотки Учихи.
- Вспомнил, значит? - мужчина едва сдерживал себя от плевка, вид унижающегося Хироши был так отвратителен, что хотелось все бросить и уйти отсюда как можно скорее.
Не видеть, не слышать, не чувствовать. Спокойствие и равнодушие, иначе месть - не месть.
На улице грянул гром, шальной ветер ворвался в комнату, настежь распахнув оконные створки. Свитки, какая-то бумага полетели со стола и покатились по полу, нарушая тишину комнаты своим шелестом, который сейчас больше напоминал погребальную песню.
Сверкнула молния, на секунду освещая комнату. Она отразилась в зеркалах, висящих в помещении, а еще в его глазах, которые успели превратиться в лед.
- Хироши, ты умрешь за предательство, за измену, за недостойное поведение, порочащее мужчину, за свое слабоволие и ничтожность, за то, что ничего не смог достичь за свою длинную жизнь, за попытку убить свою дочь, за ее продажу, за слезы и блеяние, которые ты только что показал мне. Умрешь за то, что моя невеста плакала из-за тебя. За то, что ради нее я согласился быть милосердным с тобой... Умрешь, потому что недостоин жить...
Харуно пригнулся, защищаясь выставленными вперед руками от стремительно приближающейся катаны. Его поза выражала такое рабское подчинение, что Учиха не смог удержаться и все же скривил свои губы в недовольном жесте.
Он был холоден и расчетлив, но внутри него бушевало пламя. Блеснула сталь меча, загорелись его глаза, послышались сдавленный всхлипы, раздался неприятный звук разрываемой плоти, который неожиданно заполнил всю тишину комнаты, с оглушающим грохотом по полу покатилась отрубленная голова того, кто понес свою смерть в уплату долга. В уплату долга чести, которой у него никогда и не было...
Алая кровь брызнула во все стороны, окрашивая меч в багровый цвет. Ее капельки попали на лицо и руки Саске, остались на его одежде, но он даже не обратил на это внимания.
Лишь стоял и смотрел, как бьется в посмертных конвульсиях обезглавленное тело, смотрел, как его покидает жизнь...
- Я был милосердным, Сакура. Его смерть была быстрой, - не вытирая меча, Саске развернулся и пошел прочь, оставляя позади себя человека, навсегда изменившего его жизнь в тот самый момент, когда он предложил свою дочь в уплату долга.
А потом дверные створки разъехались, и Учиха столкнулся с Хеби. Несколько секунд она молча смотрела на мужчину, потом заметила кровь на нем, увидела то, что осталось от ее мужа, и закричала.
Истошно, страшно заорала, вкладывая в крик все чувства, вспыхнувшие в душе.
«О, нет, Сакура, нет. Я не стану убивать ее. Ведь ты говорила о милосердии» - саркастически улыбнулся он и оттолкнул мешавшую ему женщину.
А из комнат поместья уже начали выбегать люди и слуги, привлеченные криком своей госпожи.
- Милосердие. Никаких лишни смертей. Но когда я увижу тебя, девочка, то заставлю пожалеть о взятом с меня обещании, - он с трудом подавил в себе желание убить всех мешавших ему людей и начал свой долгий путь по возвращению домой...

Когда Сакура открыла глаза, разбуженная чьим-то громким разговором, который велся почему-то именно около дверей в ее комнату, то поняла, что вчера было не больно, а даже приятно. Потому что сейчас она чувствовала, как самое маленькое движение отдается в теле такой невыносимой резью, что впору кусать кулаки. Она приподнялась на руках, ощущая, как болит перетружденная спина, как саднят руки и кисти, усеянные многочисленными порезами - Учиха не был милосерден с ней вчера, как свинцом наливаются ноги, и как тихо ноет все тело.
- Черт, - чуть ли не плача выговорила девушка, настолько ей было плохо. - Ненавижу процесс обучения у Саске, - она кое-как встала и замерла, привыкая к тому, что теперь боль сопровождает любое ее движение. Она подошла к окну, выглядывая из него, и тут же схватилась за голову - уже достаточно яркое и теплое весеннее солнце находилось едва-едва не в зените своего пути.
- Уже почти закончилось время обеда, - Сакура сползла по стенке вниз, прижимаясь горящей спиной к холодной стене. - Это просто какое-то сумасшествие. Я так устала...
Она сидела, наблюдая за тем, как игривый ветерок, проникающий в комнату с улицы, играет с засохшими ветками сакуры, которые, наверное, остались с еще прошлого года.
Те же самые порывы теплого воздуха перебирали пряди ее растрепанных волос, нежно гладили и ласкали кожу, принося с собой умиротворение, покой и дымку призрачного счастья. Харуно откинула голову назад и закрыла глаза. Сквозь пелену какого-то оцепенения она слышала шум из сада, голоса спорящих о чем-то людей, тихое шелестение веток молодых деревьев, мягкую, убаюкивающую песню ветра...
«Я запуталась, теперь я совершенно точно вижу это. Запуталась в своих чувствах, эмоциях, в своих желаниях и мечтах... Я запуталась в своей собственной душе, и причина всего этого только одна. Я запуталась в тебе, Саске, я совершенно не знаю, что мне теперь делать. Раньше во мне жила лишь ненависть, а еще острое желание освободиться от тебя и оков рабства, которые изначально наброшены на женщину в этой стране. Я хотела убить тебя, уничтожить и испепелить взглядом. Любое твое движение, любой поступок или слово я воспринимала настолько враждебно, насколько была способна. Но теперь... теперь все по-другому. Твои слова и постоянные насмешки причиняет мне боль, они оскорбляют, унижают, иногда доводят до бешенства, но не ранят. Кажется, что я просто привыкла, приняла мысль, что мне придется провести с тобой остаток дней, но я вижу, что здесь что-то нечисто. Это раздражает! Неопределенность, неуверенность, запутанность моего положения... Но что еще хуже, так я стала... понимать тебя? Да, наверное, так. Пока не все и далеко не всегда, но уже местами я могу представить себе это. Могу прочувствовать, ощутить, могу испытать на себе... Только сейчас начинаю понимать все твои великолепно исполненные шаги в нашей шахматной партии. Медленно, но верно и неуклонно ты показывал мне свою жизнь изнутри. С ее прелестями и уродствами, с ее лживой, подлой циничностью и дружбой, крепкой, настоящей дружбой. Ты открывал мне глаза на свой мир, свою судьбу, не знаю, правда, зачем, но ты делал это. Тренировал, издевался, буквально уничтожал, а потом восстанавливал.
Восставшие из праха, да Саске? Почти про нас с тобой...» - Сакура грустно и рассеянно улыбнулась, словно удивляясь своей неожиданной догадке. «Я знаю, что могу ошибаться сейчас, знаю, что ты принесешь мне еще много боли, причинишь много страданий, но я готова к этому. О, да, сейчас я по-настоящему готова ко всему. Слова, сказанные мной две недели назад относительно того, что я готова, были лишь моей глупой выдумкой, сказкой для маленькой и наивной девочки. Я выросла, стала... Нет, далеко не сильнее, но выносливей. Ты отлично подготовил меня к будущей жизни, ведь меня ожидает далеко не праздник. Если смогу, то скажу тебе спасибо, когда увижу. Если ты вернешься живым, что тогда мне делать? Нам нужно поговорить, по крайней мере, это нужно мне, а вот насчет тебя я могу и заблуждаться. Прежде чем начинать разговор с тобой, Саске, мне нужно многое обдумать и осмыслить, потому что идти к тебе только с тонкими намеками и расплывчатыми предложениями... Наверное, лучше сражаться с бешеной собакой, чем так обратиться к тебе. Что-то определенно меняется, а что-то уже давно изменилось, только я не заметила этого, пропустила важную вещь. Мне определенно не достает одного фрагмента, чтобы полностью собрать картинку в голове, но пока я не знаю, чего именно мне не достает. Но надеюсь узнать. Разумеется, с твоей помощью. Я стала зависимой от тебя, мне не хватает тебя сейчас, я нуждаюсь в тебе, словно в воздухе. Ты нужен мне, необходим, но это невозможно... Как невозможно и наше гармоничное существование. Мы всегда будем ссориться, ругаться, цепляться и оскорблять друг друга, это уже предрешено. В нашем случае осколки витража никогда не станут на свои места, какой-то маленький, незначительный с первого взгляда кусочек, всегда будет теряться, заставляя картину полностью менять себя.
Я знаю, что вряд ли смогу сказать тебе это вслух, слишком страшно смотреть в твои непроницаемые глаза, поэтому скажу хотя бы в своих мыслях.
Спасибо тебе, Саске. Спасибо...» - Сакура обхватила руками свои коленки и медленно съехала на бок, поддавшись дреме. Она лежала на полу, трогательно свернувшись клубком, и тихо всхлипывала, позволяя редким слезам беспрепятственно стекать по лицу.
Она выросла, она научилась страдать тихо, переживать все наедине с собой и плакать без слез...
- Я никогда не думала, что несколько дней без тебя дадутся мне так плохо. Я волнуюсь и сама не знаю почему, но, наверное, скоро мои смутные догадки обретут под собой почву.

Тема: Re: фанфики по Наруто Пт Ноя 19, 2010 11:09 pm

Ее ставка-жизнь, ее судьба-игра(21)
Эдо встретил его серым утром, густым туманом и жуткой сыростью. Учиха шел, измеряя свой путь широкими шагами, внимательно смотрел по сторонам и курил сигарету, выпуская сизый дым во влажный воздух. Он старался двигаться быстро, но особо никуда не спешил, зная, что если его найдут, то потом люди не станут говорить о трусости наследника клана. Мужчина был собран, сосредоточен и готов ко всему.
Возмездие вряд ли заставит себя ждать, убийство дворянина еще никому не сходило с рук, не сойдет и ему. Но месть свершилась, поздно жалеть о былом, главное то, что его цель выполнена.
Саске провел рукой по волосам, отбрасывая их со лба, и чуть замедлил свое движение.
«Куда теперь? Домой, в поместье? Там ждет отец, ждут важные документы, мое завещание, но... я не хочу возвращаться туда. Вернее хочу, но, Сакура, не пора ли преподать тебе еще один урок? Я знаю, ты ожидаешь меня, думаешь обо мне, боишься за меня... Это, наверное, приятно, но только не в моем случае. Не хочу, чтобы ты расслаблялась, не хочу создавать иллюзию отношений и чувств, не хочу делать тебя более мягкой, покладистой, нежной... Эмоции, мне нужны эмоции. Моя страсть - твоя боль; мои грехи - твоя расплата; моя совесть - всего лишь твоя ошибка. Мне кажется, что-то происходит с тобой, ты становишься... другой? Моей жестокости недостаточно, я был слишком мягок с тобой, а это непростительно. Я перестал контролировать себя, все чаще мои эмоции всплывают на поверхность, все труднее и труднее мне удается сдерживать себя... Это неправильно, так не должно быть. Ничего, я еще успею исправить свои ошибки. У меня нет сердца, ты сама говорила, что я - бесчувственная ледышка. Так пора бы мне начать соответствовать твоим представлениям обо мне. Я упустил момент, когда стал таким человечным, но больше это не повторится. Хочу чувствовать твою боль, хочу наслаждаться твоей агонией, хочу заставить тебя трепетать передо мной, хочу ощущать твою ненависть. А когда я его-то хочу, то всегда добиваюсь этого...
Тебе будет несладко, я обещаю, но пора привыкать, что я не умею быть милосердным...»
Учиха прищурился, изогнул губы в насмешливой улыбке и глубоко вздохнул, отбрасывая в сторону сигарету.
Принятое решение успокоило его душу, заставило его ледяное сердце биться чуть чаще, а кровь быстрее течь по жилам... Предвкушение порой бывает куда лучше самого действия. Но долго ли продлится такая утопия? Долго ли хватит твоего упорства?
Не сломят ли грустные глаза девчонки твое упрямство? Сможешь ли вынести ее боль?
Сможешь, ведь у тебя нет сердца, но зато есть глаза, которые становятся непозволительно мягкими во время ваших разговоров с ней...
- Хочу упиваться твоей болью, малышка, - тихо сказал он и развернулся, чтобы изменить свой путь.
Мощеная дорога извивалась под его ногами, но Саске было все равно на запутанный маршрут. Он прекрасно знал свой путь, ведь проделывал его не раз и не два. Слишком часто Учиха посещал это заведение до того, как привез свою невесту в родовое поместье, и слишком редко начал заниматься этим после. Но сегодня он исправит эту ошибку в тройном размере. Его ожидают прекрасный день и ночь. Его ожидают элитные девушки, которые очень хорошо знакомы с предпочтениями одного из лучших своих клиентов. Его ожидает удовольствие, наслаждение и предвкушение финальной точки, которую поставят ее обиженные глаза.
Его ожидает самый известный в Эдо публичный дом.

Сакура проснулась, стуча зубами от холода. Она зябко поежилась и села, едва не встретившись затылком с краем подоконника. В комнате было темно, глаза тут же начали слезиться, не привыкшие к такому освещению.
- Ночь? - удивляясь, спросила у себя девушка, когда смогла встать и посмотреть в окно. - Ночь... - Харуно, думая о совершенно других вещах, чертила пальчиками причудливые узоры на деревянной поверхности. - Прошли всего лишь сутки, неполные двадцать четыре часа, но мне кажется, что намного больше. Плохо, мне очень плохо. Я чувствую, как что-то точит меня изнутри, как страх и отчаяние холодными пальцами сжимают мое сердце, как тугими струнами натянуты нервы... Я никогда так хорошо не ощущала себя, никогда не испытывала таких эмоций, которые бушуют во мне сейчас. Меня раздирают противоречия: отец и Учиха. Наверное, Саске его уже убил, но это почему-то не вызывает во мне каких-то особенно сильных чувств. Возможно, я давно потеряла все родственные нити с ним. Привыкла жать фактически без него, привыкла быть одна в своей семье, привыкла к ощущению бесполезности и ненужности. Но душа все равно ноет, я понимаю, что стала круглой сиротой, что у меня больше нет кровных родственников, что теперь я полностью принадлежу Саске, нахожусь в его полноправном владении. И хоть при жизни отца, я так же была в полном распоряжении Учихи, все-таки существовала некая иллюзия, придуманная мною сказка, которая гарантировала призрачное спокойствие. Я завишу, теперь я понимаю это. Я завишу от тебя, Учиха Саске.
И мне это сильно не нравится...

Фугаку сидел, просматривая задумчивым взглядом стопку бумаг, которая внушительной горой покоилась перед ним на столе.
«Где тебя носит, Саске? Сегодня пришло письмо, ты до сих пор не объявился в поместье, но и солдаты все еще не пришли сюда. Если бы умер, то уже через несколько часов слуги дворян были здесь, а если бы жив, то сам должен явиться сюда как можно скорее. Так, где же ты, мальчишка?»
Мужчина взялся кисть, обмакнув ее перед этим в чернила, и занес руку над ждущей его бумагой. Через несколько секунд черная капля полетела вниз, испачкав белоснежный лист, и расползлась по нему черной, неприглядной кляксой. Учиха раздраженно бросил на стол кисть и резко поднялся со своего места. Потом подошел к окну, широко распахнул его и вдохнул в грудь как можно больше воздуха, чтобы хоть как-то успокоиться.
- Это глупо - поднимать вот так панику, но слишком большая цена за малейшую ошибку, слишком много мы поставили на карту, слишком натянуты мои нервы, - проговорил он, стараясь дышать ровно и глубоко. - Ты ведь понимаешь это все, Саске, понимаешь, но тогда где же тебя носит? Решил издеваться над своей невестой? В очередной раз устроить ей испытание на прочность, поиграть с ней, как с глупой мышью, развлечься, отдохнуть от всего? Так делай это! Делай все, что угодно, но никогда не смей заниматься этим без моего ведома. Я - твой отец и глава семьи. Со своей невестой ты можешь поступать так, со мной - просто не имеешь права...
Ветер глухо завывал на улице, нагоняя тоску и печаль. Он трепал молодые деревья, их тонкие ветви и побеги, разрезал гладь спокойной воды, пуская по ней волны и большие круги, шелестел травой, поднимая в воздух маленькие листья. Играл с природой, чувствуя себя хозяином положения и властелином земли. Не знал подчинение и покорности, полагая, что ничто и никто не смеет диктовать ему или же указывать. Был свободным, ничем не связанным господином...
Но так было раньше, до того момента, когда мир изменился, а ветер и не заметил этого. Теперь все будет по-другому, теперь потоки навсегда поменяют свое направление, и никто не станет спрашивать его мнения, теперь наступает новая эпоха. Эпоха ветров с Юга...

Дни проходили медленно, слово густой мед, неторопливо и тягуче стекающий с ложки. Все превратилось в одну сплошную, серую, почти бесцветную пелену, которую иногда разбавляли красками редкие ужины или завтраки с Фугаку. Казалось, солнце навсегда ушло за тучи, перестав освещать этот грешный мир; дожди лились едва ли не каждый день, надеясь затопить землю, унести ее с собой под воду; а ночами, когда природа и стихии успокаивались, позволяя себе небольшие перерывы, приходили они - кошмары - ее извечные спутники, без которых не обходился ни один сон.
Они топили, затягивали в себя и угнетали намного больше, чем погода за окном. Они пугали, заставляя дрожать и кричать от страха, но никогда не позволяли проснуться и сбросить с себя цепкую паутину ужаса. Смерть, кровь, боль и страдания стали ее постоянными друзьями, от которых было невозможно избавиться. А иногда, в их бесконечной череде, проступал нечеткий силуэт какого-то человека. Серый, как и все, что его окружало, он через несколько секунд сливался с обстановкой, и оставалось лишь лицо, лицо, на котором кровяными пятнами ярко виднелись его багровые глаза. Завораживающие, парализующие, дарящие надежду...
А утром вновь приходили дожди, холодный ветер и страшная боль, которую ничто не могло притупить и погасить.
А еще была неизвестность - когда от каждого сообщения, приходившего вместе с беркутом, тряслись коленки, и дрожали руки; когда от малейшего ночного скрипа, кошмар превращался в жестокую реальность, где все было точно так же, но только наяву; когда казалось, что тебя заглатывает болотная трясина, когда страшно и невозможно дышать, словно тебе перекрыли кислород, когда ты не живешь, а всего лишь существуешь, потому что его нет рядом.
Ощущение реальности терялось, грани сознания становились все расплывчатей и расплывчатей, им на смену приходила глухая тоска, загнанного в угол зверя. Даже не так, не зверя, а маленького, совсем неопытного зверька, который только начинал чувствовать сладостную горечь свободы на своих губах. Целые дни проходили без движения, ничего не хотелось делать, ничем не хотелось заниматься, просто сидеть, уткнувшись лицом в колени, или тяжелыми глазами смотреть в одну точку и ждать. Ждать, потому что ничего другого не осталось, ждать, потому что все силы неожиданно куда-то делись, ждать, потому что смерть - оружие слабых.
Глаза стекленели, пустели, замирали, теряли былую яркость и красоту. В них, словно в зеркале, отражалась душа маленькой девчонки, которая вконец запуталась во всем. Так же в них были видны и мысли этого несчастного создания. Мысли, которые давили, обвиняли и предавали, посмев родиться в дурной голове. Любовь и ненависть, отчаянная надежда на чудо и холодный, безжалостный мрак, который перечеркивал все чудеса на корню. А потом снова приходил страх: душащий, убивающий все светлые эмоции, выталкивающий сознание из хрупкого равновесия, уничтожающий призрачный покой. Каждый шорох становился врагом, каждый звук - непреодолимым препятствием. Силы медленно покидали тело, все они уходили на борьбу с глупыми кошмарами, которые возникали от давящего ощущения полной безызвестности...
Неопределенность раздражала, хотелось плакать, кричать в голос и выть раненым зверем. Хотелось лезть на стенку, царапать деревянную мебель, разбивать фарфоровые статуэтки. Хотелось выдрать, с кровью и мясом выдрать сердце из собственной груди, выкинуть его в окно и стать, наконец, свободной, независимой от обстоятельств. Но так поступать было нельзя.
Сильные девочки так не делают, они борются со своими страхами, сражаются с эмоциями, ведут неравную борьбу с сознанием... Сильные девочки терпят все жизненные трудности, они переживают их, скрипя зубами и скрепя сердце. Они не плачут, не жалуются и не истерят. Потому что они сильные, потому что это слабость - показывать свои эмоции. И она тоже не будет так делать, ведь она сильная.
Не будет, потому что Он сказал, что Она сильная.
Побитая собака, зализывающая свои раны; могучий волк, умирающий в тени былого величия; вольная птица, которой обрезали крылья.
Кто она в этой жизни, кем является для него? Ответа нет, и Его тоже нет.
Но есть надежда, есть упование, есть несокрушимые мечты, которые, возможно, уже никогда не исполнятся, потому что цветку закрыли солнце...

Она сидела на футоне в его комнате в родовом поместье клана Учиха. Фугаку и Сакура приехали сюда спустя четыре дня после ухода Саске, когда он так нигде и не объявился. Девушка плохо помнила поездку, плохо помнила прошедшие дни. Она вообще плохо все помнила, потому что все ее существо занимала дикая, отчаянная боль. Физическая, душевная - она стала неотъемлемой частью Харуно, ее неотделимой чертой, которой не было видно конца. Ныло сердце, болела душа, разрывалось на мелкие части тело. В голове стучали маленькие молоточки, стучали монотонно и не переставая, будто силясь сломить девушку, сломать, наконец, ее бунтарский характер и вольную натуру. Перед глазами все плыло от нехватки сна и истощения - боясь ночных кошмаров, Сакура не спала уже четвертые сутки. Погода за окном была больше похожа на чьи-то похороны, чем на рассвет новой жизни. Серая пелена дождя, чьи капли стучали по деревянным, плотно закрытым ставням, темное небо, полностью усыпанное тучами, как земля, покрытая розовыми лепестками, во время цветения сакуры... Но до этого момента было довольно далеко, а картина за окном уж точно не прибавляла лучезарности.
- Тяжело, трудно, плохо... - шептала она в пустоту комнаты, и ее слова эхом раздавались в ней, зеркально отображая собственное одиночество девушки. - Больно, мне больно... - она прикрыла глаза, пытаясь в этом простом жесте найти успокоение, но это было невозможно. Ее вера иссякла и угасла, а глаза давно перестали видеть свет в конце тоннеля. - Где же ты? Жив ли еще? Вернешься ли домой, увидишь отца и меня, усмехнешься ли и холодно сверкнешь глазами в мою сторону? Ответа нет, а сердце сильно трепещет и быстро-быстро бьется, подозревая беду. Надеюсь, продолжаю слабо надеяться на лучшее, но сил осталось так мало... - ее глаза закрылись окончательно, и она буквально рухнула на футон, вдыхая едва ощутимый аромат мужского тела, который еще сохранился в простынях. - Представляешь, Саске, я беспокоюсь о тебе и переживаю. Нервничаю, волнуюсь, постоянно думаю о тебе, хотя и страдаю от этих мыслей. Разве мог ты или я предположить такое всего пару недель назад? Конечно, нет. Так что же случилось с нами, что случилось со мной и тобой? Неужели, мои подозрения все же подтвердились? Мне кажется, или мое сердце предало меня, изменило принципам и нарушило все обещания? Может, я ошибаюсь, но, скорее всего, чувства действительно начали зарождаться в нем?..

Фугаку мерил шагами комнату, сжимая и разжимая кулаки. Прошло семь дней - семь ночей, прошедших почти бес сна, и семь дней, полных тяжкого ожидания.
А от Саске так и не было вестей.
Но почти все указывало на его смерть. В поместье уже несколько раз являлись солдаты, ища младшего Учиху - смерть Хироши удалось скрыть от высшего света, объяснив, что он умер от обычной остановки сердца, но те, кто задумал все это представление, конечно же, знали об истинных причинах его гибели, они знали имя убийцы, а потому искали его, не переставая.
И хотя обыск в поместье не проводился, да и дальше главных ворот в него никто не проникал, Фугаку четко знал, что однажды этому придет конец, ведь сила и известность клана Учиха может помочь ему далеко не всегда...
- Фугаку-сама? - грустный голос Сакуры раздался со стороны лестницы. Мужчина повернул голову и увидел, что девушка стояла на последней ступеньке, завернутая в простыню с головы до пят, и опиралась рукой о стену.
- Нет, - коротко ответил он, прекрасно зная, что хотела спросить у него Харуно.
Она ничего не произнесла в ответ и даже никак не отреагировала - лишь в зеленых глазах погас еще один огонек.
«Что же случится, когда твой взгляд окончательно потухнет? Сможешь ли ты выдержать все это и пережить, если Саске погибнет? День ото дня ты увядаешь все больше и больше, гаснешь прямо на моих глазах. У тебя отняли воду, перекрыли доступ кислорода, увели почву прямо из под ног... Но самое страшное, что у тебя отняли спички и дрова, которые поддерживали пламя твоего костра. Огонь потухнет, если его постоянно не подкармливать. Ему не для кого и незачем будет гореть...», - мужчина проводил Сакуру долгим взглядом, который мурашками отозвался на ее спине. «Саске, что же ты творишь со всеми нами? Где тебя носят черти? Не понимаю ничего, абсолютно ничего. Ты знаешь, как сильно угнетает незнание. Раз знаешь, то почему позволяешь себе такие вещи? Я твой отец, я воспитывал тебя сильным человеком, ты почти всегда был со мной. Я не могу не думать о плохом, но нутром чувствую, что ты жив. Нас соединяют узы крови клана Учиха, а это что-то посерьезней, чем простые отношения отца и сына. Раз жив, то почему не сообщаешь мне об этом? Ты можешь играться со своей невестой, можешь творить с ней все, что угодно, но с собой я так поступать не позволю. Ты всего лишь мальчишка, который слишком сильно увлекся своими играми. Дай только мне увидеть тебя...» - Фугаку вздохнул, ощутив в своих мыслях отчаянную мольбу, и перевел взгляд в сторону своей катаны. «Я начинаю волноваться за тебя. Тебе не сойдет с рук мое волнение.
Ты даже представить не можешь себе, что нужно сделать, чтобы я начал по-настоящему волноваться. Хотя нет, наверное, можешь. Помнишь, как Сакура пропала, и ты искал ее по всему поместью? Странные чувства, не правда ли?...»

Саске стоял на балконе, смотря в ночное небо, на котором светилась ярким серебром красавица-луна. Позади него раздавалось сонное дыхание двух девушек, с которыми он провел два последних дня и три ночи. Он выдохнул, прикрыл глаза и усмехнулся - что-то в нем противилось происходящему, что-то упорно мешало ему безмятежно заниматься с ними любовью, что-то не давало спокойно спать по ночам...
Но ведь раньше такого не было, он свободно и раскованно чувствовал себя в постели с женщинами, вел себя так, как ему нравилось. Он не оглядывался назад и не смотрел по сторонам, ему было плевать на чувства других людей, он жил только для удовлетворения себя и своей похоти.
Но так было раньше, а сегодня все уже изменилось.
Перед глазами постоянно мелькала волна розовых густых волос, зеленые глаза разрезали окутывающую его темноту в самое неожиданно время, тихий, но непоколебимый голос эхом раздавался в ушах, смешиваясь со стонами этих продажных женщин.
На душе было неспокойно и тоскливо. На ум приходили странные мысли, о которых, он не имел права даже думать, не то что реализовывать их. Поза, жесты, взгляды, стоны... Все это напоминало о ней. О страхе и отчаянной борьбе, когда он взял ее в самый первый раз на полу в чайном доме, о грустных, поникших глазах, когда он оскорблял ее, унижал, втаптывал в грязь, о негромких словах, которые срывались с ее уст отчаянной мольбой, когда он уходил, чтобы свершить свою месть, чтобы убить ее отца.
Он занимался любовью много раз за прошедшее время, но ничто не смогло повторить тот момент полного наслаждения, когда он на секунду почувствовал полное единение со своей невестой, когда она на краткий миг стала полностью принадлежать ему.
Их стоны - очень громкие и сладострастные, их жесты - слишком умелые и опытные, их тела - уже использованные другими людьми десятки раз, и вряд ли кто-нибудь помнит, кто был самым первым мужчиной в их жизни.
Саске не понимал сам себя, он окончательно запутался в своих мыслях, но чувствовал, что все это - неправильно, что он не может и не имеет права так поступать, что должен продолжать обращаться с Сакурой так, как обращался с ней раньше. Ничего нельзя было менять, никому поддаваться. Нельзя слушать свое внезапно ожившее сердце - обычно оно плохой советчик. Нельзя действовать, полагаясь лишь на эмоции, нельзя жить душевными порывами... И он не будет. Потому что так нельзя. Потому что мужчина не может так поступать. Потому что настоящий мужчина должен быть стеной, каменной стеной, которая сможет в случае опасности защитить близких и нужных ему людей. Стеной, какую Сакура должна будет однажды преодолеть... Стеной, а не жалкими перилами.
Да и за всякой стеной должен быть ров - надежный тыл, который Саске сам создаст себе. А вернее, уже создал, воспитав мужество в этой хрупкой девушке.
Он поднял голову, вглядываясь в небо, усыпанное звездами.

- Мое сердце потухло, оно уничтожило себя, превратившись в ледяную глыбу. Но, похоже, что ты, Сакура, способна оживлять давно умершие вещи... Хорошо, моя девочка, мы посмотрим, справишься ли ты на этот раз, сможешь ли перенести предназначенный тебе удар, захочешь ли после всего, что случится с тобой, еще хоть раз посмотреть на меня грустными и жалеющими глазами. Если сможешь, если ты сделаешь это, то, может быть, я соглашусь с тем, что существует жизнь и после смерти... Но сделать тебя стойкой я обязан. Мне не нужна кукла, которая может двигаться только тогда, когда ее дергает за веревочки умелый кукловод. Мне не нужна твоя бледная тень, мне нужна живая ты... - Учиха допил саке и оглянулся. Женщины показались ему еще более непривлекательными, чем это было в самую первую ночь. Он подошел к ним, лег рядом, будя своими прикосновениями.
- Идите ко мне, дорогие мои... - мужчина буквально выплюнул эти слова, едва ли не насильно заставляя себя прикоснуться к девушкам. Потом на секунду прикрыл глаза, борясь с собой, а когда открыл, то они были пусты и холодны, и лишь на губах блуждала легкая улыбка предвкушения оргазма, который, несомненно, скоро наступит, ведь не зря же он выложил за этих крошек столько денег?...
Он топил в себе эмоции, уничтожая их на корню, не позволял чувствам брать верх над разумом, следил за своими поступками, осуществлял постоянный, почти непрерывный контроль за своими словами, внимательно следя, чтобы в них никогда, а точнее очень редко, звучала правда, которая могла бы объяснить его странные действия... Но сейчас он не просто убил свои истинные желания, он смог обуздать волю и нрав, заставил себя действовать по строго намеченному плану. Плану, который вырисовывался в его голове уже очень давно, плану, который поможет его невесте стать сильнее, мудрее и... еще желаннее?
Но почему же Саске не по душе его действия, почему он вынужден топить в саке свою тоску и легкое сожаление, почему принуждает себя к любви с ними? Почему не может, как раньше погружаться в процесс, но забывать о душе? Почему больше всего на свете он желал сейчас лишь ее? И почему не идет и не берет, ведь это почти ничего не стоит...
Учиха не знает, и никто не знает.
«Я вернусь, я скоро вернусь домой, чтобы быстрее увидеть разочарование в твоих глазах и почувствовать некоторую жалость к тебе - ведь ты не выбирала себе такую жизнь. Быть может, тогда я смогу понять причины своих поступков? Жди меня, мой цветок. Жди и не смей увядать...»

- Саске-кун! - девочка радостно улыбнулась, смотря на приближающегося мальчика.
Она ждала его здесь каждый день на протяжении целого месяца, который прошел с их первой встречи, так нежданно-негаданно изменившей жизнь малютки.
- Сакура? - маленький Учиха удивленно посмотрел на застенчиво улыбающуюся девочку, что разглядывала его широко открытыми глазами, которые лукаво смотрели, наполовину прикрытые поднятыми коленками.
- А я так ждала тебя! - воскликнула малышка, спрыгивая с ветки. Она подбежала к Саске, весело говоря что-то на бегу, еле успела затормозить, да и то перед самым носом Учихи, подняв в воздух кучу брызг. Сакура продолжила свой рассказ, не заметив поначалу, как устало смотрят на нее черные глаза, как утомление скользит в его позе и жестах, как сильно он вымотался за последнее время.
- А почему ты так долго не приходил сюда, Саске-кун? - она впервые за весь разговор внимательно посмотрела на своего собеседника и тут же всплеснула руками. - Ты выглядишь таким усталым...
- Заметила? - едко улыбнулся Учиха, выпрямляя спину и расправляя плечи.
- Извини, пожалуйста, - пробормотала она, неловко краснея. Несколько секунд она стояла и смотрела на мальчика, а потом, взметнув двумя короткими косичками, взяла его за руку. - Пойдем, посидим на дереве...
Когда солнце уже почти коснулось зеркальной поверхности воды, и сквозь ветви старой ракиты его прощальные лучи окрасили дерево в красный цвет, Саске, наконец, очнулся от странного оцепенения, которое завладело им во время разговора с Сакурой.
- Уже поздно, мне пора, - коротко сказал он и спрыгнул с дерева в воду, в которой, казалось, растворилась чья-то кровь.
- Ты придешь еще? - в ее глазах хоть и были видны будущие слезы, но сейчас она не плакала, пытаясь сдержаться.
- Я не знаю, - он стоял спиной к девочке, возможно, не желая видеть ее лица, или же, показывать своего.
- Я буду ждать. Я всегда буду ждать тебя, Саске-кун, - тихо проговорила малютка, понимая, что мальчик вряд ли придет сюда еще раз.
- Это хорошо, - он быстро побежал прочь, разбрызгивая воду вокруг себя и оглушая округу задорным плеском.
- Ты еще вернешься ко мне. Когда-нибудь ты обязательно вернешься... - уверенно прошептала Сакура, вытирая теплыми пальчиками влажные щечки.

Кто же знал, что слова маленькой девочки окажутся пророческими? Что теперь ей придется вечно ждать его возвращения, сидя дома и волнуясь за жизнь и судьбу? Кто знал, что теперь это станет ее уделом, ее постоянно ноющей раной, ее зияющей пустотой в сердце и холодом на душе? Кто знал, что теперь ей придется считать минуты и секунды, проводить бесчисленные часы, сидя на одном месте и глядя в одну точку, слушать, как равномерно и гулко бьется сердце?
Никто. Но теперь она знает. Сакура Харуно знает, что такое настоящее ожидание, что такое предчувствие чего-то нехорошего, ощущение надвигающейся гибели и опасности, что такое осязать дыхание смерти на своей коже. Она знает, и Саске тоже знает, но не перестает так поступать с ней.
И нет ответа на вопрос, который еще не был задан. Но когда Сакура задаст его, Учиха сможет выкрутиться, потому что есть такие вещи, в которых ты с неохотой признаешься даже самому себе. Потому что упрямо хочешь отрицать очевидное и не признавать правду, звучащую в ее словах...

- Фугаку-сама, прошло девять дней. Вы думаете, еще есть надежда? - девушка сидела в кресле напротив главы клана и пыталась читать какой-то свиток. Но она еле узнавала иероглифы, которые буквально растворялись перед ее глазами и никак не хотели складываться в отдельные слова и предложения.
Он оторвался от очередной стопки бумаг, которые стали постоянными спутниками его сильно загруженных дней и ночей, и долгим, внимательным взглядом посмотрел на девушку.
Молчание и тугая тишина, повисшая между ними, казалось, были насквозь пронизаны электрическими разрядами, которые вот-вот станут видимыми и даже ощутимыми.
- Надежды нет... - ее зрачки расширились, а глаза дрогнули от ужаса, - но он вернется.
Сакура удивленно посмотрела на своего будущего тестя. «Какие странные вещи он говорит, как легко рассуждает обо всем этом. Его сын, его плоть, может уже давно погиб, а солдаты выбросили его тело в речку, а Фугаку-сама так просто рассказывает про это. И что значит его слова? Если надежды нет, то как Саске может быть жив? Или моя и его надежда сильно отличаются? Я надеюсь, что скоро Учиха вернется домой, а он... На что надеется он, о чем думает, когда видит своего сына?»
«Вижу, как тебя удивили мои слова, Сакура. Ну, ничего, я этого и ожидал. Слишком разные у нас с тобой надежды на будущее. Ты хочешь увидеть его целым и невредимым, а я хочу прочесть в его глазах ответы на свои вопросы. Хочу узнать, какого черта он все это делает, зачем поступает так. Я не надеюсь, что он скажет мне правду, не надеюсь прочесть в его глазах хоть что-нибудь, но я точно знаю, что он вернется. И когда я увижу Саске, смогу понять причины его поступков. Потому что он будет стоять передо мной, словно раскрытая книга, которая никогда не сможет закрыться у меня в руках. А тебе, девочка, остается только ждать и верить в его возвращение...

Тема: Re: фанфики по Наруто Сб Ноя 20, 2010 4:28 pm

Ее ставка-жизнь, ее судьба-игра(22)
Я хочу, чтобы та боль, которую он тебе причинит, а он обязательно это сделает, была как можно меньше. Потому что ты, Сакура Харуно, сильно изменила мое мнение за эти дни о слабости и ненужности женского рода. А еще ты изменила моего сына, а это мало кому удавалось сделать... Ты сильная, ты храбрая, ты та, кто нужен ему. Ты его женщина Сакура, его. И это не изменить...»
«Так странно... Что-то определенно преследует меня в последнее время. Какая-то мысль не дает покоя, но я никак не могу уловить, о чем она. Это так призрачно, неясно, зыбко, что стоит мне только подумать об этом, как тонкая ниточка сразу же исчезает, ускользая из моих рук. Ощущение приходит в самые неожиданные моменты, когда я расслаблена и не сосредоточенна, из-за этого мне становится еще труднее улавливать его смысл. Я чувствую на подсознательном уровне, что это - нечто очень важное для меня, крайне ценное, а потому сильно раздражаюсь после каждой неудачной попытки... Все так запуталось... Не знаю даже, как я справлюсь со всем этим. Черт! Нужно обязательно зацепиться, ухватиться хоть за что-нибудь, иначе я просто чокнусь здесь. Это похоже на мою навязчивую идею...
Может, в отсутствие Саске я просто медленно схожу с ума?..»

Ранним утром, когда поверхность земли еще застилал густой туман, а вокруг была серая дымка, в главные ворота поместья вошел его наследник. Он едва заметно кивнул солдатам, что охраняли его дом, пропустив их удивленные взгляды - за две недели его отсутствия почти все люди убедились, что он погиб. Легкой походкой, с идеально прямой спиной и расслабленно опущенными рукам он спокойно шел, как будто и не было этих двух недель ожидания, томящего, изматывающего, высасывающего силы ожидания...
Саске продолжал идти, меряя дорогу своими шагами, а туман вокруг него начинал понемногу рассеиваться и пропускать слабые лучики солнца, больше похожие на его блики. Он удивленно приподнял брови, когда заметил, что в доме горел свет, а на веранде суетились слуги. «Неужели уже похоронили меня?» - фыркнул Учиха, но было в этой насмешке нечто такое, что не позволяло стать ей обычной издевкой. В ней было что-то живое, надрывное, чуть огорченное...
Он прикрыл глаза на ходу и живо представил себе, удивленный вскрик Сакуры, ее широко раскрытые глаза, когда она услышала от слуг о возвращении своего жениха. Реакцию отца Саске даже не мог себе вообразить, потому что в своей бешеной гонке совсем забыл о нем.
Забыл про своего отца, потому что хотел помнить только о невесте...
Двери резко открылись, едва не слетев от силы, с которой они были распахнуты, и мужчина в первый раз за всю свою жизнь увидел взволнованного и встревоженного Фугаку. Учиха прикрыл глаза. «Вот и пришла расплата...»
Его отец стремительно приближался, мало заботясь сейчас о своем достоинстве и чужом мнении, а когда расстояние между ними сократилось до одного шага, резко остановился и вперился внимательным взглядом в лицо своего сына. Саске продолжал молча стоять, чувствуя, что язык почти онемел - глаза отца буквально пригвоздили наследника к земле и забрали все его слова, которые, возможно, и смогли бы что-нибудь объяснить человеку, который думал, что вслед за всем кланом, женой и старшим сыном он потерял еще и своего младшего ребенка.
Миг прошел, а за ним еще и еще. Секунды казались вечностью, а мгновения бесконечной чередой коротких, мимолетных взглядов, которыми успели обменяться два стоящих друг напротив друга человека. Отец и сын.
- Подонок... - свистящий шепот Фугаку кинжалом разрезал тишину, и слуги, не ждущие удара, вздрогнули и ахнули. Его крепко сжатый кулак преодолел расстояние, отделяющие их, в одну сотую секунду, и голова Саске дернулась в сторону, а на губах возникла кривоватая усмешка.
Старший Учиха взмахнул рукой, стряхивая с разбитых костяшек кровь сына, и, не говоря ни слова, направился обратно в дом.
Наследник клана медленно повернул голову, ощущая на губах и возле носа горящий след от удара отца. Он поднес пальцы к лицу и, задумчиво смотря вслед удаляющемуся Фугаку, стер с него кровь, шумно вдохнул в себя воздух, стараясь унять алую жидкость.
- Бить ты всегда умел, отец... - тихо сказал он, окончательно выпрямляясь. Слуги продолжали во все глаза смотреть на своего господина, который, казалось бы, прирос к одному месту.
Двери хлопнули еще раз, и водопад розовых волос ярким пятном осветил все вокруг.
- Саске?.. - ее глаза смотрели требовательно, настойчиво и невероятно тоскливо. Девушка медленно приближалась, идя тихо, до сумасшествия размеренно и неторопливо.
- Кровь? - она удивленно посмотрела на жениха, и все стало на свои места: громкие возгласы слуг, что разбудили ее, бледное лицо Фугаку, его сцепленные пальцы и суженные зрачки, стук хлопнувших створок, и звук удара, который в предрассветной тишине был похож на раскат грома.
- Ты ослепла за время нашей разлуки, Сакура? - он все-таки смог пошевелиться и шагнул навстречу своей невесте. Но она словно не слышала его.
«Кровь... Теперь все стало на свои места. Теперь я понимаю, что так долго тревожило меня. Саске, нам нужно поговорить...»
- Где ты был? - ее голос охрип и совсем не слушался, то и дело срываясь на тихий шепот, сопровождаемый прерывистым дыханием.
- Не думаю, что тебе понравится это место, - он сладко ухмыльнулся, а в душе зияла черная пропасть, доверху наполненная горечью. - Я был в публичном доме... - он хотел продолжить, но рука невесты дотронулась до его губ.
- Молчи... Пожалуйста, молчи! - из ее глаз вот-вот должны были брызнуть слезы, но она все-таки научилась держать лицо. Сакура стояла напротив него точно так же, как минутой ранее стоял его отец, и настойчиво вглядывалась в его глаза. Равнодушные, пустые, ухмыляющиеся... Они ничего не выражали, ни о чем не говорили, ничего не обещали...
А чего ты, собственно говоря, ждала, девочка? Цветов, улыбок, признаний в любви? Ты слишком расслабилась во время его отсутствия, слишком часто позволяла брать сердцу верх над разумом. Сама позволяла - а теперь сама же и получай...
- Ненавижу тебя... - прошипела девушка и отвернулась от Саске, который следил за ее действиями черными глазами, больше всего напоминающие сейчас потухшие угольки...

- В твоих глазах я вижу пламя.
- В моих есть лишь лед.
- Ну и кто из нас первым моргнет, моя девочка?..

«Кровь, Саске-кун. Кровь...»
Было стыдно, больно и очень страшно. Казалось, хуже этого уже ничего на свете быть не может, но он знал, что есть вещи куда ужаснее, и с некоторыми из них он сегодня сможет познакомиться.
За любой проступок полагается соответствующее наказание.
Эту истину мальчик, который брел в темноте сада, уяснил для себя в еще раннем детстве, когда впервые в жизни познал боль порки. Когда ощутил всю тяжесть отцовской руки, когда понял, что необдуманные действия, совершаемые на эмоциях и под властью чувств, обычно приводят к серьезным последствиям, когда узнал, что есть боль, такая боль, которая намного сильнее и страшнее всего на свете.
Саске поежился и вздохнул, увидев, что сад скоро закончится, и тогда до главного дома в поместье останется совсем немного - какой-то десяток шагов, которые станут самыми сложными и трудными шагами в его жизни. Потому что там, за входной дверью, в темном и мрачном кабинете, его ждет отец. Ждет, чтобы воздать должное, ждет, чтобы каждый получил по своим заслугам...
«Это было проявлением жуткой слабостью с моей стороны. Такое поведение - непозволительная роскошь для меня, а такие поступки - огромнейшая глупость, за которую я сегодня и поплачусь...» - мальчик опустил голову, склонившись под тяжестью своей ноши, но тут же высоко вздернул ее, вспомнив, что самая главная слабость - поражение. «О, нет, отец, нет. Я виноват, я знаю это и полностью признаю. Но я не собираюсь сдаваться, я никогда не сдамся, я не стану разочаровывать тебя еще больше, отец. Хотя мне кажется, что больше некуда...» - он тихо отворил двери, слыша, как кто-то громко разговаривает в коридоре. Краем уха он уловил, что беседа была о нем, а точнее, о его дурной выходке. «Весь мир против меня. Даже собственные слуги», - сыронизировал мальчик, устало вздыхая. Саске уже успел сто раз пожалеть о своем наиглупейшем поступке.
Он шел медленно, специально следя за своей скоростью, чтобы показать, что ему вовсе не страшно, что он совсем не хочет избежать встречи с родными людьми.
Главное - то, что снаружи, потому что это видит каждый. А твоя душа видна лишь тебе, и никто не сможет заглянуть в нее, если ты не позволишь...
Он постучал, и когда ему не ответили, постучал еще раз, хотя больше всего на свете хотел бросить все и убежать. Постыдно убежать, спрятаться где-нибудь, зажать уши и закрыть глаза - лишь ничего не видеть, не слышать и не знать.
- Входи, - мальчик вздрогнул всем телом от голоса Фугаку, в котором читалась явная ярость и злость.
«У тебя больше нет пути назад, а отец имеет полное право так поступить, потому что ты, и только ты во всем виноват», - Саске старался взбодрить себя, хотел быть храбрым, но страх своей костлявой рукой уже давно сжал его горло, проникая все глубже и глубже, заставляя трепетать и волноваться.
Когда он вошел, его отец стоял к нему спиной, смотря на заходящее солнце, которое огненным диском виднелось в окне. Мужчина никак не отреагировал на появление своего сына, более того, он даже не показал, что слышал его, но Саске знал, совершенно точно знал, что отец уловил, как он вошел. Маленький Учиха остановился, плотно прикрыл дверные створки и краем глаза заметил несколько силуэтов, осторожно крадущихся к этой комнате.
Ну, как же, началось очередное шоу - глава клана решил наказать своего непослушного отпрыска.
Саске замер, не зная, что делать и как себя вести. Он был виноват, он не отрицал своей вины, но это слишком мало, чтобы заслужить прощение. Это было просто чудовищно мало, чтобы его родители смогли забыть пять дней полного, беспросветного волнения и ожидания, когда их младшего сына не было дома. Когда его носило черт знает где, когда он пытался показать свой характер и доказать, что уже давно не ребенок...
Тишина все длилась и длилась, прерываемая лишь неровными, судорожными вздохами мальчика, и тихим дыханием мужчины. «Я должен начать разговор первым, должен принести извинения, должен вообще сказать хоть одно слово, но я не могу. Язык слово онемел, я не могу ничего поделать с собой, мне стыдно, но я слаб сейчас...»
- Отец, - Саске смог справится со своими эмоциями, смог обуздать свой стыд и страх, смог хоть как-то начать разговор, ведь одна идеально прямая спина Фугаку и его руки, сжатые в кулаки, уже были достаточным поводом для того, чтобы броситься отсюда прочь.
Мужчина чуть повернул голову, показывая, что слышит сына, но на том он и остановился.
- Отец, я приношу свои извинения. Я прошу тебя простить мне этот поступок. Я обещаю, что такого больше не повторится, - мальчик запнулся, зная, как жалко все это выглядит со стороны, как мелочно смотрится, как низко звучит...
Фугаку полностью развернулся к ребенку, сложив руки на груди. Его глаза нехорошо блестели, а губы едва разжимались, пытаясь сдержать злость и раздражение, которые хотели прорваться сквозь маску холодного безразличия, вот-вот стремящуюся исчезнуть.
- Ты считаешь, что это было правильно с твоей стороны? - его голос был тих, спокоен и очень четок. Фугаку смотрел на стоящего перед ним Саске, внимательно вглядываясь в его лицо, на котором, несмотря на волнение и страх, по-прежнему нельзя было ничего прочесть.
- Я... - мальчик запнулся, поднимая свой взгляд на отца. Черные глаза главы клана смотрели холодно и враждебно, но вместе с тем, он смог в их глубине уловить некую гордость. Гордость за своего сына.
- Да, ты, Саске, - мужчина сделал шаг вперед, и расстояние между ними сократилось до двух метров. - Ты оскорбил меня, посмел наорать на свою мать, разбил одну из реликвий нашего клана, сбежал как самый последний трус, не появлялся в поместье четыре дня, а теперь просто приходишь и просишь у меня прощения, считая, что этим все и закончится? - каждое слово отца, каждый звук, слетавший с его губ, был намного больнее меча и палки. Они уничтожали своим презрением, сжигали ненавистью, поражали безразличием. Фугаку продолжал говорить, хотя знал, что словами здесь ничего нельзя решить, и следует действовать более жестко, он все равно хотел, чтобы Саске понял свои ошибки, перед тем, как начать наказание.
- Отец, - мальчик сам сделал шаг навстречу Учихе-старшему и замер на секунду, пытаясь подобрать правильные слова. - Отец, я уже сказал, что такого больше не повторится, - в одно мгновение он опустился на колени, склонившись так, что касался кулаками татами, и продолжил свою мысль тихим и глухим голосом. - Я сдержу свое обещание, никогда не поведу себя так больше, никогда не позволю своим эмоциям овладевать мной.
Фугаку удивленно посмотрел на сына, который находился перед ним в самом низком поклоне, выражавшим полное раскаяние и признававшим право за человеком, которому было нанесено оскорбление, сделать все угодно с тем, кто провинился.
- Прости меня, отец, - голос сына больше не дрожал, он был уверен в себе и своей правоте. Больше не было смысла отпираться или бояться, на самом деле все оказалось куда проще, чем он думал.
На губах мужчины возникла и тут же исчезла мимолетная улыбка, и он, раздвинув двери, крикнул в образовавшийся проем:
- Принесете палок...
Наступило время отвечать за свои поступки. Минута расплаты была чудовищно близка, но почему-то Саске не чувствовал страха. Наоборот, в сердце поселилось какое-то странное умиротворение, потому что все было так, как надо...

- Стой, - повелительно произнес Учиха, заключая локоть Сакуры в свою грубую хватку.
- Отпусти меня! - прошипела девушка, не поворачивая к нему лицо, боясь, что тогда ее неумело надетая маска даст трещину. Она и сейчас-то балансировала на тонкой веревке, изо всех сил пытаясь сохранить хоть какое-то равновесие в душе. - Я не хочу, чтобы меня касались руки, которые совсем недавно ласкали каких-то элитных шлюшек! - воскликнула Сакура, резко оборачиваясь, чтобы видеть лицо Саске. Чтобы иметь возможность смотреть в его глаза. Чтобы лицезреть его, чтобы знать - он рядом, он здесь, он никуда больше не денется, по крайней мере, пока не денется...
- Знаешь, моя дорогая, чего не хватало тем женщинам? - Учиха ухмыльнулся, видя реакцию своей невесты, и еще крепче сжал руку, причиняя Харуно теперь и физическую боль.
Она поморщилась, но ничего не сказала, лишь продолжила метать в него молнии, надеясь, что сможет испепелить взглядом и стереть, наконец, эту проклятую усмешку с его лица, выражавшую огромное превосходство.
- Им не хватало страсти, а еще твоего острого язычка, - он притянул Сакуру почти вплотную к себе, и она вновь поморщилась, глубоко втянув носом воздух.
- От тебя воняет, - фыркнула девушка, внутренне ликуя. - Видно, твои «девочки», - она мастерски сделала акцент на последнем слове, подчеркивая возраст этих женщин-нимфеток. - Экономят на благовониях или же, наоборот, обливаются ими излишне сильно. В следующий раз изволь помыться после заведений такого рода, прежде чем прикоснуться ко мне! - ей было больно, чертовски больно, обидно и досадно. Но еще будет время поплакать, пожалеть себя и посетовать на горькую судьбу. Сейчас главным было выстоять, выжить здесь, показать, что она сильная, что она может противостоять ему, заставить забыть саму себя о своих слабостях, заново поверить в собственные силы...
- О, девочка, я смотрю, мое отсутствие не прошло для тебя даром, ты не потратила время впустую. Долго учила эту пламенную речь? - он отпустил ее, сделал шаг назад и сложил руки на груди, сменив искры веселья на холодные льдинки. Его поза говорила о полном расслаблении и спокойствии, только губы были сурово поджаты, превратившись в узкую полоску.
- Да! - она не выдержала, сорвавшись на крик. - Очень долго, все тринадцать дней пока я ждала, когда твое величество надумает вернуться, - девушка отвернулась, глубоко вздохнув пару раз, а потом произнесла совершенно спокойно и тихо: - Это бесполезный разговор, Саске, который ничего не сможет изменить. Я всегда знала, что ты ужасная мразь, но то, что ты способен на такие вещи, подумать не могла. Как оказалось, я сильно ошибалась в своих мыслях... - Сакура подняла голову к небу, надеясь таким жестом унять слезы, от которых предательски начали пощипывать глаза, а потом, не проронив больше ни слова, пошла прочь.
- Как это больно, разочаровываться в людях, ведь, правда, Сакура? - хмыкнул ей вслед Саске, не делая попытки остановить девушку. - И все-таки их языки, хоть были и не так остры, как твой, все же приносили большую пользу и удовольствие мне, - закончил он и удовлетворенно улыбнулся, когда увидел, как дернулись плечи Харуно, а она почти остановилась, но сумела взять себя в руки и, запнувшись на секунду, продолжила свой путь. - Хотя, если подумать, то беседа с тобой - тоже удовольствие, правда, довольно своеобразное...
Учиха устало протер глаза, несколько раз быстро моргнул и направился к главному дому в поместье, дому, который ждал его вот уже две недели.

Сакура, душа в себе рыдания, быстро поднималась по лестнице, спотыкаясь и едва не падая на каждой ступеньке. Ее руки были прижаты к пылающему лицу, бледные одеревеневшие губы что-то шептали, а потухшие глаза, остекленев, смотрели прямо перед собой. Она кое-как добралась до его комнаты, не отдавая себе отчета, что ее хозяин уже вернулся, ведь это стало таким привычным - жить здесь, проводить большую часть дней и спать, вдыхая едва уловимый запах. Запах его тела, которым были сильно пронизаны все подушки...
Девушка закрыла за собой двери, остановилась на секунду, а потом резко бросилась вперед на футон, который не успела собрать, когда узнала, что Саске вернулся домой.
Она вцепилась в подушку пальцами, будто это была ее последняя соломинка утопающего. Харуно судорожно глотнула воздух, крепко зажмурилась, мешая слезам хлынуть из глаз, но это уже было бесполезно. Стоило ей только открыть глаза и один-единственный раз моргнуть, как перед ними все поплыло, возникла мутная пелена, а по щекам заскользили почти непрерывным потоком крупные соленые капли. Она порывисто дышала, слово выброшенная на берег рыба, терла свое лицо, надеясь унять рыдания, пыталась сказать что-то самой себе, но из горла вместо нормальных слов вырывались жуткие, почти нечеловеческие всхлипы и вопли.
«Ками-сама! Я никогда не думала, что это будет так... что мне будет так больно, что Саске способен причинить мне такую боль, что я вообще способна так глубоко чувствовать, что мне не все равно на него, что я стала слишком уязвимой...», - Сакура крепко сжала руки, впиваясь ногтями в свои ладони, чтобы отвлечь себя, чтобы переключить свое сознание на другие вещи. Маленькие красные капли заскользили по ее рукам, а слезы никак не хотели переставать, они лились из нее, буквально не переставая, и ей казалось, что внутри прорвалась настоящая плотина, что оплот ее спокойствия и хладнокровия, наконец, сломался...
«Какой же ты подонок, какая бесчеловечная сволочь! Я переживала из-за тебя, я не находила себе места, я вздрагивала от каждого ночного шороха, я не спала ночами, потому что мне снились кошмары, в которых ты умирал, раз за разом, снова и снова умирал, пронзенный сотнями мечей... Я, черт бы тебя побрал, боялась, боялась абсолютно всего, я постоянно думала о тебе и волновалась за тебя... Я места себе не находила! А ты... а ты все это время кувыркался в постели с какими-то шлюхами, пил саке и развлекался с ним, пока твой отец и я сидели в неведении, даже не зная, жив ли ты, вернешься ли домой...»
Она села, обхватив себя руками, сделала несколько глубоких вздохов и вздрогнула, когда свет попал на ее веки. Девушка открыла глаза и увидела, что сквозь широко распахнутые створки в комнату проникают первые лучи восходящего солнца, которые разрезают темноту и спертый воздух помещения, вдыхая в него живительную силу. Свет, осторожно и медленно, будто боясь чего-то, пронизывал все пространство, заполняя его собой. Его лучи, словно прутья решетки, разделили комнату на полосы: светлые и темные, теплые и холодные.
Сакура подняла руку, сбрасывая со лба спутанные пряди, и улыбнулась. Просто улыбнулась и почувствовала, как тиски, сдавливающие ее сердце, медленно разжимаются, как уходит напряжение последних дней, как невиданный доселе покой распространяется по телу.
- Думаешь, я сдамся просто так, Саске? Думаешь, покажу тебе мою слабость, буду плакать и рыдать на твоих глазах? Нет, ты глубоко ошибаешься, если надеешься на это! Я не собираюсь лить слезы, по крайней мере, не собираюсь делать этого при тебе, я не хочу, чтобы ты видел во мне слабачку, не хочу, чтобы все твои и мои и усилия оказались напрасными, - она встала, подошла к зеркалу и хрипло рассмеялась той картине, которая отражалась в нем: красные, опухшие от слез щеки и глаза, в которых горит шальной блеск; спутанные, грязные волосы, которые хаотично лежали на ее плечах и спине; обкусанные до крови губы и порядком мятая, потрепанная одежда.
- Да уж, красавица я, нечего сказать, - немного неестественно хихикнула Харуно, но тут же взяла в себя руки, справедливо опасаясь, что может начаться страшная истерика, ведь тяжкая ноша начинала медленно легчать, а груз, давивший две недели, почти исчез...
- Это ничего, все поправимо, - она попыталась вновь улыбнуться, но в зеркале по-прежнему отражалось застывшее в каменной маске лицо - бледное и жутко печальное - на котором отчетливо виднелась сильнейшая усталость и огорчение. - Самое главное, что, - тут девушка перешла на шепот, не желая очевидно говорить о таких вещах вслух. - Самое главное, что ты вернулся, что ты рядом со мной, что теперь есть кому защитить меня. Это главное, а все остальное я как-нибудь переживу...
- Что ты здесь делаешь? - холодный голос Саске прорезал умиротворенную тишину, и Сакура вздрогнула, испугавшись его громкого тона.
- Живу... - ответила она, прежде чем сообразила, что вот этого уж никак не следовало говорить Учихе.
- Правда? - его губы растянулись в хищной улыбке, а в глазах появилось черное пламя, будто он нашел способ, чтобы загнать вольную птичку в клетку. - Позволь спросить, почему ты живешь в моей комнате, Сакура?... - он вновь улыбнулся, замечая, как выражение беспомощности и смятения появляется на ее лице.

Саске спокойно шел, направляясь к тренировочной площадке. Прежде всего, нужно было уладить все с отцом, потому что наследник был действительно виноват - он не предупредил, не поставил в известность, подверг опасности. Тем более что в то время, пока длилось его отсутствие, больше смахивающее на отпуск, Фугаку остался один на один со всем и делами, которые после попытки переворота в стране, увеличились чуть ли не в два раза.
Он вышел из сада на открытую местность, посередине которой с собственной тенью дрался старший из Учих. Его удары были резки и быстры, в них сквозила открытая ярость и ничем не прикрытая злость, движения были стремительными и четкими, и если сейчас перед Фугаку оказался бы настоящий противник, то вряд ли он смог выдержать такую схватку долгое время. Саске чуть поднял брови в изумлении - такого он уже давно не видел; его отец редко выходил из себя, но уж если это случалось, то обычно заканчивалось очень и очень плохо. Но в следующее мгновение губ наследника коснулась легкая улыбка: он понял, как можно поговорить с отцом. Слова здесь не помогут, они будут только мешать, язык настоящих мужчин и воинов - это язык действий, язык боя и меча. И потому Саске обнажил свою катану, скинул верхнюю одежду, оставшись обнаженным по пояс, и быстро пошел вперед.
Старший Учиха по-прежнему был сосредоточен лишь на своих выпадах и ударах; со стороны могло показаться, что он даже не догадывается о приближении своего сына, но это было не так. Саске знал это, и Фугаку тоже знал, и потому их поединок становился еще интереснее. Сын остановился, не дойдя до отца несколько шагов, и глубоко вздохнул. Неожиданно вспомнилось детство: уроки владения катаной, которые проводил с ним глава клана. Что-то легко кольнуло в груди, и Саске улыбнулся вновь. Едва заметно уголки его губ поползли верх, а потом сразу же вернулись в привычное положение, но тень улыбки по-прежнему витала на его лице.
- Чего ты хочешь? - раздраженный голос Фугаку раздался совсем близко, но это не стало неожиданностью для наследника. Он чуть повернул голову, зная, что сейчас их разделяет всего один шаг, или же один выпад.
- Поединка, - он полностью повернулся лицом к отцу, встречаясь с ним взглядом. Казалось, два острых меча скрестились меж собой, а в воздух посыпались искры, вызванные их встречей. Сталь коснулась стали.
- А заслужил ли ты его? - горькая, суровая усмешка посетила губы старшего из Учих, когда он внимательным взглядом окинул своего сына.
- Не мне решать, отец, - Саске едва увернулся, потому что одновременно с его словами Фугаку, решив прекратить болтовню, сделал шаг вперед, целясь катаной в грудь своего сына.
Они бились яростно и страшно, как будто в смертельную схватку вступили два волка, два вожака стаи, стремясь выяснить, кто из них сильнее. Удары двух мечей, не уступающих друг другу ни в чем, вызывали тихий скрежет, больше похожий на стон закаленной стали. Это был бы обычный бой, если в нем участвовали обычные люди. Но отца и сына Учих никак нельзя было назвать обыкновенными, и потому их бой так же не был таким. Их движения были точными, быстрыми и резкими. Смертоносные удары сыпались со всех сторон, хитрые уловки и подсечки преследовали повсюду, но никто не хотел прекращать бой, никто не хотел сдаваться и признавать свое поражение.
Сталь билась со сталью, да так, что сыпались искры, ведь сила ударов была поистине ужасающей. Одинаковые, почти идентичные движения; плавные перекаты и переходы; суровая сосредоточенность, печатью лежащая на лицах - вот что представлял собой истинный поединок двух Учих. Истинный бой отца и сына...

Тема: Re: фанфики по Наруто Сб Ноя 20, 2010 4:30 pm

Ее ставка-жизнь, ее судьба-игра(23)
«Когда ты стал таким? Когда так сильно вырос? Научился так искусно обращаться с мечом, безошибочно парировать мои удары, буквально чуять следующие действия? Саске, ты удивляешь меня сейчас, ведь мы очень давно не дрались друг с другом. Во мне пробуждается отцовская гордость, я горжусь тобой, и мне приятно осознавать, что мой сын вырос таким человеком. Но это не служит оправданием твоего поступка, и тем более никак не компенсирует его. Слишком много ребячества было в твоих действиях. Ты словно бежишь от самого себя, но зачем?..»
«Отсутствие долгой боевой практики определенно подводит меня. Отец - не Хироши, ему не отрубишь голову просто так. Придется сильно постараться, чтобы не проиграть сегодня. Но только сейчас понимаю, как сильно я скучал по нашим с ним битвам. Когда это все кончилось? Когда мы упустили эту тонкую грань? Почему никак не можем ее вернуть? Вопросов намного больше, чем ответов, но и они туманны и неясны. Но, по крайней мере, теперь я знаю, что прошлое окончательно не ушло, оно здесь, с нами, время можно вернуть, все еще поправимо. Но это не главное, сейчас я понял это. В последнее время я бегу куда-то. Бегу от самого себя. Зачем я это делаю?..»
Минуты текли, бежали секунды, но ощущение времени, казалось, навсегда покинуло двух бойцов. Они продолжали свою схватку, мало заботясь о сохранении жизни и здоровья, их ничто не волновало сейчас. Пространство, окружавшее их, размывалось, стирались грани сознания, время, словно песок, утекало прочь...
Неожиданно раздался громкий звон, и кому-то показалось, что в том месте, где столкнулись две катаны, на считанные мгновения вспыхнуло пламя. Их танец, чарующий и смертоносный поединок, наконец, закончился. Отец и сын стояли друг напротив друга, в почти идентичных позах, и держали свои мечи так, что каждый касался шеи противника.
Оба дышали ровно и почти спокойно, никаких сиплых вздохов и стонов не было и в помине. Глава клана и его наследник внимательно смотрели друг другу в глаза, пытаясь разглядеть там то, что нельзя выразить одним лишь боем и оружием. В бездонных, черных омутах медленно зарождались маленькие языки пламени, в которых отражались лучи восходящего солнца...
- Прости меня, - гробовую тишину первым нарушил Саске, опуская катану и едва заметно кланяясь.
Фугаку несколько секунд смотрел на своего сына, силясь что-то понять, а потом точно так же опустил катану, поклонившись в ответ.
- Я прощаю тебя...

- Так почему ты живешь в моей комнате? - он ухмыльнулся и продолжил наслаждаться растерянностью своей невесты, щеки которой медленно краснели - очевидно, девушка осознала, что все-таки проболталась Саске.
- Потому что... - она сделала шаг назад, пытаясь незаметно стереть оставшиеся капельки слез - от следов недавней истерики, следов своей собственной слабости больно жгло лицо.
- Да, дорогая? - Учиха хмыкнул вновь, на сей раз, даже не пытаясь скрыть сарказма в своих словах.
- Потому что... - Сакура продолжала пятиться, пока ее спина не коснулась стены. Девушка вздрогнула и впервые за весь разговор подняла голову. - Потому что я...
- Ждала меня? - он подошел к ней, двигаясь с грацией хищника, а в его черных глазах танцевало пламя будущего смеха. - Ты так сильно соскучилась по мне, детка? Решила подождать, пожить у меня в комнате, чтобы сразу же, прямо в момент моего возвращения, мы смогли заняться любовью? - Саске резко остановился, заметив, что Харуно пытается переместиться поближе к двери, чтобы избежать ненужного разговора, чтобы прекратить эту пытку, в круговорот которой ее медленно утягивали его глаза. Учиха уперся рукой о деревянную раму, перекрывая все пути отступления своей невесте; теперь она была зажата его телом и стеной в тугие тиски.
- Ты слишком много о себе думаешь, Саске! - она выкрикнула ему это в лицо, намеренно пытаясь вызвать его гнев и злость, целенаправленно подставляясь под удар.
«Ты так глупа, моя девочка. Так глупа или же просто слишком сильно охвачена страстями, которые бушуют внутри тебя? Не видишь, что я дал тебе лазейку, шанс, за который можно ухватиться? Я перевел тему разговора, специально поступил так, ведь давно решил, что ты сама, без давления с моей стороны, признаешься во всем, сама захочешь раскрыться передо мной, первой сделаешь этот шаг, ломая преграды и сужая пропасть между нами...»
- А ты слишком мало, - парировал Учиха и произнес, не дожидаясь ответной реакции девушки. - Посмотри на себя в зеркало, взгляни правде в глаза: ты отвратительно выглядишь, Сакура. Твои волосы грязные, они утратили свой блеск, губы искусаны, ногти изъедены, лицо заплакано. Ты просто ужасна, моя дорогая. Как ты дошла до такого? - он говорил и говорил, громко, причиняя боль, втаптывая в грязь и всячески унижая. А девушка сокрушенно молчала, лишь ее зрачки расширялись все больше и больше. Наконец, она смогла поднять голову и кое-как произнести:
- Хватит, замолчи, Саске. Довольно, - Сакура неотрывно смотрела ему в глаза, безуспешно пытаясь прочесть в них хотя бы отголоски чувств, но там был только холод, густо приправленный тьмой. - Мне кажется, ты уже достаточно сказал мне, - глухо произнесла девушка, чуть присаживаясь, чтобы затем выскользнуть из его хватки.
Но Учиха сам отпустил руки, отходя в сторону, чтобы невеста могла спокойно пройти мимо. Она непонимающе взглянула на него, но обнаружила лишь легкую усмешку на его губах.
- Милосердие, Сакура. Помнишь? - она вздрогнула от тщательно сдерживаемой и скрываемой злости, которая прозвучала в его голосе, и потупила взгляд. - Мы поговорим вечером, - шелестящий шепот жениха долетел до ее ушей, когда Харуно почти выскользнула их комнаты, тихо прикрыв за собой двери.
Учиха повел головой, разжимая сцепленные в кулаках руки, и сказал в пустоту, обращаясь к самому себе:
- Ты никогда не узнаешь, моя дорогая, чего мне стоило выйти из дома твоего отца живым, не убив при этом никого, кроме Хироши...
Он повернулся к двери спиной, сбросил с себя одежду и аккуратно положил катану на низкий стол. А на его груди, от правого плеча, пересекая весь торс и заканчиваясь в районе левого бока, вилась узкая полоска слабо кровоточащего пореза, который куда менее привлекательно выглядел в момент его нанесения.
Всего лишь еще один шрам в его богатой коллекции, в котором вроде бы и не было ничего необычного, но получен он был из-за чувства, из-за обещания и клятвы, из-за порока, который люди обычно называют Милосердием...
Так будет ли Учиха Саске после всего случившегося еще хотя бы один раз таковым?..

- Мисаки? - Сакура удивленно повернула голову, отрывая грустный взгляд от природы, которая медленно просыпалась за окном после долгого забвения. - Что ты тут делаешь?
Девочка стояла в дверях, застыв в поклоне, а ее маленькие руки судорожно сжимали ткань служебного кимоно.
- Саске-сама приказал мне теперь всегда быть с вами, - она подняла голову, встречаясь взглядом со своей хозяйкой.
- Как это мило с его стороны, - пробормотала Харуно вполголоса. - А Саске-сама не сказал тебе, почему не спросил меня, хочу ли я, или нет? - язвительно улыбнулась девушка, поднося руку к волосам и выдергивая шпильки, которые удерживали их в хвосте.
- Н-нет, госпожа, - слегка заикаясь ответила служанка, но заметив бледную улыбку на лице Сакуры, осторожно улыбнулась в ответ.
- Ну, я в этом и не сомневалась, - хмыкнула ее хозяйка, и было в этой усмешке нечто такое, что делало ее жутко похожей на усмешку Саске.
Люди иногда на подсознательном уровне перенимают повадки и манеры человека, которого считают по-настоящему дорогим и близким для себя...
- Скажи, пусть мне наберут теплой воды, я хочу наконец-то расслабиться, - она блаженно закрыла глаза и мечтательно улыбнулась, казалось, еще чуть-чуть и девушка замурлычет, словно довольная и сытая кошка. Но уже через секунду на лице Сакуры появилось сосредоточенное выражение, ее брови сошлись у переносицы, и она вновь, в совершенно девчачьем жесте, закусила губу. - И еще подбери мне какое-нибудь кимоно: я ведь даже не знаю, какую одежду мне купил Саске.
Мисаки удивленно посмотрела на девушку. За те недели, что прошли, она абсолютно перестала интересоваться любыми вещами, полностью запустила свой внешний вид, предпочитая роскошному шелку, приятно ласкающему нежную кожу, простой хлопок тренировочного костюма, который грубо царапал ее тело.
- Только не надо так на меня смотреть! - воскликнула Сакуры, замечая взгляд девочки, на лице которой медленно проступала хитрая улыбка, будто бы она догадалась о чем-то. - И с появлением Учихи это тоже связывать не надо, - чуть сердясь на саму себя за глупость, Харуно не смогла сдержать усмешки, когда Мисаки тихонько засмеялась, а потом с самым серьезным видом кивнула:
- Конечно, госпожа, - хотя в ее глазах и прыгали чертики.
«И кого я хочу обмануть, кому доказать: ей или же себе?»
Через полчаса Сакура вдыхала тонкий аромат благовоний, которые догадалась зажечь Мисаки, и тихо мурлыкала что-то себе под нос, греясь в теплой воде. Она создавал ощущение спокойствия, полного умиротворения и гармонии, а по телу разливалась сладкая нега, медленно утягивая себя в пучину сновидений. Сказывались бессонные ночи, проведенные в страхах, волнениях и переживаниях. Когда нельзя было спать, потому что вместе с темным временем суток приходили кошмары, когда она через силу заставляла себя есть, потому что горло сжимала в своих тисках тревога, когда любой шорох был враждебным звуком, потому что они постоянно ждали появления солдат...
«Неужели это все, наконец, закончилось? Неужели теперь я смогу не вздрагивать от звуков по ночам и перестану просыпаться в поту? Мне слабо верится, что ты хоть капельку изменился, Саске, особенно если учитывать твой поступок, но мне действительно становится надежно с тобой, я чувствую себя защищенной. Я ведь знаю, что за свое ты пойдешь до самого конца, что никто и ничто не сможет тебя остановить... Знаешь, мне почему-то вовсе не больно от осознания мысли, что ты изменил мне, проведя несколько ночей в публичном доме. Думаешь, я слишком черства? А мне так не кажется, просто я почему-то убеждена, что это ничего не значило для тебя. Так, всего лишь минутное развлечение, не более того. Гораздо больше меня задевает твое поведение, твоя безответственность, то, что ты заставил меня страдать, переживать и терзать себя непонятными вымыслами и подозрениями! Вот это по-настоящему меня раздражает, мне с трудом удается сдерживать себя, чтобы не высказать тебе все это в лицо. Но я сдерживаюсь, иначе ты поймешь, как много значишь для меня. Боги! Если бы кто-нибудь мог мне помочь, мог сказать, как поступить сейчас? Неужели, я способна полюбить тебя, неужели это возможно?.. Совсем недавно мне казалось, что это просто невероятно, что я буду презирать тебя всю свою жизнь, что лучше убью, чем добровольно стану твоей. А сейчас... сейчас это ласкает мой слух, тешет разум. Женщина Саске Учиха. Мать его детей. Но только ли дело в моем здравом смысле? Мне кажется, что здесь есть нечто иное - то, что я не могу принять. Пока не могу. Особенно сейчас не могу. После всего, что случилось за эти недели. После всего, что я пережила... О нет, Саске, нет. Я ни капельки не ревную тебя, мне просто дико больно...»
Остаток дня Сакура спала. Впервые спала без страхов и своих ночных спутников, просто спокойно спала, восстанавливая себя и отдыхая, внутренне готовясь к предстоящему ужину. Ее ожидает нелегкий вечер, а может, и ночь. Потому что разговоры с ее женихом никогда не бывали легкими, но возможно, что именно сегодня Саске и Сакура станут чуточку ближе друг другу, может быть, смогут лучше понять и разобраться в хитросплетении их судеб. Они, наконец, выяснят, кем являются в жизни другого, что связывает их намного прочнее, чем узы договора, заключенного отцом девушки, который после его смерти утратил свою силу.
Но все это есть лишь призрачная вероятность, нереальная надежда, которая, скорее всего, никогда не сбудется, потому что недопустимо мерить всех людей одной рамкой, невозможно считать их одинаковыми. Ну, а Учиха Саске - наверное, единственный человек на земле, имеющий такой сложный и тяжелый характер, запутаться в котором не представляет особого труда...
Когда золотистый диск солнца коснулся ветвей высоких деревьев, и небо вокруг окрасилось в светло-розовый, очень нежный и приятный для глаза цвет, в комнату зашла Мисаки, тихо прикрывая за собой двери, на которых плясали последние лучи солнца, словно даря прощальный привет, предупреждая об опасностях и поддерживая в начинания.
- Сакура-сан, вставайте, Сакура-сан! - она легонько потрясла свою госпожу за плечо, чувствуя себя последнее негодяйкой, ведь Харуно так сладко спала, нежась в объятиях Морфея. Но делать было нечего, и потому девочка повторила свой зов, когда обнаружила, что девушка совершенно не желает просыпаться.
- Сакура-сан! - ее хозяйка вздрогнула и резко раскрыла глаза, еще слегка затуманенные после сна.
- Ками-сама! - громко произнесла она, видя, что солнце уже почти село. - Мисаки, ты так поздно меня разбудила?
- Саске-сама приказал вам передать, что время ужина переносится на полчаса. Он будет позднее обычного, поэтому я и позволила себе такую вольность... - тихо прошептала девочка, ожидая последующей брани, которая часто сыпалась на нее в последнее время почти от всех людей.
- Да? Ну, тогда ладно, - Сакура улыбнулась, протерла глаза. - Спасибо тебе.
- Госпожа...

Саске вздохнул и устало сморщился. Последние четыре часа он с отцом разбирался с документами, бумагами и письмами, которые почти ежечасно приходили из Эдо. Больше всего настораживали и пугали бесконечные доносы, в которых были совершенно не радужные новости для клана Учиха. Их сторонников становилось все меньше и меньше, половина их них была арестована и посажена под домашний арест, зачинщики бунта все же продолжали бояться действовать решительно и прямо, справедливо опасаясь дальнейших последствий, которые обязательно настигнут их, если все грандиозные задумки провалятся. И к тому же неожиданно и довольно серьезно заболел император, временно отойдя от дел. Страной фактически управляла кучка советников, две трети которых желали государственного переворота и всячески способствовали его зачинщикам...
- Она волновалась за тебя, - слова Фугаку, который уже в течение нескольких минут не сводил пристального взгляда с Саске, нарушили окружающую их тишину.
- О чем ты? - Саске чуть поднял голову, отрываясь от чтения. Его голос был наполнен легким непониманием, безразличием и полным пренебрежением к девушке, но внутри его глаз на секунду появилось чувство удовлетворения и даже некоторого сочувствия.

- Сакура волновалась за тебя, - едва ли не по слогам вновь произнес глава клана, в то время как на его губах поселилась немного саркастическая и вызывающая усмешка.
- Наверное, это очень хорошо? - хмыкнул мужчина, решая, что не стоит говорить об этом серьезно.
Фугаку покачал головой. «Саске, если ты был бы хоть немного внимательнее, то понял, о чем я тебе сейчас говорю. Здесь же все ясно и предельно просто, и я, не являясь женихом девочки, прекрасно смог во всем разобраться. А ты же, словно не хочешь замечать ничего вокруг себя. Интересно, ты серьезно так себя ведешь или просто прикидываешься? Хотя, может быть, я слишком придирчив к тебе: ты же, в отличие от меня, еще ни разу не сталкивался с такими вещами...» - старший Учиха чему-то улыбнулся, а Саске лишь недоуменно пожал плечами в ответ. «Хотел бы я посмотреть на твое лицо, когда ты обо всем узнаешь. Уж в чем в чем, а в том, что Сакура тебе не скажет, я полностью уверен.»
- Отец, я прекрасно помню те моменты, когда ты заводил такие разговоры, и на твоем лице появлялась такая улыбка. Я опять что-то упустил, да? - Саске чуть улыбнулся, закрывая слипающиеся от усталости глаза. Кивок со стороны Фугаку полностью подтвердил его слова, и тогда наследник клана задумчиво произнес:
- Волновалась, говоришь...
Все оставшееся время они провели в молчании, лишь иногда уточняя или же исправляя сведения, которые были занесены в уже почти готовые документы. Но младший Учиха был слегка растерян и не собран, его голову явно занимали посторонние мысли, которые были никак не связаны с бумагами и доносами.
- Саске? - Фугаку устало поморщился, буквально отбрасывая в сторону ненавистный листок, и поднялся, слегка потягиваясь вперед.
- Да? - Учиха посмотрел на отца, так же откладывая на стол свой свиток.
- Что ты думаешь обо всем этом? - глава клана обвел взглядом два стола, которые были полностью скрыты под кипой бумаг, доносов, секретных сведений и просто сплетен, которые слуги, работающие в свите императора, усердно записывали для своих господ в течение долгого времени.
- Думаю, что это существенно облегчит нашу жизнь, - он позволил себе легкую улыбку, а потом его лицо вернуло себе выражение прежней серьезности.
Фугаку и Саске занялись просмотром документов вовсе не для своего развлечения. У них была четкая цель, к которой они стремились и надеялись выполнить. Этой целью являлось собрание огромного количества информации на всех людей, участвующих в заговоре против устоев Японии. Каждая, даже самая маленькая и незначительная бумажка, каждый лист и свиток, каждый столбец иероглифов - все это было очень и очень важно в их работе. В них находились крайне ценные для Учих сведения - о темных, почти подпольных делишках, о воровстве денег, о самых секретных и хорошо охраняемых пороках и тайнах, о семье и различных пристрастиях… Здесь было буквально все, включая и родословные кланов, даже имена их предков вошли в этот своеобразный архив, который удалось собрать отцу и сыну менее чем за месяц. Прочитав все это можно было определить, кто какую траву курит, кто кого предпочитает иметь в посели, и кто на кого затаил обиду.
- Что ж, будем надеяться, что твои слова станут пророческими, - Фугаку усмехнулся и отвел взгляд от окна, где солнце, проделав огромный путь, медленно спускалось к линии горизонта, превращаясь в большой и яркий желтый шар, контуры которого медленно становились красными, словно предвещая беду.
- Фугаку-сама, Саске-сама, - в комнату с поклоном вошла Мисаки. - Ужин уже готов, - девочка тут же тихо исчезла, предпочитая не оставаться наедине со своими хозяевами.

Сакура стояла напротив зеркала, пристально смотря на свое отражение в нем. На этом ужине, обыкновенном, семейном ужине, ей почему-то хотелось выглядеть особенно. Возможно потому, что Харуно желала оправдать себя в глазах Саске, показать, что еще не до конца опустилась и склонилась перед ним.
Этот вечер был особенным для нее, словно он мог многое решить в их жизни, и потому девушка выбрала праздничное кимоно, не слишком броское и яркое, но выделяющиеся своим узором и безупречным сочетанием цветов. Светло-зеленый верх с набивным рисунком из желтоватых лилий, темно-зеленый, почти болотный низ, на котором темными цветами были вышиты стебли и листики цветов, что украшали грудь и плечи Сакуры. Желтый оби, слегка тусклый и невыразительный на общем фоне, однако, прекрасно подходил к ее наряду, словно показывая его великолепие и совершенство.
Девушка покрутилась немного, чтобы лучше рассмотреть себя, но вдруг резко остановилась, помрачнев. Хотя кимоно отлично сидело на ней, оттеняя глаза своим цветом, а оби подчеркивал стать и осанку, Харуно все равно грустнела все больше и больше, потому что ни одежда, ни пояс, ни сложная прическа не могли скрыть того, что она меньше всего хотела бы выставлять напоказ. Огромные черные тени и синяки усталости под глазами, мелкие царапины и порезы, «украшающие» почти весь лоб и щеки Сакуры, прозрачные, словно мертвые, глаза, болезненную впалость щек, искусанные губы и безграничную усталость, которая делала ее лицо похожим на застывшую маску, исполненную не слишком искусным художником.
- Да ты красавица, Харуно, - саркастически улыбнулась девушка, едва заметно приподнимая уголки губ. - Выглядишь просто отлично, - еще едче сказала она, продолжая заниматься критикой самой себя. - Молодец, просто умница. Докатилась до того, что смогла запустить себя так сильно…
Когда Сакура, спустившись по лестнице, вошла в комнату, где обычно проходили ужины в главном доме клана, то еле смогла подавить в себе тяжелый вздох. За столом в полном одиночестве сидел Саске, причем сидел он во главе него, и это значило, что Фугаку сегодня с ними вместе ужинать не будет.
«Еще одна радостная новость. Теперь мое падение начнется чуточку раньше.»
Учиха, не отрываясь, внимательно следил за всеми движениями девушки, словно пытаясь увидеть в ней нечто такое, что нельзя разглядеть с первого раза. Ее губы были бледны, когда она произносила традиционное приветствие; руки едва заметно дрожали в то время, как Сакура подносила ко рту палочки с кусочками риса; голос был сухим и хриплым, и девушка могла лишь односложно отвечать на все вопросы Саске.
А он делал вид, что ничего не замечает, и продолжал издеваться, выводя ее из себя, словно стремился уничтожить то хрупкое равновесие и спокойствие, которое установила с большим трудом Харуно перед тем, как отправилась на этот проклятый ужин.
- Я смотрю, мои слова задели тебя за живое, Сакура? - он хмыкнул, обращая, наконец, внимание на внешний вид девушки.
- Вовсе нет! - гневно сказала она, поднимая голову и встречаясь взглядом с Учихой. - Просто я решила, что Фугаку-сама, - акцент, который сделала она на этом слове, был едва заметен, но Саске смог услышать его, - все же заслуживает моего хорошего отношения к нему. И я не имею права плохо выглядеть в его глазах.
Зрачки Саске расширились, а взявшийся неизвестно откуда гнев, который мужчина не смог вовремя обуздать, грозился вырваться наружу.
- Тогда почему раньше ты не подумала об этом, моя дорогая? - он улыбался так, как улыбается обычно хищник, загнавший свою жертву в ловушку, из которой есть только один выход - сделать шаг вперед, сделать шаг навстречу своему загонщику.

Тема: Re: фанфики по Наруто Сб Ноя 20, 2010 4:33 pm

Ее ставка-жизнь, ее судьба-игра(24)
«Он издевается, нагло издевается надо мной, я почти вижу его язвительную ухмылку, но ничего не могу с этим поделать! Я сама виновата - никто не дергал меня за язык и не просил упоминать Фугаку-сама. Но что я еще могла ответить ему? Что, словно комнатная собачонка, лежала на его футоне, верно дожидаясь своего хозяина? Или что мучилась переживаниями, изводила себя понапрасну, плохо спала и почти не ела? Постоянно думала о нем, надеялась на что-то и продолжала упрямо верить в лучшее? Ха! Почему весь ужас моих поступков, вся их глупость и нелепость доходит до меня слишком поздно? Почему я спохватываюсь тогда, когда уже пора прятать голову в песок и уносить подальше ноги - лишь бы не видеть тебя? Почему ты, Учиха, и только ты, постоянно доказываешь мне что-то, учишь чему-то, заставляешь, принуждаешь и неволишь?..»
- Потому что до твоего возвращения Фугаку-сама мало интересовался моим внешним видом! - она фыркнула, словно кошка, которую окатили водой - того и гляди, сейчас встопорщит свою шерстку. - Его, знаешь ли, больше заботило местонахождения его единственного сына. Кто же знал, что тот развлекается в публичном доме, имея шлюх во всевозможные места! - слишком поздно Сакура замолчала, слишком поздно поняла, что выдала себя этими словами, слишком поздно она догадалась, что показала ему, как сильно ее задело отсутствие жениха..
- Детка… - смеющийся шепот Саске долетел до ее пылающих ушей, и Харуно, не сдержавшись, вскрикнула:
- Не смей называть меня деткой! - она стремительно поднялась, мечтая оказаться как можно дальше отсюда, и рванула к двери, но разве когда-нибудь маленькая бабочка ускользала из паутины опытного паука?..
Она буквально врезалась в Учиху, встретившись носом с его грудью, и тут же попыталась отпрянуть, но руки, легшие на плечи, не позволили ей далеко отодвинуться.
- Ну и куда ты собралась? - он усмехался, прекрасно видя, что нашел ее болевую точку, ее уязвимое место, то, на что можно давить.
- Подальше от тебя, - она мотнула головой в сторону, всем своим видом показывая, что не желает видеть лицо Саске. Или же встречаться с взглядом с его глазами…
- О нет, малышка, сегодня я никуда не отпущу тебя, - сказал мужчина вполголоса, шумно вдыхая. - Хм, ты правильно поступила, что помыла свои волосы. Пусть лучше они пахнут горькой полынью, чем грязью и потом.
Если было бы можно убивать одними глазами, то Учиха уже сто раз умер бы от пронзительного, горящего ненавистью взгляда девушки.
- А не пошел бы ты к черту, - устало сказала она, отодвигаясь как можно дальше, потому что исходящее от мужского тела тепло определенно играло с ее самообладанием.
- Кажется, тему Ада мы с тобой уже обсуждали, - он отпустил ее плечи, но вместо этого крепко сжал руку чуть повыше запястья. Саске подвел ее к низкому дивану и почти насильно посадил на него.
Сакуру трясло и лихорадило, словно она только что искупалась в ледяной воде. Хотя чем разговоры с Учихой, в которые она вкладывает настолько сильные эмоции, отличаются от ушата обжигающей своим холодом воды?..
«Я должна собраться. Должна быть сильной. Я выжила, пока длились эти две недели, выживу и сейчас. Я должна спросить, должна узнать, мне нужно знать», - она сцепила пальцы друг с другом настолько сильной хваткой, что ноготки впились в мягкую кожу руки. «Я сильная, я это уже доказала самой себе, пора доказать и ему. Только бы мне не сорваться, иначе можно навсегда распрощаться с уважением… с твоим уважением, Саске.» - и даже в своих мыслях девушка стала называть его по имени. Она просто свыклась, смирилась с мыслью о совместном проживании, и теперь всеми силами пыталась, если не покорить его сердце - что было невозможно по определению - то хотя бы завоевать уважение. Она должна была заставить мужчину уважать себя, ведь по-другому просто невозможно жить с ним. А повторить судьбу всех женщин, которые были у Учихи до нее, Сакура, конечно же, не хотела, да и не смогла бы, потому что у нее было кое-что, чем не могли похвастаться его прежние подстилки. У нее была гордость, понятие о чести и стальной стержень внутри.
- Как это было? - Сакура, крепко вцепившись пальцами в подол своего кимоно, смогла выдавить из себя это подобие вопроса.
Учиха задумчиво посмотрел на свою невесту, словно видел ее в первый раз, и спросил, садясь напротив нее в кресло:
- Зачем тебе это? Теперь уже нет никакой разницы, - медленно, чуть растягивая слова, произнес он.
- Я просто хочу знать. Я хочу знать, как умер мой отец, - ее голос понизился до тихого шепота, - и как ты сумел выбраться оттуда.
- Это было очень легко, - едко выделяя два последних слова, сказал Саске. - Я же был милосердным, девочка. Это оказалось совсем несложно, - он сидел прямо, сложив руки на груди, почти не двигался, его взгляд был устремлен лишь в одно место в этой комнате - он смотрел на Сакуру. Смотрел пристально и немного зло, не отводя взгляда ни на секунду, не давая девушке даже передохнуть и справиться с эмоциями, которые бередил гнев его черных омутов, утягивающих в себя…
- Я… - она запнулась и вновь закусила губу. - Я просто хотела…
- Прекрати мямлить, это отвратительно смотрится со стороны, - он хмыкнул, откидываясь на спинку кресла, но, по-прежнему не отводя взгляд. - Да, Сакура, ты просто хотела. Просто взяла с меня клятву - знала ведь, что у меня нет права отказать тебя.
Харуно сокрушенно молчала, еще крепче сжимая пальцы на гладком шелке, холод которого немного успокаивал ее.
- Прежде чем что-то просить в следующий раз - подумай, хоть немного подумай о последствиях твоих слов, - он бил ее. Бил словами, интонациями, выражениями. Безжалостно наказывал за глупость и беспечность, используя лишь свой голос, и не прибегая к кулакам.
Слова - как палки, сыпались не переставая. Жестокая интонация - словно количество ударов, все возрастала и возрастала, пока, наконец, Сакуре не захотелось зажать уши руками и убежать отсюда прочь. Выражение - точно плеть, безжалостно опускалось на нее, эхом отражаясь в голове.
- Это было то единственное, чему я не мог противоречить. Старая традиция, да, моя дорогая? Ты тоже знала ее и вовремя вспомнила, что жених обязан исполнить одно желание своей невесты до свадьбы, каким бы оно ни было. Разумеется, расторжения брака оно не могло касаться, - он встал, подошел к сидящей девушке и навис над ней, словно утес над пропастью.
Сакура, совладав с собой, подняла голову, чтобы видеть глаза своего нынешнего мучителя.
- Как ты выбрался оттуда? - хрипло спросила она и вздрогнула, испугавшись неестественности своего голоса и блеска его глаз.
- Милосердно, - он опустился на диван рядом с девушкой, но сел так, чтобы иметь возможность видеть ее лицо. - Никто, кроме твоего отца, не умер той ночью. Я сохранил жизнь им всем, - ворот его домашнего кимоно чуть съехал вбок, частично обнажая грудь, и Харуно увидела шрам-змейку, который вился на его теле.
- Это, - она вновь запнулась, почувствовав, что не может говорить в полный голос и ей приходиться шептать. - Это оттуда?
Мужчина чуть наклонил голову и скосил глаза, чтобы увидеть то, о чем говорила его невеста.
- Да, - он кивнул, а Сакура, словно завороженная, протянула руку вперед, желая дотронуться до шрама, ощутить тепло его тела под своими пальцами…
Саске усмехнулся, когда девушка коснулась его голой груди и провела легкую, почти неосязаемую полоску над рубцом.
- Интересно? - саркастически поинтересовался он, продолжая наблюдать за действиями Харуно.
- Прости меня, - она глубоко вздохнула перед этими словами, очевидно набираясь решимости их произнести.
- Что? - его глаза чуть дрогнули, а может это пламя факелов, волнуемое ветром, отразилось в них?..
- Прости меня, пожалуйста… - Сакура подняла голову, а за ней и взгляд - кристально-чистый и почти прозрачный, он был таким естественным в данной ситуации, таким нужным и необходимым. В нем читалось настоящее раскаяние, сожаление и тихая просьба о прощении…
- Зачем? - он хмыкнул, перехватывая руку девушки и поднося ближе к своему лицу, - зачем ты извиняешься, моя глупая Сакура, если можно сделать так?.. - и одновременно со своими словами Учиха резко притянул к себе невесту, заключая в железную хватку и целуя ее губы.
Это был не поцелуй, нет. Это являлось наказанием Харуно, ее расплатой за грехи и проступки.
Саске был дерзок, жесток и вызывающ. Его рот грубо мял мягкие, податливые губы девушки, насилуя их, принуждая и подчиняя. Он запустил свои руки в распущенные волосы Харуно, сжимая их в кулак и притягивая еще ближе - так, чтобы было можно ощущать ее каждой клеткой своего тела…
Сакура чувствовала его язык, его силу и власть, его прикосновения, от которых жгло кожу, и боль разливалась по телу, и ничего не могла с этим поделать. Она могла лишь подчиняться ему, принимая правила этой игры, могла помогать, потому что вырваться из его сильных рук было абсолютно невозможно. Девушка чуть подалась вперед, осмеливаясь пойти ему навстречу, и ладошкой коснулась щеки, а другой рукой крепко обняла за шею.
Саске целовал ее страстно и горячо, словно она была воздухом, без которого невозможно ни одно существование. Он сжимал ее волосы, причиняя тем самым боль, которой с тихими стонами упивалась Сакура, он гладил ее спину и плечи, оставляя на них красные пятна, которые вскоре превратятся в синяки, он обнимал - сильно и крепко - казалось, еще немного и он просто сломает свою невесту, жмурящуюся от страшной боли и ужасающей сладости, что блаженной негой пробудилась в ее теле.
- Саске… - смогла прошептать Харуно, когда мужчина на секунду оторвался от желанных губ, чтобы сделать короткий вдох. - Саске, отпусти меня… - она сама не верила в свои слова - разум упрямо кричал, что нужно вырваться, что нельзя подчиняться ему, а сердце твердило, удостоверяя свои слова гулким, учащенным стуком о грудную клетку, что не надо останавливаться, что сейчас нельзя думать, мыслить, считать, только чувствовать и ощущать долгожданные прикосновения, причиняющие страшную муку и дарующие величайшее наслаждение...
- Не понравилось? - Учиха немного отодвинулся, продолжая держать свои руки на плечах Харуно, губы которой уже немного распухли и покраснели - поцелуи Саске терзали и мучили, словно только боль Сакуры могла доставить ему удовольствие, словно он впитывал ее в себя, запоминая навеки…
Глаза мужчины слегка блестели, в них танцевали огоньки сильного, но уже обузданного и подавленного желания.
Харуно смогла кое-как помотать головой из стороны в сторону, чтобы подтвердить его слова. Говорить она не могла совершенно, потому что до сих пор находилась в плену эмоций, что полностью и всецело захватили ее.
- Жаль, - он усмехнулся, вновь притягивая девушку к себе. - Потому что я как раз собирался продолжить, - Саске прошептал ей это, прикусив мочку уха и проведя дорожку поцелуев до яремной вены. Сакура вздрогнула и не смогла подавить стона, сорвавшегося с ее губ в темноту комнаты, освещаемой лишь очагом, одиноко горевшим в самом дальнем углу помещения…

Учиха рассеянно смотрел девушку, которая, положив руки под щеки вместо подушки, сладко спала на низком диване. Сам же мужчина стоял на веранде, спиной к саду, и рассматривал свою будущую жену, на которую падали лучи единственного источника света - луны. Сакура спала нервно - они много двигалась, натягивала плащ чуть ли не до самого носа, словно стремясь укрыться отчего-то или спастись. Девушка что-то тихо шептала сквозь дрему, отчаянно убеждала кого-то, произносила чьи-то имена…
Мужчина фыркнул и закурил, громко чиркая спичкой.
- Это был ужасно необдуманный поступок, - он усмехнулся, вспоминая свои действия сегодняшней ночью. - Но стоит признать, что я научил Сакуру великолепно целоваться, - уголки его губ поднялись верх, превращаясь в самодовольную улыбку.
«Эмоции, эмоции, эмоции… Они захватили меня, я не смог противиться им в тот момент - ведь она была такой естественной, мягкой и теплой, что просто не было сил удержаться от поцелуев. И к тому же, Сакура должна была получить свое наказание за необдуманные слова. Но все же, я, действительно, не зря оставил тебя тут одну, не зря развлекался в публичном доме полторы недели - ты многому научилась, стала сильнее, даже предприняла попытку противиться мне, которая с самого начала была обречена на провал.
Значит, я был прав, когда не стал ломать тебя. Надеюсь, что теперь мне уже никогда не будет скучно с тобой, моя маленькая девочка... И ты не заставишь меня жалеть о содеянном. По крайней мере, сегодняшний случай еще больше убеждает меня в этом. Я еще никогда в своей жизни так остро не хотел ни одну женщину, не чувствовал так сильно. Никогда. Ты понимаешь, что это значит, Сакура?..»
Он стряхнул пепел вниз, немного нервно взмахнув рукой, и стал наблюдать, как серовато-белые точки летят к земле, невесомо паря над дощатым полом веранды. Легкий ветерок играл с ними, заставляя складываться в причудливые узоры и фигуры, а иногда и вовсе уносил их прочь, подальше от этого места.
- Ну и как это понимать? - смеющийся голос Фугаку раздался над самым ухом, и Саске вздрогнул - так неожиданно прозвучали слова отца в этой тишине, которая завораживала и пленяла. - Ты даже не услышал мое приближение, Саске… - он тихо усмехнулся, опираясь на перила и направляя свой взгляд на спящую девушку.
- Никак, - коротко сказал младший Учиха, чуть поворачивая голову к мужчине. - И что ты подразумеваешь под словом «это», отец? - он, стряхнув пепел в последний раз, выкинул сигарету в сад, и она, сделав небольшую дугу, красной искрой погасла в темноте.
- А то ты не знаешь, - глава клана уже в который раз усмехнулся, и в этой усмешке Саске ясно услышал слегка притупленные искорки смеха.
- Это? - он кивнул головой в сторону своей невесты. - Это я пытаюсь приручить дикую кошку, которая постоянно шипит и выбрасывает коготки.
Фугаку ничего не ответил на слова своего сына, лишь кивнул головой, показывая, что услышал их.
Тишина вновь пришла в главный дом поместья, расстилая свои крепкие объятия над ним…
Было тихо, было очень тихо, так, словно в предрассветной тишине вновь грянет гром, несущий за собой смерть, кровь и битвы.
Здесь было слишком тихо... Точно все умерли.
А в воздухе пахло горечью и полынью, принесенной ветром с дальних полей - точно ее волосы невесомо касались лица.

Сакура резко распахнула глаза - сон в одно мгновение улетучился из них. Она села на диване, чувствуя страшнейший озноб, и обняла себя за плечи. Девушка мотнула головой, сбрасывая со лба прилипшие пряди, и с удивлением обнаружила, что ее прошиб холодный пот. Совсем как тогда…

Харуно, переводя дыхание после долгих, терзающих поцелуев с Саске, которые, как ей казалось, длились бесконечно, смотрела в глаза своего жениха. Они были почти стеклянными, отражая в себе лицо маленькой девчонки с жутко перепуганным взглядом.
Учиха задумчиво перебирал руками прядь ее волос, словно решая, продолжать ли ему прерванное занятье, или же на этом стоит остановиться - его плоть слишком ясно и четко давала понять, что если он не прекратит, то в следующий раз уже не сможет удержать себя и возьмет девушку прямо там, где они сейчас сидят. Но это было совершенно недопустимо, хотя Саске и не мог точно сказать, почему он так полагал...
- Я все равно хочу знать, как умер мой отец, - прошептала она в пустоту, едва слышно вздыхая.
- Тебе было мало? - мужчина усмехнулся, вновь приближая лицо девушки к себе. - Хочешь большего? - его глаза смеялись при этих словах.
- Саске... - она выдохнула, стараясь изжить из себя горький вкус его кожи, и попыталась отодвинуться как можно дальше от своего жениха - но рука Учихи не позволила ей это сделать. - Мне нужно это знать.
- А что я получу взамен? - Учиха хитро сощурил глаза, поднимаясь и оставляя Сакуру в одиночестве сидеть на низкой софе.
- Черт, - выругалась девушка, понимая, что ей ничего не остается, как... - Но чтобы там ни было, я не собираюсь продавать себя за информацию! - она гневно вскочила, сдерживая слезы обиды, которые так и рвались наружу - слишком много навалилось на нее в последнее время, слишком внезапно она начала осознавать это.
- Это похвально, малышка. Весьма похвально, - он хмыкнул, но все же остался доволен словами невесты - она не стала опускаться до того, чтобы своим телом, пусть только на словах, выкупать нужные ей сведения. - Он умер как собака, - безжалостно начал Учиха, абсолютно не заботясь о чувствах девушки.
Она хотела правду? Так яро добивалась ее от него? Так пусть теперь получает эту самую правду! Может, теперь запомнит, что в этом мире слишком много черного цвета...- Он умер, валяясь у меня в ногах, скуля и моля о прощении, словно опустившееся животное, прогнившее насквозь яблоко, - презрительно скривил губы мужчина, в то время как Сакура, казалось, забыла, что нужно дышать. Хоть иногда нужно дышать, пересиливая себя, пробираясь сквозь боль, образованную огромной дырой в сердце, которую так умело сотворил жених, заставляя ее ныть и выжигать бесконечные клейма в душе...
Харуно, кое-как придя в себя, откинулась на низкую спинку, закрывая глаза.
Было больно. Было слишком больно - словно кто-то со всей силы вогнал в сердце осиновый кол и теперь крутил его там, вороша все на своем пути. Оно едва билось, не в такт пропуская удары и останавливаясь на краткие миги, когда казалось, что еще чуть-чуть, и долгожданное забвение, наконец, накроет ее, опустившись на глаза спасительной тьмой. Но ведь ничего не бывает просто так, никто не обещал ей легкой жизни, а потому покой все никак не приходил к ней...

Харуно нервно вздохнула, вытаскивая себя из пучины воспоминаний, и попыталась сделать глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. Не получилось. Воздух был тяжелым и затхлым, словно в темном коконе, откуда она не выбиралась вот уже много лет.
- Что за черт? - негромко ругнулась девушка, вытирая со лба неизвестно откуда взявшуюся испарину. Здесь было жарко. Здесь было слишком жарко, и тихо. Словно у погребального костра…
А еще, ни в комнате, ни на улице не было слышно ни единого звука. Ни единого.
- Саске-сама! Сзади!! - страшный по своему возгласу крик, словно удар хлыста, рассек эту тишину, превращая легкую нервозность девушки в самое настоящее сумасшествие. Уже через секунду пространство вокруг нее заполнилось криками, воплями и стонами. Но Сакура не слышала ничего, кроме возгласа слуги, что по-прежнему стоял у нее в ушах.
Она, словно ошпаренная, выскочила на улицу, застыв в дверях подобно каменному изваянию, на лице которого была запечатлена масса различных чувств: опасение, злость, недоумение, гнев, боязнь и - самое главное - страх за жизнь своего жениха.
Ветер, услужливо оказавшись рядом, подхватил ее распущенные розовые волосы, зовя вслед за собой. Ее локоны взметнулись, поднимаясь вверх, и стали похожими на легкую газовую фату, что мягко струится на голове Сакуры.
Тут же какой-то солдат, очевидно увидев невесту Учихи, почти не глядя, метнул в нее маленький ножик, метя точно в сердце. Харуно ойкнула и моментально присела, еще не видя, но, уже ощущая, как кончики ее волос плавно опускаются рядом с ней, отрезанные острейшим лезвием…
- Даже не хочу думать, что было бы со мной, если он все-таки попал бы... - сглотнула девушка и уже собралась вытащить нож из деревянной рамы, но в следующее мгновение она услышала голос своего жениха:
- Отец… - сквозь плотный заслон чужих голосов, кричащих, приказывающих и проклинающих, Сакура смогла скорее почувствовать, нежели реально услышать, тихий шепот мужчины, а через секунду что-то тяжелое упало на землю и стукнулось, словно сердце участило свой гул.
- Саске?.. - она выбежала во двор, ничуть не заботясь о своей жизни и совершенно позабыв о том, что если солдаты нападут, она должна прятаться в доме и бежать как можно дальше от места боя, и вскрикнула. Императорские наемники, прибытия которых она ждала полмесяца и о которых забыла всего за один день присутствия в поместье Саске, окружили главный дом неплотным заслоном, что медленно редел, ибо ярость наследника была велика. Его движения были настолько часты и точны, что из-за крови, которая лилась вокруг Учихи рекой, Сакура совсем не замечала, как по мокрой земле покатилась очередная отрубленная голова, или же рука упала рядом с его ногами…
Слуги, бежавшие прочь, громко вопили, и лишь черноволосая головка, едва видневшаяся сквозь пыль и грязь, сильно тряслась, будто маленькая Мисаки пыталась привести кого-то в чувства, вдохнуть в тело жизнь, которая почти пропала из него.
Катана, прочертив огромную дугу, коснулась щеки Учихи младшего, оставляя на ней глубокий след. Саске поморщился и сделал шаг назад - семеро солдат взяли его в плотное кольцо, намереваясь раз и навсегда покончить с проклятым кланом. Покончить прямо здесь и сейчас, убить его последнего представителя, чтобы порченая кровь не лилась больше не в чьих жилах.
Если бы они только знали...
- Ками-сама, прошу - помоги мне! - прошептала Сакура губами, что вмиг одеревенели, и, вернувшись в комнату буквально на секунду - только взять веера, которые Саске приказал ей всегда носить с собой - выбежала на улицу, начиная медленно продираться к Учихе, который уже заметил ее яркие волосы в предрассветном сумраке, но предпочел надеяться, что это не более чем видение, и что девчонка не собирается биться спиной к его спине…
- Остановись, Сакура, - он выдохнул, когда получил секундную паузу - солдаты, видя, как умирают их товарищи по оружию, буквально снесенные Саске с его пути, вовсе не горели желанием повторить их трагическую судьбу. - Остановись сейчас же! - Учиха почти терял терпение, пытаясь подойти к девушке как можно ближе, чтобы защитить ее, чтобы закрыть своей спиной…
- Саске, - ее голос раздался с дивана, внезапно окликнув уходящего жениха.
- Да? - мужчина чуть повернул голову с ее сторону, чтобы лучше слышать.
- Саске… Помнишь, я говорила тебе про кровь? - она неловко замялась, сжимая плащ в большие складки.
Учиха кивнул в знак подтверждения и неожиданно напрягся. Смутная догадка посетила его голову, заставляя полностью развернуться и подойти к своей невесте.
- Так вот… - девушка покраснела. - Ее больше нет. У меня нет крови, понимаешь?..
- Сакура? - совсем тихо произнес он, боясь говорить в полный голос.
Ветер на улице качнул молоденькие вишни, которые вот-вот готовились зацвести, увлекая их в свою игру, зовя потанцевать с собой. Веточки согласно зашуршали зеленой листвой, принимая его приглашение… В сером тумане блеснул первый луч солнца. Казалось, все будет хорошо…

Тема: Re: фанфики по Наруто Сб Ноя 20, 2010 4:37 pm

Ее ставка-жизнь, ее судьба-игра(25)
- Черт! - девушка зажмурилась от ужаса, понимая, что не сможет укрыться от идеально запущенной в нее иглы, с концов которой капал смертоносный яд. Ее нога неожиданно увязла в грязи, и Сакура споткнулась, падая на одно колено. Она всего-навсего споткнулась, но из-за этого теперь ее жизнь висит на волоске.
Черная тень возникла где-то с боку, а уже через секунду Саске оказался перед ней, отражая сен-бон и одновременно с этим перерезая глотку стражнику, который осмелился запустить его.
- Что ты делаешь? - на его руках, лице, одежде и катане были капельки алой крови, такой алой, словно багровый закат на заре, что предвещает скорую кончину. Но Харуно казалось, что сейчас эта кровь является самой красивой вещью, которую она когда-либо видела.
Кровь - гибель врагов.
Кровь - доказательство мужества.
Кровь ее убийцы на его руках - знак признания.
Кровь - запах смерти…
- Зачем? - охрипшим от пережитого волнения голосом робко спросила Харуно, видя безграничную, необузданную и неконтролируемую ярость в его глазах, причиной которой являлась она, а точнее ее глупое поведение.
- Никто не смеет обижать мою женщину, Сакура. Никто не смеет поднимать на нее руку и желать её смерти... - его слова утонули в сигнале командира солдат о повторной атаке. Мужчина скупо хмыкнул и приказал, будучи полностью уверенным в том, что на сей раз его невеста подчиниться. - Иди в дом. Я скоро приду…
- Саске…
- Иди, я тебе сказал! - он почти выкрикнул в лицо девушки эти слова, толкая ее вперед и попутно закрывая своим телом.
- Нет! - а вот Сакура уже кричала, словно разговор на повышенных тонах мог что-то доказать Саске, заставить того изменить свое решение. - Я не собираюсь бежать отсюда. Я воин, я умею и могу драться, - она повернулась лицом к своему жениху, совсем позабыв в отчаянии о солдатах и воинах, которые в отличие от нее никогда и ничего не забывали.
- Ты дура, - разъяренный шепот, больше похожий на свит, который исходит из узкой щели, обжег ее слух, а грубые руки, мертвой хваткой держащие запястья, опалили кожу. - Маленькая глупая девчонка, а не воин, - Учиха уже еле сдерживал себя от крика или удара, его глаза налились кровью, а скулы напряглись так, что малейшее движение головы было видно на них. - Убирайся сейчас же, - он вдруг быстро присел, утаскивая Сакуру за собой, а потом резко вскочил, попутно отражая катаной удар так некстати подоспевшего солдата.
Харуно, сидя на мокрой земле, во все глаза смотрела на их краткую битву, и не смогла отвести взгляда даже тогда, когда по грязи покатилась отрубленная голова молодого мальчишки с ярко-голубыми глазами.
Кровь, медленно и чарующе, стекала с катаны, крупными каплями падая рядом с телом, из которого один молниеносный удар меча вытянул всю жизнь.
- Если ты сейчас же отсюда не уберешься, то, клянусь, я выпорю тебе своей рукой, словно провинившуюся служанку! - терпение Саске было на исходе, а нервы, натянутые, словно струны, и вот-вот грозившие порваться, огласив округу жалобным треском, вовсе не добавляли ему доброты.
- Ты забываешься, - теперь уже в его сторону шипела девушка, точно разъяренная змея, которую застали врасплох во время ее отдыха. - Ты сам учил меня драться, ты хотел, чтобы я была сильной, чтобы могла защитить себя… чтобы… - ее слова вдруг прекратились, прерываемые потоком глухих рыданий, в которых звонко и печально сквозило немое отчаяние. Отчаяние, которое нельзя высказать никакими словами, отчаяние, которое захлестывает тебя с головой, и нет сил бороться этим, но и не бороться тоже нельзя…
- Я не хочу опозорить тебя, Саске… не хочу быть тебе помехой. Я хочу сражаться вместе с тобой, хочу быть рядом, - Сакура, всхлипывая и неловко размазывая колючие слезы по щекам, схватила руку жениха - верхнего кимоно на нем не было - и потянула ее на себе, слово желая приблизить его и тем самым доказать правдивость своих слов. - Я хочу умереть рядом с тобой...
Глаза Учихи дрогнули, в них что-то вспыхнуло на миг, но сразу же исчезло, убитое на корню темнотой его души.
- Не городи чушь, девочка, - мужчина попытался чуть смягчить голос, когда обращался к своей невесте, но в нем по-прежнему звучала сталь, и мороз расходился по коже от его звуков. - Иди в комнату моего отца, - Харуно почувствовала, как изменился тон жениха на последних словах. Пусть едва уловимо, но девушка смогла ощутить это. - Там есть оружие… - решив, что и так сказал слишком много ненужных слов - гораздо проще было ударом по голове лишить девушку сознания и самому принести ее в дом - он молча поднял Сакуру на руки и сделал несколько шагов вперед, направляясь к поместью. Его невеста отчаянно сопротивлялась и брыкалась, пытаясь вырваться, но делала это все в полной тишине, сообразив, что озарять окрестность своими громкими воплями сейчас будет не слишком уместно.
Учиха дотащил Харуно до крыльца и обернулся на секунду, чтобы увидеть, как сзади его солдаты сражаются против наемников, готовые поплатиться собственными жизнями, но защитить своего господина.
- Я должен быть там, - глава клана сурово сдвинул брови и пристально посмотрел на свою будущую жену. - Оставайся здесь, Сакура. Если кто-нибудь причинит тебе боль, то я не знаю, что сделаю с ним потом, - он развернулся, не желая больше видеть ее грустные глаза и слышать надрывные просьбы, и быстрым шагом пошел прочь, оставляя девушку позади себя медленно спускаться по стене на пол.
- Тогда я вообще не могу понять, Саске, какого черта ты до сих пор жив…
Он не остановился, никак не показал, что слышал ее слова, лишь усмехнулся и привычным жестом обнажил верную боевую подругу - катану.
«Это был достаточно тонкий намек, чтобы я не посчитал это за оскорбление, но в тоже время довольно прозрачный, чтобы я смог уловить их смысл. Значит, я причиняю тебе боль? Что ж, это вполне заслуженное обвинение. Только эта не та боль, о которой можно сожалеть. Да и сожалеешь ли ты, Сакура?»
Учиха сделал несколько глубоких вдохов, а потом быстро зашагал вперед, без страха и опаски идя навстречу своей судьбе. Позади его спины вставало солнце, ослепляющее своей красотой и светом, а впереди расстилало свои объятья огромное море, окрашенное в ярко-алый цвет, готовясь принять в себя еще немного жертвенной жидкости.
- Судьба, - тихо выдохнул он, поднимая голову, чтобы в последний раз взглянуть на небо. В бою ему некогда будет любоваться его голубизной, а потом это будет являться страшным грехом. Ведь по преданиям на небо уходили души погибших людей, и если слишком долго и часто смотреть им в след, то предки разгневаются, посчитав, что потомок не может смириться с предназначением и пытается перечить Богам, всячески призывая умершего родственника вернуться на землю.
- За тебя, отец, - он повел плечами, разгоняя горячую кровь, которая никак не могла согреть его холодное тело, по жилам и ринулся вперед.
Подул ветер, заставляя трепетать молодые растения и волноваться гладь воды, на которой в туже секунду возникли маленькие волны, и солнце скрылось за внезапно набежавшими тучами.
Темнота вокруг, темнота в сгоревшей душе, темнота в замерзшем сердце.
Смогут ли слабые лучи солнышка, которое и само до сих пор не знает всей своей силы и не ведает власти, принести свет в окружающую его ночь? Смогут ли разрезать черный цвет, в их ли силах бороться против того, что сам человек взращивал в себе долгие годы, а после и вовсе потерялся в собственных потемках, забредя в очередной тупик, но продолжая упорно думать, что это правильный путь и выбраться отовсюду можно и самому.
Одному. Не возлагая надежд на помощь посторонних людей.

---------------------------------------------
- Как это? - мальчик непонимающе уставился на взрослого мужчину, который в задумчивости вертел в руках меч. - Как это, отец, - мстить за убитых людей, - рассеянно пробормотал малыш, совершенно запутавшись во взрослых традициях и обычаях.
Фугаку хмыкнул, когда, наконец, перевел свой взор на сына и увидел у того на лице выражение сильного замешательства. Саске было всего пять лет, и он начал заниматься воинской подготовкой совсем недавно - едва прошел год - но такие вещи должен был узнать как можно раньше, что они навсегда засели в его голове в качестве непреложных истин.
- Они ведь уже мертвы и достигли своего неба. Зачем тревожить их понапрасну… - протянул маленький Учиха, стараясь заглянуть в глаза главе клана. - Я не понимаю, - он нахмурился и смешно сморщил нос, словно запахло чем-то не слишком приятным.
- Тебе не нужно понимать, тебе нужно исполнять, - резонно заметил мужчина, вновь переключая свое внимание на катану. - Если умру я, твоя мать или брат, то ты будешь должен найти и убить того, кто совершит это деяние. Тогда наши души смогут спокойно жить в небесном доме, не удерживаемые ничем. А если ты не сделаешь этого, то нам будет неспокойно там, ведь наш убийца будет живым ходить по земле, и наши души останутся неотомщенными.
- А если я сделаю это поздно, если сразу не смогу покарать этого человека? - Саске, который начал понемногу разбираться во всем, сейчас заинтересовано посмотрел на своего отца, ожидая его ответа на этот важный для себя вопрос.
- Тогда души будут неуспокоенными до тех пор, пока ты все же не совершишь свое деяние - Фугаку пожал плечами, словно разговор шел об обыкновенных вещах, а не о священной мести и чувстве долга.
- Как все сложно, отец… - пробормотал Саске, ощущая, что хоть он и понял некоторые вещи, все равно картина, нарисованная перед ним старшим Учихой, была очень и очень расплывчатой. Как будто он смотрел на нее через какую-то призму, которая сильно мешала чистоте его взора.
- Ты вырастешь и все поймешь, сын. Обязательно поймешь. А если не поймешь - ты просто не моя кровь и плоть, - мужчина поднялся и без последующих вступлений коротко приказал. - Нападай, - их тренировка все еще не была окончена.
«Я твой сын, отец. Твой. И когда придет время, я смогу доказать это тебе... Даже если ты будешь уже мертв», - думал Саске, занося свой меч для очередной атаки. Их занятие продолжалось, точно и не было никакого разговора. Но беседа состоялась и навсегда отпечаталась в его душе.
Она не любила, когда он уходил в ночь. Она вообще не любила ночи, считая, что в них есть нечто порочное, тайное и скрытое. Черный цвет, разбавленный бледновато-желтым кругом луны, мрачные тени, прыгающие по стенам домов, шелестящий голос, утопающий во всеобщей тишине... Что в этом может быть хорошего? Ничего, но он всегда уходил из дома ночью, предпочитая проделать половину пути в самое темное время суток, дабы остаться незамеченным. Хотя и слышал ее уговоры и мольбы, но еще ни разу не прислушался, правильно считая их не более чем надуманными женскими страхами, которые, тем более, обострились из-за ее беременности. Но сегодня сказать, что она зря волнуется, что в этом деле нет ничего опасного, что он обязательно вернется и вернется живым - означало бы солгать ей. А лгать он сильно не любил.
- Глупости, - мысли-мыслями, а слова своей жены во время этой своеобразной беседы с самим собой мужчина смог прекрасно услышать.
- Врешь, - горько улыбнулась она, протягивая мужу пояс и катану, что мирно покоились сейчас на вытянутых руках молодой девушки.
- Не говори того, чего не заешь, - он повернулся лицом к ней, попутно завязывая свои длинные волосы в низкий хвост на затылке. - Я много раз уходил в ночь. Как видишь, все еще жив. Так что прекрати ненужную панику, Тен-Тен. Тебе не пять лет, чтобы ты, словно маленькая девочка, накручивала себя и забивала голову всякой чушью. Найди себе занятие получше, - мужчина грубил, намеренно разговаривал с женой в таком тоне, чтобы таким напускным раздражением и недовольством показать ей, что все хорошо, что все нормально.
- Неджи, - девушка укоризненно взглянула на мужа, прекрасно разгадывая его тайные замыслы. В конце концов, она уже и правда перестала быть маленькой девочкой, которую могла обидеть деланная обида, пусть и причиненная любимым человеком. - Я далеко не дура, и прекрасно могу сопоставить некоторые события.
- Приму к сведению твою проницательность, - Хьюга усмехнулся, натягивая на себя короткую безрукавку, поверх которой он вскоре наденет кимоно, отлично подходящее для сражений. - В следующий раз возьму в жены непроходимую идиотку, - мужчина хмыкнул еще раз, наслаждаясь растерянным видом Тен-Тен, а потом резко сократил расстояние, разделяющее их, и грубо схватил девушку за подбородок, заставляя ту посмотреть прямо на его лицо, которое сейчас было подчеркнуто строго и сурово. - Отныне я запрещаю тебя вмешиваться в дела клана, а так же прикасаться к каким бы то ни было документам. Это вовсе не женское занятие.
- Это несправедливо! - возмутилась она, сверля своим гневным взглядом Хьюгу.
- Разве я говорил о чести или справедливости? - притворно изумился мужчина, но почти сразу же вернул своему лицу твердое выражение. - Заодно и поубавлю твое рвение читать те документы, о которых тебе и знать-то не следовало.
Карие, с медово-золотистыми переливами, глаза его жены с невероятной обидой взглянули на мужа, без слов укоряя его в таких неприятных словах.
- Не смотри на меня так, - фыркнул Неджи, опуская жесткую ладонь на макушку Тен-Тен и притягивая ее ближе. - Я не хочу, чтобы ты забивала себе голову всякой дрянью. Это лишнее волнение, которое сейчас совершенно не нужно тебе, - его взгляд остановился в районе ее живота, а потом быстро вернулся к глазам девушки, на сей раз, с некоторым намеком заглядывая в них. - В политике нет ничего интересного, уж поверь мне, дорогая, - Хьюга то ли грустно, то ли задумчиво вздохнул, а потом обнял жену, точно прощаясь перед долгой разлукой. Он ласково поцеловал ее в висок - будто извинялся за неосторожные, но необходимые и правдивые слова. - Не скучай здесь без меня. Читай лучше книги, - мужчина позволил себе слегка улыбнуться, договорив заранее приготовленную фразу. - Это намного интересней и полезней, чем изучение моих документов украдкой, да и еще в почти полной темноте, - Неджи вновь усмехнулся, показывая, что прекрасно осведомлен о ночных вылазках своей жены, и только из-за своих личных соображений проявлял снисхождение, оставляя безнаказанным ее поведение.
Тен-Тен вдохнула, признавая за собой все эти поступки, и как можно глубже зарылась носом в складках его кимоно, а потом губами дотронулась до волевого подбородка и прошлась по скулам, которые были сильно напряжены в этот момент.
- Если бы ты только знал, как я не хочу, чтобы ты уходил... - пробормотала она голосом свыкшегося человека, четко понимающего, что не в его силах изменить судьбу, что на этот раз она точно предрешена.
- Тогда мне остается развестись с тобой, чтобы в дальнейшем ты вышла замуж за кого-нибудь труса, бегущего от опасностей и не высовывающего головы из дверей родного дома, - Неджи отстранил от себя девушку, которая старательно боролась со всхлипами, и вновь окинул ее суровым взглядом. - Нет выхода. Он - мой друг, и он в беде. Значит, и я тоже в беде, - бескомпромиссные слова, они были правильными и верными, но разве становилось женскому сердцу от этого легче? Разве тяжкая ноша ожидания делалась меньше? Разве могла правдивость этих фраз помочь девушке, которая вновь становится на длинный путь волнения и сомнения, не в силах ни помочь, ни изменить, ни просто побыть рядом.
- Без выхода? - обреченным, тихим голосом спросила Тен-Тен, видя, что вариант здесь только один, и ее муж уже предельно ясно обозначил его. Сейчас никому не нужны глупые иллюзии, да и они были бы совершенно ни к чему. Зачем обманывать себя, когда мудрое сердце знает все наперед?.. Это лишняя боль, которая придет в самом конце, когда очарование, подобно виноградным лозам, плотным слоем оплетет твою израненную душу.
- Именно, - без всякой жалости подтвердил Неджи, выходя из комнаты прочь и оставляя свою жену в одиночестве стоять посередине их спальни, погруженную в свою вовсе не радостные мысли.
Позже, спустя минуты, которые в этой ситуации тянулись как часы, Хьюга уже был у самого выхода из поместья, где его давно ждал отряд верных людей, готовых пролить кровь за идеалы, что с самого раннего детства внушались им.
Мужчина не стал оборачиваться - это было бы признаком его слабости, а предводитель по своему определению не может быть таковым. И потому Неджи с выпрямленной спиной и поднятой головой медленно удалялся от своего дома, оставляя там жену с будущим ребенком, сестру и мать - трех женщин в его жизни, за которые стоит бороться и сражаться. За благополучие и счастье которых стоило умереть. За которых стоило отдать свою жизнь.
Он не обернулся и в самом конце, когда всего лишь через несколько шагов его дом скроется из вида, и уже не будет шанса в последний раз, быстро и стремительно, окинуть его взглядом. Хьюга не стал этого делать, ведь он и так прекрасно знал, что увидит там: смутный, расплывчатый силуэт жены, что одиноко стояла у ворот поместья, безгранично грустным взглядом провожая своего мужа. Ветер теребил ее накидку, перебирал пряди волос и уносил в темное небо слова старой молитвы, которую женщины шептали мужчинам в далекой древности, провожая их на войну...
- Я люблю тебя, Неджи. Люблю, и потому буду верить, что ты еще обнимешь меня и поиграешь с нашей малышкой... Знаешь, я почему-то уверена, что у нас будет девочка, девочка с глазами своего отца...
- Я вернусь сюда, - убежденно проговорил Неджи тихо, обращаясь к самому себе. - Я вернусь сюда, - повторил он и, немного подумав, добавил. - Мертвым ли, живым, но я вернусь.
Потому что хочу еще раз почувствовать запах твоих волос - терпкий и притягательный, а еще ощутить, как их пряди, подобно воде, скользят по моим ладоням...

Тема: Re: фанфики по Наруто Сб Ноя 20, 2010 4:39 pm

Ее ставка-жизнь, ее судьба-игра(26)
С оглушительным треском рвался шелк дорогого кимоно под ее пальцами, но девушка даже не обращала на это внимание. Она стояла в дверях, разрываемая своими сомнениями на две равных части, и восходящее солнце освещало ее фигуру.
Одна ее часть - гордая, независимая, дерзкая - требовала немедленно возвращаться на место битвы, сражаться на равных со своим женихом, биться рядом с ним, в очередной раз доказывая, что она - сильная, что она может, и не стоит считать ее несмышленым ребенком, который способен порезаться и о тупой ножик. Сакура то и дело вскакивала, уже почти спускалась по низким порожкам вниз, но вновь останавливалась, без сил опускаясь на деревянные ступеньки, возвращаясь к своим тягостным раздумьям.
Другая же - новая, неизвестная, и оттого пугающе-чужая ей сторона - почему-то стребовала оставаться на месте, повинуясь вполне логичному приказу Саске. Ведь теперь она рискует не только своей жизнью и здоровьем, теперь у нее есть о чем заботиться...
- Ну, уж нет! - с некоторой злостью на саму себя пробормотала Харуно, резко сжимая кулаки. - Я не собираюсь оставаться в стороне, когда там, может быть, кто-то умирает за меня... за меня и моего мужа, - последнее слово совсем легко слетело с ее губ, она и сама не заметила этого - ведь сегодня после долгой и дождливой зимы, наконец, зацвела сакура, знаменуя, что теперь весна окончательно пришла в Японию, принося с собой новые силы и стремления. Скоро, совсем скоро распустятся все ее цветки, превратив землю под ногами в мягкий ковер нежно-розового цвета и наполнив окружающий воздух своим незабываемым ароматом... Наступил день ее цветения, а значит, девушка достигла семнадцати лет и, согласно заключенному Хироши договору, сегодня должна была стать его женой.
Но ее голова сейчас была забита совсем другими проблемами, и думать о таких вещах казалось едва ли не кощунственным. И хотя разум упорно отказывался понимать и принимать произошедшие изменения, ее душа, однако, все помнила и знала, выражая в речах Сакуры ее истинное отношение ко всему этому.
Иногда гораздо полезнее довериться своему сердцу и поступать так, как велят чувства. Пусть тобой управляют эмоции и порывы, а не здравый смысл пополам с рассудком, которые только и умеют, что ставить бесконечные рамки и ограничения...
Она поднялась и вышла из дома, стараясь двигаться как можно быстрее - секунда промедления, и уж тогда девушка точно струсит, вернувшись в свое укрытие. Ей было дико страшно, такого ужаса Сакура не испытывала еще ни разу в своей жизни, а повидать она успела достаточно.
Но ее пугала не смерть, боли она не страшилась. Его глаза, жестокие и грубые; его слова, колющие и уничтожающие; его отношение, холодное и презрительное.
Что сделает Саске, когда узнает, что невеста посмела нарушить его приказ, ослушаться и воспротивиться его воли? Как он поступит, увидев ее фигурку бок о бок с собой, отчаянно и немного нелепо сражающуюся против его врагов? Хотя, теперь уже не только его...
Против их общих врагов.
Она бежала, бежала быстро и стремительно, пытаясь по звукам определить, где сражался Учиха. Воздух буквально звенел - сталь билась против стали; он стонал и был переполнен - с воплями ужаса падали замертво солдаты, и кровь, шипя и обагряя все вокруг, лилась из ран; казалось, что скрыться от этого ужаса невозможно - стоны умирающих воинов страшным эхом звучали в ушам, не исчезая ни на секунду, тогда казалось, что они уже больше никогда не исчезнут и не отпустят.
Девушка пыталась кричать, она звала его по имени, но слишком тихо, да и то, скорее про себя, нежели вслух - этого он ей точно не простил бы. Из горла вырывалось лишь сухое шипение, волосы метались, вступая в неравную схватку с ветром где-то позади нее, глаза, точно обезумевшие, смотрели прямо перед собой, а зрачок расширился от невиданного страха и почти не двигался.

Вокруг нее мелькали дома и пристройки, зеленой чехардой проплыли деревья, пронеслись маленькие и аккуратные беседки и чайный домик, но никак не хотело появляться его лицо. Битва упорно продолжала ускользать от Сакуры, играя с ней и насмехаясь над ее горем. Харуно едва могла видеть что-то, встречный ветер бил ее в лицо, словно пытался остановить и задержать девчонку, уберечь от грядущих бед... Упругие ветки молодых деревьев и старые сучья нещадно лезли ей в лицо, стегали и били по щекам, оставляли глубокие царапины на широком лбу. Доведенная до высшей степени тревоги, она побежала через парк, чтобы сократить время, но и деревья, прежде казавшиеся близкими и родными, сейчас были настроены против нее, всеми силами стараясь преградить ей путь, не дать пройти дальше.
Солнце, начинавшее было выглядывать из-за туч, сейчас же вновь скрылось за ними, будто бы оно не хотело видеть разворачивающуюся битву, не желало быть свидетелем кровопролитию, которое только начиналось в эти минуты. День только начался, а некоторые люди уже никогда не смогут увидеть солнце, обнять своих родных, посидеть с друзьями и беспечно посмеяться, неспешно попивая теплое саке.
Остановись, дитя, тебе не стоит туда ходить...
Проклиная про себя это поместье, его многочисленные дома и прочие здания, Сакура продолжала свой бег. Сил почти не было, оставалась лишь бездумная и совершенно наивная надежда. Рукой она вытерла пот - то ли от усталости, то ли от страха - тут же стряхнула его на землю и поморщилась, ощутив, что горло пересохло, и ему не помешал бы стакан воды.
«Чушь», - фыркнула она, замедляясь, однако, чтобы хоть как-то восстановить сбившееся дыхание. Она не понимала, почему делает это, но чувствовала, что поступает правильно. Харуно перешла на быстрый шаг и чуть не подпрыгнула от радости, когда услышала шум впереди себя. Когда ощутила близость смерти, неповторимый запах свежей крови, когда поняла, что нашла их.
- Наконец-то, - облегченно выдохнула Сакура и острейшим лезвием веера с двух боков распорола свое безумно дорогое кимоно - на ее губах почему-то блуждала легкая полуулыбка - почти до середины бедра. Зеленый шелк, в темноте казавшийся почти черным, тут же был подхвачен ветром, и девушка смогла нормально двигаться, а не семенить, словно маленькая гусеница, прижимая к богам специально собранное кимоно да еще два смертоносных веера, которые разрезали травинки на весу.
Думать о посторонних вещах во время битвы - самое страшное преступление, которое может совершить настоящий воин за свою жизнь. Есть только ты и твой противник, есть смертоносное оружие в ваших руках, есть отточенные годами движения, есть пустая голова и твердая рука, есть его кровь, его потухшие глаза, его рваные раны... Есть все, что касается битвы, остальное - табу. Строжайший запрет, вбиваемый в головы будущим бойцам строгими наставниками с раннего детства. Никаких лишних мыслей и движений, а чувства и эмоции и в обыденной жизни нужно полностью контролировать, подчиняя себе. Чего уж говорить о бое?
Саске и не думал. Он быстро двигался, почти незаметно перемещаясь с место на место, и иногда его противники даже не успевали понять, с какой стороны острейшее лезвие катаны перерезало их горло, оборвав жизнь. Обычно Учиха редко убивал кого-то быстро, причиняя минимум страданий - он предпочитал тяжелое ранение, легкой смерти. Чтобы потом, когда победа будет одержана, а все противники повержены, допросить своих почти мертвых врагов, причиняя им страшные мучения умелыми действиями в подвальных помещениях для пыток. Он не испытывал жалости к ним, зная, что если он попадет в руки своих врагов, то его смерть вряд ли окажется легче. Это война, которой чужды светлые и добрые эмоции, это война, где нет места сожалению или доброте, это война, где люди приходят убивать и мучить, а затем все равно убивать. А не просто махать мечами, пытаясь испугать противника.
Но сегодня Саске впервые в жизни отошел от своих принципов: один выпад катаны - и новая жизнь оказывалась завершенной. Ведь даже будучи полумертвым воин все равно остается воином. Инстинкты, переданные кровью отца и вжившиеся в тело наставлениями учителей, не могла притупить и заставить позабыть даже самая сильная и страшная боль. Пока ты жив - сражайся и убивай, пока бьется твое сердце - неси смерть врагам. И потому, даже если у противника вспорот живот, и внутренности грозятся вот-вот вывалиться наружу, или переломаны руки и ноги, он все равно представляет собой опасность - быстрый бросок, и вот уже сенбон с капающим с конца лезвия ядом летит в твоего лучшего солдата, командира или в тебя. Несколько неприметных движений - и ты случайно падаешь спиной на меч, который из последних сил держат на весу раздробленные руки...
Возможно, на боле боя, во время битвы потеря одного-двух солдат не представляла большой важности, возможно, это было и к лучшему - кто не смог спасться от поверженного врага, вряд ли справиться с настоящим противником. Возможно тогда, но точно не сейчас.

Тема: Re: фанфики по Наруто Сб Ноя 20, 2010 4:40 pm

Ее ставка-жизнь, ее судьба-игра(27)
Потому что теперь появился человек, смерть которого не пройдет бесследно, не станет пользой для победы, а причинит лишь больший вред.
Теперь появился человек, о котором ты заботишься.
И поэтому враги будут умирать моментально, и у них не будет шанса на сладкую месть перед завершением своего жизненного пути.
--------
- Саске-сама! - запыхавшийся голос еще совсем юного бойца раздался над ухом Учиха в тот момент, когда он остановился на пару секунд, увидев, что большая часть императорских наемников исчезла, оставив позади себя умирающих товарищей.
«Крысы!», - подумал он, презрительно ухмыляясь и сплевывая на землю кровь, сочащуюся из разбитых губ.
- Саске-сама! - он был больше похож на мальчика, чем на опытного воина, но катана в его руке была кроваво-красной, а лоб пересекал длинный и свежий порез. - Они ушли... вырвались через заслон и направились в сторону главных домов поместья. Мы не смогли их удержать...
Видя, как наливаются яростью глаза Учиха, как хрустят его пальцы в суставах от излишне крепкой хватки, как гримаса злости искажает его лицо, мальчишка понял, что случилось нечто очень важное, почти непоправимое... Что они должны были умереть, но не пустить солдат к дому главы клана.
К дому, в котором сейчас находилась невеста Саске, запертая им же там.
- Слабость карается смертью, - отрывисто бросил мужчина, поворачиваясь к юноше лицом. Его глаза были красными, с маленькими, едва видимыми черными зрачками - Учиха был действительно зол. И крайне рассержен.
- Саске-сама... - юноша сделал шаг назад, не отдавая отчета своему действию. Глаза хозяина завораживали, притягивали в себе, от них нельзя было отвести взгляда. - Мы не предполагали, что их будет так много. У нас не хватило сил, чтобы задержать солдат... - он закрыл глаза и упал на колени, не желая видеть, как поднялась вверх рука с зажатой катаной в кулаке, и приготовился к смерти, зная, что полагается за нарушение приказа... Но холодную тишину наступающего утра, окутанную серым туманом, разрезал хриплый от переживаний, явно девичий голос, больше похожий на крик умирающей птицы:
- Саске! - рука Учиха дрогнула, меч изменил свое направление, едва коснувшись головы солдата и срезав с нее маленькую светлую прядь.
Мужчина повернул голову в сторону сада и увидел, что к ним стремительно приближается его невеста, крепко сжимая в руках боевую пару вееров.
*Недавнее прошлое*

- Держи, - Сакура с трудом подняла голову, так и не сумев изменить своей коленопреклонной позы. Из уголка ее губ сочилась кровь, а прозрачные капли пота ползли по вискам. - Теперь они твои, - девушка удивленно посмотрела на Саске, протягивающего ей два боевых веера, которыми он всего четверть часа назад нещадно учил ее драться.
Учиха был задумчив и выглядел усталым, но в его глазах, впервые за все время, Сакура ясно увидела одобрение. И, кажется, некоторую степень удовлетворения действиями девушки. Она робко протянула руку вперед, до конца еще не веря Саске, и приготовилась к насмешке или издевке, часто слетавших с его губ в последнее время, но их не последовало. Тонкие пальцы Сакуры с содранной до мяса кожи сомкнулись на рукоятях, своей ладонью она на миг накрыла руку Учиха, чувствуя холод его кожи. Девушка дернулась, словно ее ударило током, а Саске привычно хмыкнул, но руку убирать не поспешил.
- С чего такая доброта ко мне? - ее голос прозвучал неожиданно тихо, словно она боялась своих слов.
- Это не доброта, Сакура. Не строй иллюзий. Тебе нужно чем-то сражаться, и это - единственные веера, которые я могу предложить тебе, - мужчина пожал плечами, неотрывно смотря на тонкую пластинку металла, на которой сейчас лежали их руки. Она была похожа на мост, соединяющий два дальних берега, на тонкий и очень хрупкий мост - алая лента шелка, по которой предстояло пройти не порвать ее двум взрослым людям.
Он моргнул, и наваждение исчезло. Учиха резко убрал руку, немного раздраженно подумав, что нужно более полно контролировать свои действия.
- Спасибо, - Сакура наклонила голову в знак признательности и поморщилась: грубая ткань кимоно, разрезанная на плечах выпадами Саске, сползла вниз на несколько сантиметров, обнажая следы побоев и сдирая с них свежую корку.
- Не думал, что когда-нибудь ты склонишь передо мной голову, девочка, - усмешка, звучащая в словах мужчина, была слишком ощущаемой, и Сакура быстро подняла голову, поправляя свою одежду одной рукой. Гримаса, возникшая на ее лице, не укрылась от внимательного взгляда Учиха, но он промолчал, не желая вновь поднимать эту тему.
- Это не покорность, Саске, - тщательно копируя интонации недавнего ответа жениха, произнесла Сакура, - не строй иллюзий. Это лишь моя благодарность, - мужчина хмыкнул, оценив жест девушки, и сказал.
- Тогда, быть может, ты поднимешься с колен и перестанешь напоминать мне рабыню, наказанную за провинность?
Учиха видел, как скривилось ее лицо от боли, когда Сакура начала медленно, постепенно и крайне осторожно вставать. Ее колени едва сгибались, а ноги не гнулись, спина и руки отказывались подчиняться, но она смогла выпрямиться и поднять голову так высоко, как то было возможно.
- И даже в таком положении ты намного ниже меня, - Саске усмехнулся и вытянул руку, отбрасывая с плеч девушки волосы ей за спину. Когда Сакура почувствовала прикосновения Учиха, то на секунду забыла, что они жива и что для жизни необходим кислород. Дыхание сбилось, а ее тело само по себе потянулось навстречу рукам жениха, прикосновения которых остро напоминали тщательно завуалированную ласку.
- Иди в свою комнату. Я чувствую, что сегодня нас ждет тяжелый рассвет.
- Я хочу быть с тобой, - тихо прошептала девушка, с трудом удержавшись, чтобы не прикусить нижнюю губу.
- Это невозможно, Сакура, - очень серьезно сказал Саске - ни капли презрения, ни тени насмешки. - Ты - девушка, и сегодня я буду о тебе заботиться...

*Конец прошлого*
- Что ты здесь забыла? - холодный голос, словно ушат ледяной воды. Ни доброты, ни понимания, ни заботы. Только отчужденность, злость и раздражение.
Зря бежала сюда, зря спешила к нему, зря надеялась на что-то. Вновь обуза.
Она не услышала вздоха облегчения, который сорвался с его губ помимо воли; не заметила, как на пару секунд потеплели его глаза, когда она встала рядом с ним... Слишком волновалась она за него и за себя, слишком отчаянно сжимала в ладонях рукояти вееров, чтобы думать о вещах, не касающихся их далеко не радужного положения в данный момент.
Ведь еще будет время... после того, как они выживут.
Если выживут.
Но это будет уже после... Шанс был упущен.
- Я приказал тебе остаться в доме, - Саске ни чем не выдал своего состояния, напротив, в его словах открыто звучала злость. Сакура на секунду зажмурилась, испугавшись. Она видела, как мужчина едва не убил своего солдата, который, очевидно, посмел нарушить его приказ.
Так чем она лучше?..
- Я не твоя служанка, чтобы подчиняться приказам! - она гордо вскинула голову, смело глядя в его глаза. И поспешно отвела взгляд: глаза Саске источали убийственный, ранящий душу холод. Девушке внезапно стало страшно - быть может, живо только тело Учиха, а его душа навечно мертва, черным грузом отягощая грудь.
- Ты моя жена, - раздельно, почти по слогам, с нажимом на каждое - особенно на последнее слово - медленно произнес Саске, нависая над Сакурой.
Она вздрогнула: он помнил, он не забыл. Почему-то внизу живота что-то ухнуло, а потом по телу разлилось живительное тепло.
- Что может быть хуже! - дерзко ответила она.
- Только смерть, - сказал Учиха и быстрым рывком руки увлек Сакуру за спину: солдаты, не найдя свою цель в главном доме, возвращались обратно.
- Пусти меня! - прошипела неугомонная девушка, пытаясь выбраться из-за широкой спины Саске, которая почти полностью скрывала ее.
Мужчина никак не отреагировал на эти слова, а ее движения и жалкие попытки вырваться и вовсе не тревожили его. Он знал, что хватка - железная, а рука - крепкая. Учиха не позволит дотронуться кому-либо до этой несносной девчонки, раньше, чем падет он сам. А силы, чтобы перерезать ее горло и не дать солдатам схватить ее живой, у него найдутся всегда.
Но Сакура, очевидно, сама смогла мгновенно понять и осознать ситуацию, в которой она оказалась, и потому прекратила свои движения, только мешавшие сейчас, и тихо сказала в самое ухо Учиха:
- Отпусти меня. Я не стану мешать...
Он недоверчиво хмыкнул, а потом расслабил руку, позволяя девушке сделать шаг назад и немного в сторону, чтобы стать справа от мужа. Чтобы быть его правой рукой.
Солдаты медленно приближались, никуда не торопясь. Их больше двух десятков, а врагов всего трое: воин-недоросток, женщина, посмевшая оскорбить священное оружие и прикоснуться к нему грязными руками, и наследник - а теперь уже и глава - клана Учиха. Он, конечно же, являлся их главной проблемой, но его можно было просто расстрелять, воспользовавшись ядовитым сенбоном.
- Уходи отсюда, - сквозь зубы прошипел Саске, видя, что наемники императора пытаются взять их в кольцо. - Уходи с ним, - он кивнул в сторону юноши, который уже успел подняться и встать по левую сторону от своего господина, - уходи и живи...
Сакура промолчала, лишь крепче сжала зубы: им не помогут, они все умрут сегодня, но она - не подведет, не опозорит, не обесчестит - докажет, что не зря он тренировал ее.
Лишь только хватило смелости полоснуть веером по своему же горлу, лишь только хватило смелости убить себя самой, а не стать потехой для них, лишь бы только хватило времени…
- Я стою за тобой, - просто ответила Сакура, разжимая пальцы, сведенные судорогой.
- Упрямая... - пробормотал Учиха, повернувшись на секунду назад, - и очень глупая.
Девушка фыркнула бы, если посмела. Глаза Саске были непроницаемыми, черными и мертвыми - он уже приговорил себя и всех врагов к смерти, и сейчас он будет здесь мстить за отца, но она - жена, надежда на продолжение рода - мешала ему. Она не должна погибнуть - обязана выжить.
Сакура внезапно опустила голову, скрывая набежавшие вдруг слезы. Ей жутко не хотелось умирать. И не потому, что сильно хотелось жить, а потому, что совсем недавно в их отношениях с Саске появился слабый проблеск, тусклый лучик надежды... А теперь все было кончено. Возможно, когда-нибудь она заслужила бы его одобрение, или он подарил бы ей мягкий взгляд. Может, Учиха даже признал, что девушка дорога ему, что она стала хорошей женой для него, что перестала являть собой низшее, недостойное создание...
Наверное, он привязался бы к их детям, воспитал себе достойную замену - вырастил настоящего наследника. А еще, совершенно точно, у них была бы маленькая красавица-дочь - так удивительно похожая и на своего отца, и на мать. Саске баловал бы ее и любил, потому что так чаще всего и бывает: все мужчины хотят сыновей, но балуют и любят больше всего дочерей... Сакура была полностью уверена, что Учиха не стал бы таким отцом, каким был ее родитель. Справедливый, суровый, порой жесткий, жестокий и неулыбчивый, но не презирающий собственное дитя, не игнорирующий его.

Он бы никогда не стал ненавидеть своего ребенка, будь она хоть тысячу раз девочкой. Потому что у Саске было бы время понять, что не все женщины являются шлюхами и тряпками, что есть среди них и такие, которые достойны своего места по правую руку от мужа, которые достойны быть с таким человеком, как он...
Но теперь этому уже никогда не бывать. Через несколько минут они умрут, их головы покатятся по земле, влажной от людской крови, а их тела выбросят за ворота, или - того хуже - станут глумиться над ними.
А наемники становились с каждой секундой все ближе и ближе, а по их лицам расползались не предвещающие ничего хорошего улыбки.
Саске повернулся назад, бросил оценивающий взгляд на Сакуру, а потом обратился к солдату, который неподвижно стоял, крепко обхватывая рукоять катаны двумя руками.
«Еще совсем молодой и неопытный», - неожиданно для себя подумал Учиха, и решение мгновенно созрело в его голове.
- Уводи ее, - Учиха кивнул в сторону девушки, сейчас удивленно слушавшей его речи, - и уходи сам.
- Но, Саске-сама, - робко начал юноша, - я могу понадобиться вам здесь...
- Уводи ее, - медленно повторил мужчина, и было видно, сколько сил он тратит на подавление своих истинных желаний, - и не смей возвращаться сам! - его голос стал чуть громче обычного, что могло свидетельствовать о крайней степени раздражения.
- Я никуда не пойду, Саске! - почти выкрикнула Сакура, затравленно смотря по сторонам. Она быстро переводила взгляд с мужчины на юношу, и в ее глазах читался страх. Не перед битвой, не перед двумя десятками врагов и даже не перед смертью.
Она боялась остаться одна. Она боялась быть на расстоянии от него.
- Я тебя и не спрашиваю, - раздраженно сказал Учиха, но тон его голоса по-прежнему оставался пронизывающе-холодным. - Уходите! - он повернул голову в сторону наемников - расстояние между ними стремительно сокращалось.
Юноша приблизился к раздраженной не на шутку Сакуре, но та, словно кошка фыркнула и предостерегающе зашипела, выставляя вперед руки с раскрытыми веерами. Солдат остановился и сглотнул: было видно, что девушка крайне зла и будет бороться до самого конца потому, что в ее глазах отчетливо виднелась отчаянная решимость быть вместе с Саске, даже если потом ей придется умереть.
Учиха, которому порядком надоело сдерживать рвущуюся наружу злость, сделал быстрый шаг назад и оказался перед лицом Сакуры. Он встряхнул ее за плечи, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза.
- Я предупреждал тебя, что не стоит ко мне привязываться, - тихо начал он, когда, наконец, поймал затравленный взгляд девушки, - говорил, что это лишь навредит тебе, - его руки поползли по слегка обнаженным плечам верх, лаская уверенными движениями.
Сакура удивленно посмотрела на него, не смея верить своим же собственным ощущениям. Саске, который был всегда холоден и жесток к ней, сейчас нежно гладил ее шею.
Это было невероятно, почти немыслимо и невообразимо приятно.
- Ты заставляешь меня обманывать тебя, Сакура. Ты принуждаешь меня к этому. Больше ты не сможешь управлять мной, - Учиха коротко усмехнулся, и девушка решительно прервала его:
- Я сама могу решать, что мне делать или не делать! - она видела, видела по его глазам, напряженному лицу и собранным жестам, что он все давно решил, что ее слова вряд ли повлияют на ход дальнейших событий.
- Ты моя жена, Сакура, - рука Саске остановила свое движение, - и потому ты будешь подчиняться... - указательный палец быстро нажал на точку на шее, и девушка с тихим стоном отчаяния почувствовала, как подкашиваются ее ноги.
- Уходите, - спокойно повторил Учиха, передавая бесчувственно тело Сакуры юноше. Тот бережно взял ее, прижимая к своей груди, и быстро развернулся, направляясь прочь.
Последним, что Сакура смогла увидеть остатками своего сознания, которые медленно обволакивал густой и липкий туман, были пальца Саске, нарочито медленными движениями развязывающие ремешки кимоно.
Он собирался мстить...
А она должна выжить.

Тема: Re: фанфики по Наруто Сб Ноя 20, 2010 4:41 pm

Ее ставка-жизнь, ее судьба-игра(28)
Он держался из последних сил, уже не отдавая отчета своим действиям. Его тело – натренированное, закаленное в боях, полностью израненное – двигалось само по себе; от невероятной боли и усталости разум перестал его контролировать, перед глазами Саске стояла мутная пелена, а из груди вырывалось сухое, свистящее дыхание с хриплыми выдохами.
Из многочисленных ран сочилась кровь, пот бежал по всему телу, но Учиха продолжал сражаться, вновь и вновь занося катану для смертельно удара. Он не думал ни о чем – просто не мог; уже не чувствовал боли – он давно прошел свой собственный порог; он знал, что скоро умрет, потому что довел себя до высшего предела, после которого нет пути назад, нет шанса вернуться обратно.
Он умирал, медленно и мучительно, но продолжал нести смерть все вокруг. Саске смеялся в лицо наемникам, когда шел на них; смеялся, когда они в страхе метались около него; смеялся, когда видел летящие сенбоны, с концов которых капал яд; смеялся, когда падал на землю и вновь поднимался; смеялся, когда почти не мог дышать.
Его смех был хриплым и сухим, с кровью, которую он сплевывал на землю при каждом выдохе, а улыбка – настоящим оскалом бешеного зверя, который умирал, но не сдавался.
Наемники окружили Учиха плотным кольцо, стремясь взять его измором, и каждый шаг приносил ему новую рану и новое мучение.
Но он продолжал двигаться и сражаться, видя в глазах солдат ужас и страх. Саске слышал, как где-то рядом борются его оставшиеся воины, и знал, что Сакура – его Сакура – уже далеко отсюда, и теперь его противники не смогут догнать ее.
Ноги Учиха подкосились, и он упал на колени, чувствуя, что это конец. Крепко держа катану, он взглянул на небо и увидел яркое солнце, глубоко – в последний раз – вдохнул и упал навзничь, закрыв глаза.
И страшный звук его падения ударом рассек стоявшую тишину.
С его плотно сжатых губ, окрашенных кровью в алый цвет, не сорвался ни один стон; и на лице не дрогнул ни один мускул.
Так умирают воины.

- Не-е-е-ет! – леденящий душу крик в одно мгновение разнесся по поместью клана, и уже через секунду на том месте, где недавно сражался с врагами поверженный Саске, появился светловолосый мужчина, ведущий за собой небольшой отряд солдат.
Не видя ничего перед собой, не слыша предостережения своих воинов, он бросился прямо в гущу императорских наемников, туда, где находился его друг.
Наруто прорвался сквозь кольцо врагов к Саске и упал рядом с ним на колени, не обращая внимания на врагов, что окружали их.
- Узумаки-сама! – где-то вдалеке раздался крик его верного помощника и соратника, а совсем рядом с ним вновь началась битва, и катаны находились в опасной близости от его незащищенной спины, но для Наруто сейчас не существовало ничего, кроме бескровного лица друга, которое он держал в своих руках; его иссеченного мечами тела и сердца, что едва слышно билось в нем.
- Саске... - потрясенно сказал Узумаки, чувствуя, как в горле появился неприятный комок, - что же ты наделал, друг?..
Наруто вздрогнул и зажмурился, ударил кулаком по земле и сжал зубы, стараясь не закричать от осознания собственного бессилия.
- Не смей умирать, Саске! Ты слышишь?! Не смей! – Наруто чуть стиснул плечи Учиха и потряс его, но тут же отпустил, видя, как безвольно мотается его голова, как изо рта вырываются хрипы – словно в его груди образовалась большая дыра, и воздух проходит прямо через нее. – Ты что, ты что?.. Куда это ты собрался? Тебе еще рано... у тебя теперь Сакура есть, и скоро будет большой и уютный дом, и ты перестанешь быть таким замкнутым и ехидным человеком, и обязательно поправишься, и будешь учить своих детей воинскому искусству... – Наруто крепко сжимал в объятиях тело Саске и сидел на коленях, качая его и уговаривая не умирать. По его лицо текли соленые капли – то ли слезы, то ли пот – но он не замечал их; вокруг продолжалась битва, но перед его глазами было лишь бледное лицо Учиха с плотно сжатыми, побелевшими губами.
- Ты не должен погибнуть сейчас, ты не имеешь на это права! Что тогда с Сакурой будет, ты подумал? А с отцом твоим?.. – Наруто разорвал свою одежду и сейчас пытался с помощью повязок остановить кровь, обильно идущую из ран Саске. Но это было почти бесполезно; повреждений было так много, что понадобилась бы не одно кимоно Узумаки, чтобы перевязать их все.
Внезапно Учиха попытался привстать, он схватил Наруто за руку, судорожно сжимая пальцы, и прохрипел что-то, не имея сил сказать вслух.
- Эй, Саске! Не смей этого делать! – не контролируя себя, истошно закричал Узумаки, когда друг обмяк в его руках и перестал дышать. – Са-а-а-аске-е! Я не позволю тебе умереть сейчас! – он затряс его, начал бить по щекам, пытался поднять и поставить на ноги, привести в чувства и оживить, но...
- Бака! Какого черта ты ввязался во все это один? Почему не подождал нас? Зачем ты умер, дьявол тебя побери?! – Узумаки совсем не по-мужски всхлипнул и размазал слезы по щекам.

Неджи опустился на землю, тяжело дыша и вытирая со лба пот. Все, наконец, закончилось, и наемники были полностью уничтожены.
Они не стали брать пленников и добили раненных, чтобы зачинщики бунта и предатели в следующий раз хорошо подумали, прежде чем послали бы убийц к кому-либо из их союза.
То, что осталось от убитых солдат, они пошлют изменникам, чтобы те знали, что скоро свершится суд и над ними. Скоро...
«Лучше бы Учиха выжил. Вместо этого суда», - подумал Неджи, своими мыслями показывая то, что он никогда не сможет показать словами и действиями..
Он неожиданно легко поднялся, когда увидел впереди силуэт бегущего к нему солдата. Им оказался Яшамару – самый преданный и верный слуга Саске. Он буквально задыхался от быстро бега и выглядел очень взволнованным и растрепанным – таким, каким никогда не посмел бы выглядеть в обычное время.
- Учиха-сама... – задыхаясь, выпалил он, упираясь руками в колени и пытаясь перевести дух. – Он... очнулся!
Лицо Неджи не поменяло выражения, и не один мускул не дернулся на нем, но голос предательски дрогнул, когда он приказал:
- Веди к нему.
Они быстро дошли до центра поместья, где Саске дрался в последний – как он думал – раз, и Хьюга увидел склонившегося над другом Наруто, и руку Учиха, царапавшую песок – его перевязывали и прижигали раны, чтобы в них не началось заражение. Неджи поморщился и покачал головой: или воины Саске сошли с ума и решили убить своего господина, с таким зверством относясь к его самочувствию, или это их хозяин повредился рассудком от ран и решил доставить себе еще больше боли.
Хотя больше, казалось, было уже нельзя.
- Я говорил ему, - вздохнул Наруто и запустил ладонь в волосы. – Но разве он когда-нибудь слушался меня?
- Лучше бы слушался, - криво улыбнулся Неджи, глядя, как по лицу Саске проходит судорога. – Но так и нужно: он не может показывать слабость в своем поместье и перед своими людьми.
- Я все слышу, - Учиха попытался сесть, но был остановлен Яшамару, которому надоело смотреть, как его господин напрасно мучает себя. – И уже не умру.
- А мы так хотели! – попытался пошутить Наруто, но его руки еще дрожали, и пальцы были крепко сжаты в кулаки. – В следующий раз, Саске, ты будешь вытаскивать меня или Неджи с того света. А после я посмотрю, как тебе захочется веселиться! – Узумаки был сильно зол, гнев буквально переполнял его, и лишь ценой невероятных усилий он смог сдержаться и не высказать другу прямо сейчас все, что он думает о его поведении, действиях и ужасном характере.
- Спасибо вам, - без усмешки сказал Саске и закрыл глаза. Он вздохнул, и на лицах у всех троих появились слабые улыбки.

- Саске?! – Сакура бежала к нему, отчаянно путаясь в подоле длинного кимоно, бежала изо всех сил, не слыша позади себя ничего и не обращая внимания на предостерегающие слова Неджи и на громкие крики Наруто. Она бежала, крепко сжав кулачки и комкая в сильном захвате роскошный шелк одежды, волосы мешали ей, цепляясь за листву, а тонкие ветви стегали лицо. Это было странное ощущения повтора, ведь всего двумя часами раньше Сакура уже проделывала все это. Она так же неслась вперед, не разбирая дороги, так же морщилась, когда ветки оставляли царапины на ее лице и так же пыталась не заплакать, то и дело зажмуривая глаза.
Но тогда она готовилась умереть, а сейчас страстно хотела жить.
Сакура вскрикнула, когда увидела Саске, и, вырвавшись из несильного захвата какого-то солдата, бросилась прямо к нему, падая рядом на колени.
Учиха лежал на трех плащах, и почти все его тело покрывали некогда белоснежные повязки, сейчас пропитавшиеся кровью. Он не стонал и никак не показывал боли, но иногда морщился, и тогда его глаза закрывались, а на скулах начинали ходить желваки, и все лицо как будто каменело.
- Саске... – достигнув цели, Сакура растеряла всю храбрость. Она нерешительно замерла на коленях перед мужем и не осмеливалась дотронуться до него, протянуть руку и прикоснуться к нему.
Учиха молчал, и у него были почти белые губы и закрытые глаза. Длинная и очень тонкая рубленая рана пересекала лицо, проходя от левого виска через нос и к правой щеке.
- Такое поведение непозволительно для моей жены, - кое-как выдавил из себя Саске, открывая глаза.
Сакура вздрогнула и сжалась, опуская взгляд вниз. Ее колени были содраны до крови, а богатое и роскошное кимоно порвано и испачкано в земле. Розовые волосы спутались и падали ей на плечи, спину, лезли в лицо, закрывая многочисленные мелкие царапины, что были на нем.
- Мне все равно... – тихо пробормотала Сакура и замерла, когда дрожащая рука Саске потянулась к ее лицу и заправила за ухо растрепанную прядку волос. – Потом... если хочешь, я напомню тебе, и ты...
- Я не забуду, - Учиха ухмыльнулся, но тут же поморщился.
- Тебе очень больно? – еще тише произнесла Сакура, осторожно касаясь его плеча.
Саске хотел было усмехнуться, но, помня о предыдущей вспышке боли, не стал этого делать.
- Позаботься лучше о себе, - резко сказал он, и она с удивлением заметила, как сузились глаза Учиха, как заходили у него желваки. – Ты сражалась, - это был не вопрос, и Сакура усилием воли заставила себя не вздрогнуть от его тона и не отшатнуться.
- Да, - ей хотелось дерзить и показывать свою гордость и независимость от мужа, но они слишком многое прошли вместе, слишком многое пережили, слишком сильно изменились за прошедший месяц, чтобы она могла себе это позволить. И потому, подавив в себе глупый и ненужный сейчас порыв девчачьего высокомерия, Сакура прикрыла глаза и наклонила голову.
Саске молчал, и эта тишина тягостным коконом обволакивала их обоих, опутывала, словно рыбацкая сеть, и не позволяла расслабиться. Ни на секунду.
- Ты глупая женщина... – на мгновение Сакуре показалось, что рядом с ней зашипела змея, но когда она распахнула глаза и уже приготовилась вскрикнуть от испуга, то поняла, что эти слова произнес ее муж. – Ты могла умереть...
Учиха буквально прожигал ее взглядом, в его глазах хорошо виднелись гнев и ярость, которые он и не собирался подавлять.
- Я приказал тебе не выходить из дома, - медленно, тяжело роняя каждое слово, произнес Саске, и от его тона, Сакура поняла, что ничем хорошим этот разговор не закончится. – Ты ослушалась меня в первый раз и решила, что ты лучше меня знаешь, как нужно действовать в условиях боя, когда твой дом окружает множество сильных противников. Ты прибежала ко мне, глупо надеясь, что сможешь хоть чем-то помочь. Ты подставила нас всех, подвергла угрозе свою жизнь, мою честь и достоинство нашего клана. Ты была такой дурой, что даже не подумала, каким образом тебя буду использовать солдаты после того, как меня убьют, - Сакура сглотнула неприятный комок, который стоял в ее горле с самой первой секунды этой обвинительной речи, и склонила голову, надеясь за завесой волос спрятаться от испепеляющего взгляда Саске.
То, что Учиха не смог сказать ей на рассвете, он решил рассказать сейчас, не обращая внимания на чувства и эмоции жены.
Потому что он помнил страх и ужас, когда увидел ее рядом с собой во время схватки, помнил непозволительные мысли о ней, помнил желание защитить и уберечь, помнил запах ее волос и вкус поцелуев.
Он все помнил, и не собирался мириться с этим просто так.
- Ты ослушалась меня и после, когда сбежала от своего охранника и вернулась в поместье, решив, что способна и достойна сражаться наравне с мужчинами, - Саске тяжело дышал; эта длинная речь отняла у него много сил, но он упорно продолжал говорить, и голова Сакуры опускалась все ниже и ниже.
- Ты вела себя своевольно, дерзко и слишком свободно, когда была моей невестой. Твое поведение лишь ухудшилось, когда ты стала моей женой. Я многое прощал тебе: непокорство, надменность, излишнюю уверенность в своих силах, но прямое непослушание, наплевательское отношение к моим приказам, я прощать не намерен, - Саске замолчал на секунду, а Сакуре подумала, что худшего унижения она никогда еще не испытывала. Обида, разочарование, собственные нелепые поступки – все это давило на нее сейчас, уничтожало изнутри, медленно обнажая и вытаскивая на поверхность ее глупость и эгоизм.
- Яшамару! – Саске был ранен и слаб, но его голос звучал громко и уверенно, мигом разносясь по всей округе.
Уже через несколько секунд перед ним на одно колено опустился немолодой светловолосый мужчина с окровавленной повязкой на руке.
- Да, мой господин.
Учиха на мгновение прикрыл глаза, борясь с желанием помассировать переносицу – он был просто не в состоянии на такой жест сейчас – а потом неожиданно тихо приказал:
- Уведи мою жену в главный дом и проследи, чтобы она оставалась в моей комнате все время. Если понадобиться – запри, и никого к ней не пускай.
- Хорошо, Учиха-сама, - Яшамару кивнул и отошел на почтительное расстояние.
- Саске! – Сакура не находила слов, чтобы выразить охватившие ее чувства. – Я... я просто хотела... – она посмотрела на мужа, надеясь, что он поймет ее эмоции и переживания. Но наткнулась на холодный, бескомпромиссный взгляд его глаз и махнула рукой, понимая, что ничего не сможет доказать ему словами.
- Я разочарован в тебе, Сакура.
Пока она шла – поникшие плеши и опущенная голова; растрепанные ветром волосы и сцепленные в замок пальцы – то не оборачивалась и старалась не дрожать от озноба, вдруг охватившего тело.
Но когда они почти зашли за угол, Сакура позволила себе повернуть голову и встретиться взглядом с мужем: в ее глазах были слезы, а в его – смертельная усталость и боль.

Стараясь двигаться как можно тише, она закрыла двери и на цыпочках прошла в комнату.
В дальнем углу на футоне лежал Саске, и на него через распахнутое настежь окно падал тусклый свет растущей луны. В комнате было очень темно и тихо, и слышалось только дыхание спящего Учиха, и Сакура остановилась, не решаясь идти дальше. Ей было страшно: уже в который раз она нарушала прямой приказ мужа, и если раньше последствия ее неповиновения были незначительными и простыми, то сегодня она едва не убила себя и сильно подставила Саске.
А теперь вдобавок ко всему она выбралась из комнаты без его ведома и зачем-то пришла сюда. Пришла, чтобы извиниться и поговорить, но на это нужно было набраться смелости и храбрости, а не стоять посреди помещения, замерев от нерешительности и страха.
Сакура закусила губы и сделала осторожный шаг вперед – не хватало еще споткнуться и упасть прямо сейчас, разбудив весь дом и выдав тем самым свое присутствие здесь.
Она вздохнула и вздрогнула, когда ночную тишину буквально разрезал хриплый, не слишком довольный голос мужа:
- Может быть, ты прекратишь сопеть и скажешь уже, зачем пришла? – она скорее чувствовала, чем увидела, как поморщился Саске, как он нахмурился и, прилагая колоссальные усилия, смог сесть, а затем и встать.
- Т-ты не спишь? – Сакура сделала шаг назад, больше всего на свете желая развернуться и убежать из этой комнаты. То, чего она больше всего опасалась, свершилось, и сейчас ей необходимо было как можно скорее придумать себе стоящее оправдание. Ведь сказать ему правду было очень и очень тяжело. Гораздо проще было стоять напротив вражеского наемника и сражаться с ним на смерть, чем говорить с Учиха.
- Твои шаги и мертвого разбудят, - Саске усмехнулся и, взяв что-то с низкого столика, вышел на веранду. Он чувствовал спиной, как нерешительно смотрела на него жена, как крепко сжимала кулаки, как дрожали ее руки и губы.
Сакура задрожала от холода, но пошла следом, понимая, что не громкие шаги были причиной его пробуждения, а боль от полученных ран. Она остановилась в дверях, не решаясь спросить о том, что так сильно ее волновало – его самочувствие, не решаясь попросить прощения.
«Он убьет меня, если я скажу это», - обречено подумала она и глубоко вздохнула, поднося замерзшие ладони ко рту и грея их дыханием.
- Сакура, - Саске сказал это так, что она вздрогнула и обняла себя за плечи, кожей чувствуя исходящее от него недовольство. – Почему ты находишься не в моей комнате?
Несмотря на ночной холод и сильный ветер, на Учиха были лишь длинные штаны, а грудь, плечи и спину покрывал ровный слой бинтов, и кое-где на них уже появилась кровь. Сакура закрыла глаза, сдерживая слезы: она не могла представить себе даже сотую той боли, что чувствовал Саске.
Но он ходил, вел себя, двигался как обычно, и она вновь ощутила себя маленькой девочкой рядом с ним, которая никогда не будет по-настоящему достойной его, по-настоящему нужной.
- Я... я захотела пить, - сказала она первое, что пришло в голову, и тут же прикусила язык, понимая, как глупо звучали ее слова, каким жалким было оправдание.
- Никогда не думал, что вода находится именно в этой комнате, - Саске обернулся и насмешливо посмотрел на Сакуру, чиркнув спичкой.
- Тебе нельзя сейчас курить! – она подошла к нему вплотную и попыталась накрыть ладонью его руку с сигаретой, но Учиха резко отдернул ее и выругался сквозь крепко сжатые зубы.
- А ты должна мне подчиняться, - он нахмурился, чувствуя, как по шее ползет липкий холодный пот и как дрожат его руки, и посмотрел на Сакуру, стоявшую совсем рядом – так, что было можно увидеть каждую царапину на ее лице. – Я запретил тебе выходить из комнаты, я приказал сидеть там и ждать меня. Почему ты вновь решила, что можешь вести себя так, как нравится именно тебе? – Учиха развернулся, отбрасывая в сторону недокуренную сигарету, и сжал плечи жены, слегка встряхивая ее и заставляя поднять голову.
Глаза Саске были черными от боли, и под ними залегли глубокие, темные тени. А когда он повернул голову, и свет луны упал на нее, Сакуре показалось, что на его висках засеребрилась первая седина.
Она с трудом подавила желание поднять руку и дотронуться до его волос, провести ладонью по покрытому шрамами лицу.
- Я пришла извиниться, Саске, - после некоторого молчания просто сказала она и попыталась улыбнуться. – Прости меня, я была неправа, когда вмешалась в вашу битву...
- Это так мило с твоей стороны, дорогая, - на губах Учиха блуждала привычная усмешка, но Сакура помнила, каково ему сейчас на самом деле.
Она дала себе слово, что больше никогда в жизни внешнее состояние мужа ее не обманет. Ведь она почти научилась смотреть в его душу. В сердце, покрытое железной броней сарказма и язвительности, закованное в доспехи иронии и злости; в ледяное, замерзшее сердце, которое, казалось, было почти невозможно растопить.
- Мне не нужны твои извинения, Сакура, - Саске пальцами дотронулся до ее подбородка и приподнял его, заставляя ее смотреть себе в глаза. – Мне нужно, чтобы ты понимала, что можно делать, а что – нельзя. Мой клан – не семья твоего отца; здесь все сложнее и опаснее. Я дам тебе свитки с историей, быть может, ты поймешь, о чем я говорю, когда прочитаешь, как на протяжении столетий отцы убивали детей, а братья – братьев.
- Саске! Я же понимаю, просто хочу... – она отстранилась, шагнула назад и посмотрела на мужа, не находя слов, но желая, чтобы он все увидел и понял по ее взгляду.
- Забудь про свое «хочу», Сакура, - Учиха говорил негромко и спокойно, и по его голосу казалось, что за прошедшие два дня он повзрослел на добрый десяток лет. – Ты теперь моя жена, значит, часть клана. И должна соответствовать своему положению в обществе. Пока был жив отец, - он запнулся на секунду и подавил внезапную дрожь, - а я был лишь наследником, ты могла позволить себе заниматься глупостями. Сегодня я стал главой клана, а это многое меняет в моей и твоей жизни. Поэтому я требую от тебя безоговорочного подчинения в тех вопросах, в которых я разбираюсь намного лучше тебя, - Учиха замолчал, предоставляя Сакуре возможность осмыслить сказанное им только что. Она молчала, только внимательно смотрела на него и не осмеливалась перебивать.
- Ты можешь спорить и пререкаться со мной здесь, в поместье, где живут только верные нам люди. Но не смей делать этого в обществе. Не заставляй меня вновь разочаровываться в тебе, - взгляд Саске был суровым и твердым, губы превратились в узкую полоску, а руки были скрещены на груди. Он не улыбался и не хмурился, но пристально смотрел на жену, и в глубине его глаз можно было разглядеть некое уважение.
- Я... я все понимаю, - нерешительно начала Сакура и судорожно обняла свои плечи, выдав этим жестом внутреннее волнение и беспокойство. – И больше не подведу тебя... правда не подведу, - она робко улыбнулась и сама посмотрела в глаза Учиха, словно хотела найти в них поддержку и защиту. – Только теперь я должна называть тебя на «Вы» и говорить «Саске-сан»? – Учиха чуть не фыркнул от такого вопроса, но потом заметил лукавую улыбку жены и смешинки, прыгающие в ее глазах, и попытался нахмуриться, но уголки его губ против воли поползли вверх.
- Я предпочитаю слышать «Саске-сама», - он подошел к ней, обхватывая руками плечи и шепча эти слова в ее шею. Она задрожала, но не от холода и ветра, и прерывисто вздохнула, когда дыхание мужа коснулось ее ключицы.
- Это звучит слишком самонадеянно, - прерывистым голосом прошептала Сакура, не имея сил сказать это громко и вслух. Она обвила руками шею Саске и, помня об его ранах, осторожно запуталась пальцами в черных волосах.
- Разве ты его не привыкла к этому, девочка? – Учиха отстранился и накрыл холодными, обстрекавшимися губами ее теплые, податливые губы, срывая с них тихий стон.
У их поцелуя был горький вкус полыни и невыплаканных слез, и он чувствовал в нем все обещания своей жены.
- Уже поздно, Сакура, тебе давно пора, - Саске выпрямился и насмешливо взглянул на жену, которая могла поклясться, что ее муж с огромным трудом удерживает себя от улыбки.
Она расстроено и немного обижено посмотрела на него, а потом сладкое наслаждение исчезло из ее сознания, и Сакура вспомнила, что случилось с ними всеми и с самим Саске, и опустила голову, мысленно ругая себя за черствость и эгоизм.
Учиха творил с ней немыслимые вещи; одними прикосновениями заставлял забывать обо всем на свете, редкими ласками дарил такое наслаждение, которое она не променяла бы ни на что.
Сакура сделала над собой усилие и шагнула назад, разрывая их объятия и несмело улыбаясь мужу. Конечно, она хотела бы вечно стоять вот так рядом с ним, прижимаясь к широкой груди, но боялась, что Учиха, не привыкший к такому поведению и считающий его недостойным, рассердится и уйдет сам.
- Кто перевязывает тебя, Саске? – неожиданно для себя и мужа спросила Сакура, внимательно смотря на битны и повязки, на которых уже появились красные пятна.
- Яшамару, - он пожал плечами и с легкой иронией посмотрел на жену. – Ты пытаешься заговорить меня, девочка? Ничего не выйдет, отправляйся спать. Утро принесет с собой много трудностей.
Сакура кивнула, мгновенно погрустнев, и негромко сказала:
- Спокойной ночи... Саске-сан? – она чуть улыбнулась, из-под опущенных ресниц смотря на Учиха и ожидая его реакции на ее шутливое обращение.
- Называя меня так однажды, будь готова повторять это каждый день, - он серьезно посмотрел на нее и легко подтолкнул в спину. – Иди, девочка.
Когда Сакура вошла в дом и вернулась в комнату, где спал Саске, она обернулась на мгновения и увидела, как в ночной темноте погас огонек спички, и в небо улетел серый дымок от крепких сигарет Учиха. Он неподвижно стоял, опираясь локтями о перила, и невидящим ничего взглядом смотрел вперед.
«Саске-сан», - повторила она про себя его имя, словно пробуя на вкус и кончиком языка ощущая каждую букву. «Саске-сан».
И Сакура подумала, что в таком обращении нет ничего презрительного или унижающего ее.
Ведь не один Учиха повзрослел за прошедшее время.

Тема: Re: фанфики по Наруто Сб Ноя 20, 2010 4:42 pm

Ее ставка-жизнь, ее судьба-игра(29)
Саске стоял посреди комнате отца и щурился, пока глаза привыкали к темноте, царившей здесь. Все окна были плотно закрыты – так, чтобы ни один лучик солнца не мог проникнуть сюда, а сверху ставень висела черная ткань. Единственным источником света здесь была маленькая, едва горящая свеча, находящаяся в самом дальнем углу.
Эта комната, как и многие другие помещения в поместье, была проста и лаконична в своем убранстве: ничего лишнего, минимум вещей и никакой роскоши. Футон, низкий столик с предметами для каллиграфии, полки для книг, встроенный шкаф для одежды и пустые, почти что голые стены, украшением которых служила богатая коллекция оружия. Саске проводил здесь много времени в детстве – гораздо больше, чем его старший брат – разглядывая искусно выполненные, единственные в своем роде катаны, боевые веера, нагинаты и мечтая о том, что когда-нибудь это все будет принадлежать ему по праву наследования.
Учиха прикрыл глаза и поморщился, когда неожиданно заныли его раны, надежно перемотанные сейчас бинтами. Комната до сих пор хранила дух Фугаку, казалось, он не умер, а просто уехал ненадолго в Эдо, и пройдет время, и он зайдет сюда, привычно нахмурится, а после улыбнется – лишь глазами, так, как умел делать только он. Его отец.
Саске сжал зубы, и на его скулах заиграли желваки: воспоминания были слишком свежими и болезненными, а лицо Фугаку так и стояло перед глазами.
- Я буду достойным тебя, отец, - негромко проговорил Учиха, держа в руках бывшую катану главы клана. Он положит ее к нему в могилу – воины никогда не расставались со своим оружием. Даже после смерти.
- Тебя все ищут, - Саске едва не вздрогнул от неожиданности, когда в комнате раздался голос вошедшего Неджи. – Только что приехал посланец императора и советник, - казалось, что Хьюга буквально выплюнул последние слова: он поморщился, и на лице появилось презрительное выражение.
- Кто-кто, а уж они подождут столько, сколько я захочу, - Учиха повернулся к другу, распрямляя плечи и щуря глаза. – Они все-таки вынудили меня превратить похороны отца в черт знает что, - зло проговорил он, и в его глазах появился нехороший, яростный блеск.
- Ты знал, что в итоге все так и будет, - Неджи подошел и положил руку ему на плечо, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и уверенно: Саске хватало сейчас собственных эмоций, и незачем ему было получать еще и чужие.
- Знаешь, на практике все оказалось совсем по-другому, - тихо сказал Учиха, возвращая голосу спокойствие, а лицу – непроницаемое выражение.
- Я знаю, - кивнул Хьюга, вспоминая смерть отца и дядя. – Но ни меня, ни тебя никто не просит терпеть этих стервятников и падальщиков всю церемонию.
- Думаешь, я должен прикончить их в самом начале? – невесело ухмыльнулся Саске, глядя в окно.
Сакура в саду по-прежнему цвела, и вымощенные гравием дорожки покрывал ровный слой ее легких, нежно-розовых лепестков.
Двери за спиной Учиха захлопнулись: Неджи предпочел уйти, оставив друга наедине с собой. В конце концов, в такой ситуации помочь себе мог лишь он один.
Саске раздраженно передернул плечами и закрыл глаза: ему действительно пора было идти, но прежде следовало успокоиться и взять себя в руки: теперь от его поступков будет зависеть почти все, теперь на нем лежит огромный груз ответственности, и он должен достойно нести его.
Он провел рукой по волосам и глубоко вдохнул пахнущий весной воздух: на улице было прохладно, и с самого утра солнце спряталось за тучи, будто понимая, какой сегодня день. По небу плыли тяжелые, серые облака, и Саске был уверен, что вечером пойдет дождь – словно природа будет плакать о старшем Учиха.
Неожиданно в коридоре послышались быстрые шаги, и через мгновение в комнату зашла Сакура, нервно одергивая траурное кимоно. Ее волосы были собраны в тугой пучок на затылке, открывая изнеможенное, усталое лицо, и Учиха остро ощутил, что в последние три дня он проводил с ней слишком мало времени, полностью погрузившись в свои проблемы.
- Все готово, Саске, - она прислонилась к дверному косяку, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на него. – Ты должен начинать... – Сакура быстро развернулась и уже собралась уходить, когда Учиха окликнул ее:
- Ты помнишь о контроле эмоций, девочка? Сегодня это будет необходимо. Я не хочу, чтобы эти предатели и прихвостни видели, как плачет моя жена, - она стояла спиной к нему, и ее плечи дрожали, а голова была низко опущена.
- А почему ты не хочешь этого, Саске? – тихо спросила она, борясь со всхлипами и чувствуя, как тугой комок в горле мешает ей нормально дышать. Сакура тяжело вздохнула и сжала руки в кулаки, ногтями царапая кожу.
Учиха криво улыбнулся, понимая, куда клонит его жена. На ее вопрос существовали лишь два ответа: то, что для него важнее всего уважение и почтение к клану; и то, что ему небезразлична сама Сакура, ее чувства и эмоции, ее отношение к самой себе.
- Ты научилась вести двойные игры, дорогая? – спросил Саске и нахмурился: на несколько секунд он смог забыть о похоронах и отце, и тугой черный комок в его груди перестал болезненно сжиматься. – Кажется, я мало был с тобой в эти дни, раз ты смогла так быстро научиться, - сердце Сакуры забилось быстрее при этих словах; конечно же, она запретила себе мечтать и надеяться, но ей показалось, что в его голосе звучало сожаление и – это было почти невероятно – извинение?..
- Я отвечу тебе вечером, девочка, - она кивнула и поспешно вышла, так и не повернувшись к мужу лицом, чтобы скрыть слезы в своих глазах.
Саске постоял еще некоторое время, слушая звук ее шагов, а потом решительно сжал в руках катану Фугаку и, подойдя к дверям, обернулся, чтобы еще раз окинуть взглядом комнату, а потом поклонился – низко, в пояс; так, как он не кланялся очень и очень давно.
- Прощай, отец.
Он шел по необычайно тихим и пустым коридорам своего – теперь уже своего – поместья, и его руки крепко сжимали меч – до боли в пальцах и суставах.
После того сражения прошло мало времени, и раны Саске еще не начали заживать, а некоторые из них, как он подозревал, не затянуться никогда, но ни единым движением он не выдал своей боли, не показал, какие шрамы и рубцы скрываются за его повязками.

- Сакура! – она обернулась и слабо улыбнулась, когда увидела позади Наруто, быстро идущего к ней. – Как ты? – взволнованно спросил Узумаки, внимательно и бесцеремонно – как и всегда – разглядывая ее.
- Я? – она попыталась слабо улыбнуться. – Не очень хорошо, конечно, но гораздо лучше, чем Саске... – ее дальнейшие слова были сказаны в грудь Наруто, который быстро привлек ее к себе и обнял, крепко сжимая руками.
- Врать будешь своему Учиха, Сакура-тян, - прошептал ей на ухо Узумаки, - а не мне.
- Я не вру, - пробормотала она, изо всех сил стискивая в руках черную ткань кимоно друга.
- Кого ты хочешь обмануть? Я знаю тебя с самого детства, - улыбнулся Наруто и отстранил от себя девушку.
- Я не обманываю, честно. Просто я переживаю... за Саске. Но ты же знаешь, как трудно за него переживать... Он железный какой-то; кажется, что вообще не умеет чувствовать. И с каждым днем все дальше и дальше от меня... – она всхлипнула, по-детски шмыгнула носом и посмотрела на Узумаки блестящими от подступивших слез глазами.
Со времени битвы прошло уже три ночи – бессонных, полных слез, глухого отчаяния и скорби, и сегодня настал день похорон. Сакура почти не видела Саске с момента их поцелуя; он все время где-то пропадал, не щадя себя и свое тело, редко появлялся в главном доме поместья, где практически в одиночестве находилась она. И к концу второго дня она перестала ждать почти неслышных шагов, шелеста раздвигаемых дверей и его тихого, спокойного голоса.
- Этот бака всегда таким был, Сакура-тян. Но ему тоже нелегко, ты пойми. Его таким воспитали, Саске уже не изменится... и, помнится, несколько недель назад ты была настроена более решительно и оптимистично. Улыбнись, сестренка, скоро все закончится!
- Наруто... я просто боюсь, что он окончательно закроется после этого. Что не позволит мне быть рядом... что я не смогу ему помочь... на самом деле, сейчас все так и происходит. Он не нуждается во мне, ему чужды мои эмоции и сопереживание, он похож сейчас – действительно похож! – на огромную глыбу льда, которую не растопит и самое жаркое солнце... – Сакура обняла себя руками за плечи и виновато взглянула на друга, опуская голову и понимая, что ее истинные чувства вырвались наружу. – Прости. Я не должна была говорить этого тебе...
- А это ты брось, Сакура, брось, - Наруто серьезно смотрел на нее, и в его взгляде была такая уверенность, такое убеждение в своей правоте, что ей захотелось – помимо собственной воли – поверить ему. – Все наладится, все будет хорошо. Он... оттает. Обязательно, я же знаю его, - Узумаки чуть улыбнулся и растрепал себе волосы. – Учиха никогда не позволит своим эмоциям захватить вверх, какими бы они не были: хорошими или плохими. И в отчаяние он впадать тоже не станет, и не замкнется в себе – это ведь тоже чувства, тоже эмоции, Сакура-тян. А он всегда контролирует их... - Наруто нагнулся, быстро поцеловал ее в щеку и, развернувшись, пошел в сторону храма, где должна была начаться церемония.
Через несколько шагов он остановился, обернулся и помахал ей рукой, и Сакуре на секунду показалось, что сгущающуюся вокруг нее тьму прорезал яркий солнечный лучик, принося с собой живительное тепло.

Саске стоял над отцом, покоящимся на высоком, деревянном ложе, и в его руке горел факел, который должен был отправить Фугаку в последний путь.
Но Учиха был неподвижен, и никто не смел торопить его сейчас. Внизу, вокруг будущего погребального костра стояли только самые близкие родственники и союзники – не больше пятнадцати человек, и никого из чиновников или людей, отвернувшихся от клана в опасный для него момент – Саске не собирался устраивать из похорон отца зрелище для толпы.
Он склонил голову, зная, что Фугаку не стал бы требовать от него большего и едва слышно, одними губами прошептал:
- Прощай, отец. Пусть твой путь до небесного дома будет легким и быстрым, и удача сопутствует тебе там. Пусть души предков встретят тебя там. Пусть твоя загробная жизнь станет такой же славной, как и земная. Пусть ты никогда не забудешь слова честь, а я никогда не оскверню память о тебе, - факел в его руке едва заметно дрожал, но Саске пока не торопился опускать его в сухие палки.
Он стоял, закрыв глаза, и негромко шептал что-то одними губами. То, что навсегда останется между ним и Фугаку, то, что он не смел сказать при жизни, но говорил сейчас.
- Я помню, ты обещал, что мы обязательно встретимся, - Учиха едва заметно улыбнулся, и на секунду ему показалось, что вместо ветра его волосы потрепала знакомая, тяжелая рука. – Но не сердись, отец, если эта встреча произойдет нескоро. Мне есть, ради чего жить, – помимо воли его взгляд метнулся вниз, выхватил из толпы людей знакомые розовые волосы и вернулся к Фугаку.
– Надеюсь, я был тебе хорошим сыном. Прощай, отец, – медленными движениями Саске поджег хворост с четырех сторон, спустился вниз по небольшой лестнице и, повернувшись лицом к костру, кинул факел в его центр.
Сухое дерево быстро разгоралось, и через какие-то секунды языки пламени полностью поглотили его; они лизали сучья и палки и стремились вверх – к небу – и людям казалось, что вместе с ними и светлым дымом туда улетала душа Фугаку.
Вокруг стояла удивительная тишина, и только треск поленьев был слышен в ней.
Никто вокруг не плакал, не показывал открыто своей скорби, и Сакура тоже пыталась так себя вести, но время от времени не сдерживалась и тихо всхлипывала, сжимая подол своего абсолютно черного, траурного кимоно.
Рядом с ней стоял Наруто и поддерживал ее за плечи, а чуть дальше – Неджи, и в его прозрачных глазах была видна тревога и беспокойство.
А впереди – очень близко к огню и далеко от всех остальных – находился Учиха. Он был неподвижен и смотрел прямо перед собой, и в его черных – зеркально-черных – глазах отражалось пламя костра. Жар опалял его кожу и глаза, которые чуть слезились от этого, но Саске было все равно.
Он не стал дожидаться, пока догорит последняя палка, и вся могила превратиться в угли – вечером, уже в одиночестве Учиха придет сюда один и соберет пепел, оставшийся от отца, и поместит его в комнату, его уже стояли вазы с прахом многих его предков.
Саске резко повернулся, сжал кулаки так, что хрустнули пальцы, и сказал:
- Пора идти в поместье, тут все закончится и без нас, – он пошел в главный дом, и Неджи с Наруто быстро догнали его, становясь по бокам; Учиха не показывал своей боли или того, что раны причиняют ему достаточную долю страданий; он никогда бы не высказал этого вслух, но мог пошатнуться и просто упасть, так и не издав ни звука
За ними шла Сакура, поспешно стирающая слезы с лица – в ее новом клане, новой семье это было непринято и считалось признаком слабости, а она не могла быть слабой сейчас.
Когда в ней кто-то нуждался.
Когда в ней нуждался он.

- Сакура? Что ты здесь делаешь? – она услышала его удивленный голос и поспешно обернулась, поднимаясь с колен.
До прихода мужа она молилась в маленьком храме клана, жгла там ароматические палочки и просила Богов, чтобы путь к небесам Фугаку был легким и быстрым, а их земная жизнь – счастливой и безбедной.
Саске стоял у входа и опирался на дверной косяк; его руки были сложены на груди, а бровь насмешливо приподнята – словно и не он хоронил сегодня отца.
- Ты молилась? – его голос звучал чуть снисходительно, и в нем не чувствовалось усталости, но Сакура видела ее следы на его бледном лице, видела скованность его движений и боль, причиненную ранами.
- Ты... – она напряженно взглянула на мужа и осторожно спросила, - ты не любишь этого, да? – она подошла к нему и остановилась на расстоянии шага, привычно поднимая голову и смотря на него снизу вверх.
Вокруг черных глаз Учиха залегли глубокие тени, вызванные бессонными ночами, а уголки губ были сильно опущены.
- Я не верю в это, - Саске иронично улыбнулся и посмотрел на Сакуру. – Трудно поверить, когда живешь в клане, проклятом и забытом Богами.
- Я не знала этого, - проговорила она, отворачиваясь и закусывая губу: неужели она опять умудрилась все испортить?
Нужно было сначала подумать, а потом уже идти в этот храм, который и храмом-то звался с огромной натяжкой, и молиться за Фугаку и Саске – ведь они мало напоминали верующих людей.
- Ты слишком напряжена, Сакура, - он взял ее за руку чуть повыше запястья и повел вслед за собой в сад, на который медленно опускались вечерние сумерки. – Я мало верю в Богов, но если хочешь, ты можешь молиться им. Но только не за меня. И за отца тоже не стоит, - он прикрыл глаза, словно вспоминая что-то, а потом черты его лица чуть смягчились, а взгляд потеплел. – Я помню, моя мать всегда молилась здесь, когда отец долго не возвращался домой.
Они шли в саду по выложенным гравием дорожкам, и звук их шагов разносился по поместью, а с деревьев на них падали легкие, светлые лепестки вишни.
Сакура обернулась, все еще чувствуя руку Саске на своем запястье: он держал ее крепко и довольно сильно, но эта боль была приятной для нее.
Храм напоминал вовсе не храм, а заброшенную, никому не нужную постройку. Здание было маленьким, неприметным и одноэтажным: никаких дорогих материалов или металлов, лишь белые каменные стены, черная крыша да мягкие татами внутри.
Ведь в клане Учиха было непринято становиться на колени. Даже перед Богами и даже в особые дни.
- Саске, а ты... ты тоже будешь надолго уезжать отсюда в Эдо? – Сакура постаралась, чтобы ее голос звучал не слишком заинтересованно, скорее, равнодушно, но, судя по взгляду, которым наградил ее муж, у нее это не слишком получилось.
- Девочка, твои эмоции написаны буквально на лице. Я читаю тебя, как открытую книгу. Так что можешь не лукавить и не притворяться со мной. Это все равно бесполезно, - она досадливо вздохнула и перевела взгляд себе под ноги, а он хмыкнул и слегка покачал головой: уже второй раз за день Сакура отвлекла его от тяжелых мыслей.
Она пытливо смотрела на мужа, старательно делая вид, что ее занимает лишь окружавший их пейзаж, и пыталась понять, что он чувствует на самом деле. Спустя столько времени Учиха по-прежнему оставался для нее загадкой, тайной, которую почти невозможно разгадать; человеком, способным на любой поступок, на любую жестокость или благородство.
С ним было сложно, очень сложно – словно идешь над пропастью, и мостом служит тонкая ленточка, что дрожит под твоими ногами и может порваться в любой момент, и ты полетишь – вниз, вниз, в черную, страшную бездну, в неизвестность и пустоту. И никогда не сможешь выбраться оттуда.
Сакура поежилась, мотнула головой, прогоняя странное наваждение, и поймала задумчивый взгляд мужа, который пристально смотрел на нее.
- Я буду уезжать, это неизбежно. И я больше не желаю обсуждать с тобой эту тему.
Она уже открыла рот, чтобы возмутиться, сказать что-то в ответ, но Саске непреклонно покачал головой, и Сакура поспешила прикусить себе язык.
- Ты знаешь, Саске, твоя категоричность переходит всякие границы, - она чуть улыбнулась и поежилась – несмотря на пришедшую весну, с севера дул сильный, промозглый ветер, и ночи оставались по-прежнему холодными.
- Ты замерзла, - произнес Учиха и еще раз взглянул на тонкое черное кимоно жены, на ее туго собранные волосы, на дрожащие плечи. – Иди в дом, Сакура, - почти приказал он, остановившись на веранде главного дома поместья.
Она грустно посмотрела на него, а потом неожиданно улыбнулась собственным мыслям. «Я научусь изображать покорность, я научусь подчиняться твоим приказам, я научусь жить с тобой. Но это совсем не будет значить, что я сдалась или ослабла, что потеряла гордость и чувство собственного достоинства.
Это будет значить лишь то, что я, наконец, поняла, каково это – быть настоящей женщиной».
Когда Сакура скрылась в доме, Саске резко развернулся и с силой ударил по деревянному столбу, на которой опиралась крыша веранды. Из костяшек пальцев, кажется, пошла кровь, но Учиха даже не обратил на это внимания.
Он очень устал за этот день, впервые в жизни устал себя контролировать, устал следить за эмоциями.
Он оперся ладонями о перила и чуть опустил голову, позволяя волосам упасть на лицо и скрыть его. Саске сжал руки, чувствуя кожей неровную поверхность дерева, и позволил себе протяжно выдохнуть – глубоко и очень тоскливо.
Где-то в груди вновь образовалась большая, словно выжженная каленым железом, незаживающая рана.
«Неужели мое состояние может быть как-то связано с Сакурой?», - Учиха поднял голову и посмотрел на темнеющее небо с едва видными светящимися точками будущих звезд.
- Ей, Саске! – откуда-то сбоку неожиданно раздался чересчур жизнерадостный голос Наруто, и он повернулся в его сторону. – Как дела?
Учиха едва не поперхнулся и удивленно посмотрел на Узумаки: что за дурацкий вопрос?
- Сам как думаешь? – он отвернулся, желая, чтобы Наруто испарился, исчез, словно его и не было тут.
Друг пожал плечами, неопределенно улыбнулся и остановился рядом с Саске, глубоко вздохнув:
- Я думаю, тебе стоит развеяться, - уверенно начал он, - съездить куда-нибудь с Сакурой, не в Эдо, конечно, но можно в горы, в одну из ваших деревень, или, наоборот, к морю, подальше отсюда... – увлеченно перечислял Наруто, не замечая тяжелого взгляда Учиха, у которого явно чесались кулаки.
Узумаки продолжал говорить, полностью уверенный в своей правоте и в том, что этими словами он только поможет Саске, поддержит его, сделает все лучше, чем есть.
- Нет, ты ведь можешь оставить дела и поместье на Яшамару, к примеру? Можешь или нет? А побудешь где-нибудь неделю или две, подождешь, пока все уладится... – Наруто засмеялся и растрепал рукой свои яркие, солнечные волосы. – А что? Это ведь отличная идея! Я полностью уверен в этом!
Наруто посмотрел на Учиха, видя, как напряжена его спина и плечи, как низко сдвинуты брови. Узумаки улыбнулся и хлопнул друга ладонью по плечу:
- Ей, Саске! Ну нельзя же быть таким все время! Что ты, в самом деле? На сегодняшнем дне свет клином не сошелся, ты должен продолжать жить дальше! Нельзя так переживать из-за этого... – дальнейшую фразу Наруто договорить не успел – Учиха молча развернулся и ударил его кулаком по лицу – сильно, прицельно, с размаха.
Что-то хрустнуло, и Узумаки осел на пол, держась одной рукой за перила, а другою прикладываю к сломанному – кажется – носу. Он прохрипел что-то невнятно и сплюнул кровь на пол веранды.
А Саске стоял над ним, возвышаясь черной горой и в ярости вытянувшись в тугую струну, и с силой сжимал кулаки, удерживаясь от нового удара.
Он резко развернулся – полы кимоно едва не хлестанули Наруто по лицу – и пошел прочь, так и не сказав другу ни слова.
Он остановился посреди сада, поднял голову вверх, позволяя ветру трепать его одежду и черные волосы, серебрившиеся на висках. Учиха глубоко вздохнул, прикрыл глаза и быстро вытащил из-за пояса катану, со свистом рассекая ею воздух.
А потом завертелся, закружился вокруг оси, сметая и рубя в щепки все на своем пути: побеги молодых деревьев, толстые, старые ветки, молодую траву, бутоны нераспустившихся цветов.
Каждый раз он с силой заносил катану так высоко, как только мог, а потом резко опускал ее, сгибаясь едва ли не до самой земли. Саске двигался быстро и стремительно, не замечая ничего вокруг: его раны открылись, и из них щедро лилась кровь; полузажившие шрамы страшно натянулись и в любой момент грозились порваться, но ему было все равно.
С каждый ударом, с каждым движением, с каждым запахом из его груди вырывался страшный, яростный крик, полный боли.
Саске рубил все вокруг себя, словно хотел уничтожить, стереть с лица земли, вырвать из своего сердца.
Он громко заорал, вызывая дрожь и ужас своим голосом, а потом из последних сил поднял катану и почти по рукоять вогнал ее в землю.
Учиха опустился рядом со своим оружием на корточки, тяжело дыша и вздрагивая всем телом, а потом вскинул голову вверх, смотря на темное, безоблачное небо, на восходящую луну, на зажигающиеся звезды, и что-то прошептал одними губами.
Холодный ветер подхватил его слова, закружил их вместе с листьями опадающей сакуры и унес ввысь.
А Саске резко поднялся, не щадя себя и раны, и спокойно подошел к ближайшему дереву. И ударил – прицельно, расчетливо, в кровь разбивая кулак. И еще раз, и еще, и еще...
Дыхание со свистом вылетало из его груди, волосы намокли от выступившего пота, все тело болело и просило отдыха, но Учиха продолжал бить дерево – намеренно, обдуманно, словно выполняя какой-то ритуал.
Наруто, сидевший все время на деревянном полу, поднялся и грустно посмотрел на истязавшего себя друга. Он осторожно дотронулся до носа и хмыкнул, убедившись, что тот не был сломан, а потом развернулся и вошел в дом.
- Теперь, Саске, ты хотя бы сможешь выплеснуть свою боль. Это все, что я действительно могу сделать для тебя…

Сакура вздрогнула и повернулась на шум открывающихся дверей.
Она сидела на полу в комнате мужа, закутавшись в темную простынь и дрожа от страха; рядом с ней горела маленькая свечка, пламя которой едва-едва освещало помещение. На стенах плясали странные, пугающие тени, а из открытого окна дул ветер.
Она пришла сюда больше двух часов назад и почти смогла заснуть, измученная сегодняшним днем, но мгновенно вскочила, когда услышала страшные, пробирающие до самого сердца крики Саске. И с тех пор уже не могла ни спокойно лежать, ни думать ни о чем, кроме него.
Когда ей показалось, что голос Учиха больше не слышен в саду, Сакура поднялась, подошла к окну и увидела, что ее муж начала бить кулаками ствол дерева. И тогда она без сил опустилась на пол, поджала под себя ноги и зажгла свечу, постоянно прислушиваясь к звукам, доносившимся из сада.
- Не спишь? – Саске отбросил в сторону катану – Сакура впервые видела, чтобы Учиха так обращался со своим оружием, мельком взглянул на жену и, на ходу развязывая кимоно, прошел в соседнюю комнату, где стояла деревянная бочка с водой.
Сама не зная, зачем, Сакура поднялась и пошла следом за ним, замечая кровь, бегущую по его рукам и пропитавшую траурное кимоно насквозь.
Саске стянул с себя верхнюю одежду, оставшись в одних штанах, и взглянул на нее.
- Собираешься стоять и любоваться? – раздраженно спросил он, и она кивнула, с удивлением понимая, что от мужа пахнет саке.
Учиха передернул плечами и отвернулся от нее, набирая в ладони воды. Сакура, словно зачарованная, смотрела на шрамы, пересекающие его лопатки, на красные от крови повязки, которые он безжалостно сдирал с себя, на сильные плечи, на напряженные, рельефные мышцы...
- Выйди, Сакура, - приказал он, поворачиваясь в ней лицом. – Я не хочу, чтобы ты видела это. И перестань плакать, наконец. Уже незачем, - глухо договорил он, но голос звучал твердо и не потерпел бы возражений.
Она удивленно поднесла ладони к лицу, взглянула на Саске и развернулась, краем глаза отметив разбитые кулаки, с костяшек которых была полностью содрана кожа.
Сакура не знала, сколько времени она простояла у открытого окна, дрожа от холодного ветра, но не желая возвращаться обратно в тепло.
Она очнулась лишь тогда, когда почувствовала прикосновение ладоней к ее замерзшим плечам.
- Ты собираешься простыть? – у него был насмешливый голос, полный легкой иронии – совсем такой, как раньше, как пару недель назад.
Она скосила глаза в сторону, пытаясь взглянуть ему в лицо, и с удивлением поняла, что эта долгая, темная ночь, длинною в трое суток, кажется, закончилась...
Сакура повернулась спиной к окну и едва не отстранилась – Саске был близко, очень близко. Так, что она могла рассмотреть каждую морщину, каждый новый порез.
- У тебя седые глаза, - неожиданно сказала она и прикусила язык: неужели она никогда не научиться не говорить мужу все, что взбредет в ее голову.
- И волосы, - Учиха усмехнулся и отошел, чтобы зажечь еще свечей: в комнате было слишком темно.
За время, которое Сакура провела у окна, Саске успел наложить себе новые повязки и забинтовать руки – от ладоней и до локтя. Он выглядел усталым и двигался медленнее обычного, но ей казалось, что с его плеч исчез огромный камень.
- Ты долго собираешься рассматривать меня? – он усмехнулся и с долей превосходства во взгляде посмотрел на жену. На душе у Сакуры странно потеплело: она теперь точно знала, что этой ночью случилось нечто очень важное, что Саске уже никогда не будет таким, каким был в эти страшные дни.
- А что я должна делать? – она позволила себя улыбнуться и посмотрела на Учиха из-под опущенных ресниц.
Он фыркнул и подошел к футону, потом взглянул на Сакуру и сказал будничным и спокойным голосом.
- Спать со мной.
Она вздрогнула, покраснела и едва не закашлялась – от его слов перехватило дыхание, и сердце забилось намного быстрее. Мысли в голове смешались, кровь прилила к вискам. А потом она подняла голову и встретилась взглядом с ухмылявшимся Саске:
- Это вовсе не то, о чем ты подумала сейчас, Сакура, - он бы засмеялся бы сейчас, если бы умел, а вместо этого лишь улыбнулся уголками губ. – К сожалению, сейчас я не могу дать тебе то, что ты хочешь от меня... Так что тебе придется довольствоваться простым сном...
Она покраснела еще больше, заливаясь краской почти до плеч, и что-то неразборчиво прошептала, отворачиваясь обратно к окну. Кажется, что-то насчет откровенных мыслей и мужчин, которые не умеют молчать.
- Учиха! Если ты думаешь, что... – он оказался рядом с ней очень быстро, Сакура даже не успела моргнуть, а он уже стоял вплотную к ней и касался пальцем ее губ.
- Саске-сан... Я помню, ты обещала, что будешь звать меня так.
Ее зрачки расширились, почти скрывая невероятно яркую зелень глаз, и она судорожно выдохнула, чувствуя, как пересохли губы.
Загрубевшими, шершавыми ладонями Учиха дотронулся до ее щек, коснулся шеи, погладил чуть обнаженные плечи...
Сакура замерла и почти перестала дышать, только смотрела, не отрываясь, в его глаза, словно загипнотизированная.
- Когда мои раны затянутся, девочка, мы продолжим… - он поцеловал ее плечо, отошел к футону и сказал, усмехнувшись. – Помнится, в тот раз ты была более активной, Сакура.
Она фыркнула и не стала ничего говорить в ответ, только с удовольствием отметила, что, наконец, перестала краснеть. Она взглянула на Саске и неожиданно захотела подойти и обнять его сзади. Почувствовать, какая у него спина, вновь ощутить себя в полной безопасности. Сакура моргнула, прогоняя странное наваждение, задула свечи и легла на футон, натянув простынь почти что до носа.
Прикрыв глаза, она следила за мужем; за тем, как он сдвигался, как держал плечи и голову, как неслышно вздыхал. Он поморщился, когда сел рядом с ней, и девушка прикусила губу, понимая, как больно было Учиха. Как ломило его тело, как ныли ранения и заживающие раны, как глухо билось сердце в груди.
Муж смотрел на нее сверху вниз, и ей казалось, что его глаза странно мерцали в тот момент.
- Спокойной ночи... – она привстала, опираясь руками о футон, дотянулась и поцеловала его. Потом осторожно коснулась губами подбородка и замерла, прижавшись щекой к его скулам. – Спокойной ночи, Саске-сан... – прошептала она и улыбнулась.
- Спи, цветок, - Учиха ухмыльнулся и посмотрел в окно.
Ночь, полная переживаний и страхов, действительно закончилась.

Тема: Re: фанфики по Наруто Сб Ноя 20, 2010 4:43 pm

Ее ставка-жизнь, ее судьба-игра(30)
Сакура зевнула, сдула со лба непослушный локон и вздохнула.
С похорон Фугаку прошло почти две недели: Наруто с Неджи давно уехали из поместья Учиха, и Саске вместе с ними полностью погрузилась в дела клана, страны и императора. После раскрытия заговора он постоянно пропадал в Эдо – теперь правитель хотел видеть рядом с собой как можно чаще верных и преданных ему людей. Прочие были казнены или сосланы в течение двух дней – Саске и его союзники приложили все усилия к быстрому уничтожению врагов.
Теперь же в стране наступило временное затишье: те заговорщики, которые успели бежать или смогли избежать наказания – их было не слишком много – затаились сейчас, чтобы зализать раны и продумать дальнейшие действия, остальные, оказавшиеся более трусливыми, пошли на попятный и навсегда выкинули из своих мыслей планы заговоров и переворотов власти. Гражданская война, которую так сильно хотели осуществить предатели, не была развязана, и монархии ничего не угрожало.
Но Учиха проводил в столице бОльшую часть своего времени, иногда он не бывал в поместье несколько суток, и Сакура почти не видела мужа, который полностью увяз в делах страны. Если он возвращался, то приезжал настолько усталым и измученным, что ей оставалось только разделить с ним ужин или обед и уйти в свою комнату – все-таки при ней Саске не мог полностью расслабиться и отдохнуть.
За прошедшее время Сакура научилась видеть его внутреннее состояние по выражению лица, по морщинам и складкам на лбу и переносице, по тяжелому взгляду и напряженным скулам, и в нужный момент могла оставить его в одиночестве, не навязывая свое общество и не создавая тем самым лишних проблем.
И сейчас она сидела в саду на скамейке, в том самом месте, где когда-то представляла себе Саске в роли отца вместе с их сыном. Сакура чуть улыбнулась и протянула руку за очередным свитком – в утро после похорон Учиха привел ее в свой кабинет и показал книги, в которых была записана история его – их – клана и на незнание которой он так часто указывал жене.
Пользуясь отсутствием мужа и огромным количеством свободного времени, Сакура читала целыми днями, и от некоторых фактов у нее ползли мурашки по коже, и волосы едва не становились дыбом.
История клана Учиха, все события, произошедшие в нем со дня основания, все тайны братоубийства, заговоры детей против отцов... Теперь она понимала, почему Саске так тщательно оберегает эти записи, почему так бережет их.
А вокруг нее начиналась весна – сакура давно отцвела, принося вместе со своими лепестками теплые южные ветры, чистое, по-настоящему свежее время, запах далекого моря... На деревьях появлялись и раскрывались почки со свежей, ярко-зеленой листвой, росла новая трава, скрывая старые, пожухлые листья, и даже солнце светило по-особенному: ярко, сочно, с живительным, долгожданным теплом.
Но несмотря на начавшуюся на весну, на конец затяжной, тяжелой зимы, Сакура ждала наступление ноября-декабря. Ведь эти месяцы станут совершенно особенными, счастливыми в ее жизни, принеся вместе с собой долгожданные перемены.
- Учиха-сан! – она вздрогнула от нового, непривычного обращения, и повернулась в сторону голоса. К ней, спотыкаясь и путаясь в полах кимоно, бежала Мисаки.
Девушка испугалась вначале: слуги редко нарушали ее уединение здесь – очевидно, муж запретил им это, но потом расслабилась, увидев радостное выражение на лице девочки. – Сакура-сан, Учиха-сама приехал! Я слышала, как Яшамару-сама сказал об этом. И еще он сказал, что Учиха-сама больше никуда не уедет до конца недели! – Мисаки остановилась перед хозяйкой, в спешке забыв даже о ритуальном поклоне, и радостно взглянула на нее.
- Ну, думаю, ты не услышала, а подслушала, - она улыбнулась, стараясь не показывать свои эмоции слишком откровенно. – Но все равно спасибо тебе, - девочка покраснела и кивнула, а потом развернулась на пятках и куда-то унеслась.
Сакура откинулась на спинку, откладывая в сторону ставший ненужным свиток, и прикрыла глаза. «Боги... неужели он действительно никуда не уедет?» - сама того не осознавая, она сильно скучала по мужу. По его голосу – язвительному, злому, но ставшему таким родным, по звуку шагов, по присутствию в доме, который был пустым без него, по тяжелому взгляду и редким моментам нежности, что он позволял себе.
Без Саске было тяжело: он стал воздухом для нее, стал необходимой, важной частью жизни, последним кусочком головоломки, без которой никогда не получится общая картинка.
Она испуганно отшатнулась, когда ее плечи сжали чьи-то руки, и резко повернулась назад, облегченно выдыхая: видимо, мысли бывают материальными, потому что сзади нее стоял и ухмылялся муж.
- Тебя так легко застать врасплох, Сакура... – сказал он, и в глазах промелькнули искорки смеха. Она почти встала, дергаясь к нему, чтобы обнять, почувствовать его тепло рядом с собой, но устыдилась своего порыва и опустилась обратно на скамейку, слегка прикусывая губу.
- Твои шаги просто невозможно услышать, - пробормотала она, чтобы отвлечь его от своего необдуманного и глупо выглядящего поступка.
Его руки словно нечаянно скользнули по волосам жены, перебирая пальцами мягкие пряди, и Учиха обошел скамейку, садясь рядом с Сакурой.
- Можешь не оправдываться, - Саске сам привлек ее к себе, властно и сильно целуя в губы, крепко сжимая в своих руках. Она коротко выдохнула и слегка прикусила его губу, касаясь ладошками напряженных лопаток.
- Ты закрываешь глаза? - Учиха чуть отстранился, увидев, что его жена зажмурилась во время поцелуя.
Сакура кивнула, не понимая, зачем он прервал эту сладкую пытку, и первой потянула к нему. Язык Саске проник к ней в рот, и Сакура потерялась в водовороте чувств, уносящих ее сознание далеко-далеко отсюда.
Прикосновения его губ были дразнящими и тянулись мучительно долго, заставляя ее забывать обо всем.
- Я соскучилась... – тихо сказала она, на секунду пряча лицо на груди Учиха.
- Это не самая долгая поездка, которая может быть, - он пожал плечами и немного удивленно спросил, глядя на свитки. – Ты решила изучить всю нашу историю?
- Мне нечем было заняться... Твои слуги не допускают меня к хозяйству, - она обиженно и укоризненно посмотрела на мужа и добавила. – Тем более ты сам говорил, что я слишком мало знаю о моем клане.
- Они лишь исполняют мой приказ, - Учиха пожал плечами. – Теперь ты будешь знать о нем слишком много.
- Саске! Я не могу сидеть целыми днями в доме и ничего не делать. Я не привыкла к этому, я всегда занималась чем-то... в том поместье, - слово «дом» никак не подходило месту, в котором Сакура провела почти шестнадцать лет своей жизни.
- Хочешь сказать, они использовали тебя как служанку? – он нахмурился. – В моем доме достаточно людей для работы. Ты не будешь заниматься хозяйством. И это не обсуждается, девочка, - в его голосе, более мягко и спокойным до этого, появились стальные нотки, и она опустила голову, понимая, что не сможет уговорить мужа.
- Мне было бы приятно готовить для тебя, Саске... и накрывать на стол, - тихо пробормотала она, удивляясь появившимся слезам. – Я чувствую себя... лишней? – она повернулась к мужу, осторожно дотрагиваясь прохладными пальцами до его руки.
- Ты не лишняя. Ты – моя жена, поэтому я говорю – «нет», - Учиха поднялся и выразительно посмотрел на Сакуру.
Она вздохнула, недовольно взглянула на него и тоже встала.
- Ты не умеешь идти на компромисс, - пробормотала она, идя рядом с Саске в сторону главного дома.
- Если бы я искал компромиссы в своей жизни, то вряд ли остался бы жив, - сказал он, и Сакура поняла, что добиться согласия мужа ей точно не удастся.

Саске усмехнулся в который раз за время ужина и посмотрел на свою жену, которая перебирала палочками рис в пиале и не сводила с него недовольного, обиженного взгляда.
Они ужинали в маленькой столовой, где могли находиться лишь главы клана Учиха со своими семьями. Когда-нибудь они будут сидеть здесь вместе с подросшими детьми.
- Саске... – мужчина взглянул на Сакуру, которая старательно смотрела в другую сторону, и едва заметно качнул головой: неужели она, наконец, решилась? – Раз уж ты запретил мне, - она выделила голосом последнее слово, - управлять твоим домом и даже готовить, то... – она запнулась и сглотнула, опуская голову. Розовые волосы, собранные в пучок на затылке, упали на ее лицо, закрывая вспыхнувшие румянцем щеки.
- Мне отчего-то кажется, Сакура, что ты говоришь с палачом, а не со своим мужем... – медленно сказал Саске, голосом показывая свое недовольство. Он завел непослушные пряди ей за ухо. – Разве я похож на тирана, на которого женщины боятся даже смотреть? Да и ты, девочка, не напоминаешь мне забитую и запуганную жену...
- Не похож, - мотнула головой Сакура, поднимая взгляд, в котором уже не было прежнего раздражения и недовольства. – Просто я думаю, что мои слова не слишком понравятся тебе... – он молчал, и она была вынуждена продолжить. – Мне бы очень хотелось съездить в свое старое поместье...
Палочки в руках Саске с хрустом сломались, и он резко поднялся.
Сакура вздохнула, отпила немного остывшего чая и сказала ему в спину:
- Ты только что сам сказал, что ты не домашний тиран и не палач. А я всего лишь хочу вернуться в то место, где росла шестнадцать лет. Там похоронена моя мать, Саске. И теперь я являюсь законной хозяйкой поместья... Ведь Хироши, - она с трудом заставила себя произнести ненавистное имя и увидела, как Учиха сжал кулаки, - не успел завещать его новой жене и ее дочери.
В комнате было очень тихо, и Сакура замерла, почти перестав дышать. Учиха стоял к ней спиной со скрещенными на груди руками и коротко выдыхал: он не забыл свой последний визит в поместье клана Харуно, не забыл он и попытку убийства его жены, и обращение с нею родного отца.
- Мы поедем сейчас же, - он подошел к дверям и взглянул на Сакуру. – Одной тебе там делать нечего, а через три дня мне нужно быть в Эдо. Так что не будем тратить время зря: иди собирайся, девочка, а я поговорю с Яшамару.
Она почувствовала острый укол совести и отвела взгляд: наверное, Саске хотел провести свое свободное время здесь, дома, а не в поместье Хироши.
- Девочка, раз уж ты начинаешь что-то говорить, то будь готова к последствиям, которые могут наступить. Тогда не придется мучиться, - Учиха хмыкнул и вышел за дверь, слыша позади недовольный вздох Сакуры.

- Ты еще уверена, что тебе это действительно нужно? – насмешливый голос Саске вырвал Сакуру из ее мрачных раздумий: она вздрогнула, обернулась, а потом вновь взглянула на ворота, ведущие к ее родовому поместью.
Было холодное, пасмурное утро, и плотный туман серой дымкой стелился по земли, и тучи на небе закрывали солнце. А она стояла уже несколько минут перед входом в свой бывший дом и боялась – до дрожи в коленях, до панического ужаса во взгляде, до судорожно сведенных мышц.
Саске не торопил ее и не подгонял: он стоял, опираясь спиной на рикшу, и курил, задумчиво глядя вдаль. Рядом с ним был спешившийся Яшамару, который придерживал лошадь своего господина и хмуро смотрел по сторонам.
- Мне хочется в это верить, - она пожала плечами, выдавая свою детскую беззащитность и неуверенность, и Учиха чертыхнулся, сжал ее запястье и решительно потянул к воротам.
- Твоя неуверенность сводит меня с ума, девочка. Научись сначала думать, а потом уже делать, - сквозь зубы прошептал Саске, когда они быстро шли – почти бежали – по каменным дорожкам. Сакура понуро кивнула и подавила вздох: ее муж был очень зол и сердит, и она была тому виной.
Неожиданно впереди них выросла темная фигура, и Учиха затормозил, обхватывая рукоять катаны и заводя жену за спину: в этом чертовом поместье его хорошо помнили, и можно было не ждать теплого приема.
Сакура присмотрелась и узнала и фигуре их управляющего – Масахиро. Она покачала головой и расслабилась – этот мужчина был порядочным трусом.
- Кто вы такие? – громко и чуть визгливо спросил он, пытаясь принять воинственный вид.
Лезвие катаны слабо блеснуло, и из груди Саске вырвался звук, больше похожий на рычание: Масахиро вжал голову в плечи и напрягся еще больше, когда узнал в пришедших дочку умершего хозяина, которую его госпожа звала не иначе как шлюхой, и ее мужа-убийцу, чье имя до сих пор нагоняло на них ужас.
- Сейчас же остановитесь! Или я позову всех воинов! – Масахиро сделал робкий шаг вперед, и это стало его главной ошибкой.
Рассерженный, доведенный до крайней степени ярости, Учиха в один миг оказался рядом с ним, приставляя лезвие катаны к его горлу.
- Еще одно слово, и твоя голова покатится по земле, - буквально выплюнул Саске и, небрежно оттолкнув его плечом, прошел мимо, по-прежнему сжимая в ладони руку жены. Она не сомневалась, что на ней появятся синяки.
Позади них раздался вопль Масахиро: он то ли звал стражу, то ли кричал своей госпоже о том, что явилась ее падчерица вместе с полоумным мужем.
- Страшно? – Учиха усмехнулся и замедлил шаг, заметив, что Сакура тяжело дышит: в конце концов, ее нужно было беречь сейчас.
- Да, - призналась она и сглотнула. – Ты знал, что все будет именно так, - утвердительно сказала она и поежилась: опять поступила как малолетняя дура и истеричка, опять Саске оказался гораздо мудрее ее.
- Знаешь, лучше всего учиться на собственных ошибках. Они бьют больнее, чем чужие, - Учиха остановился перед главным домой и криво усмехнулся.
«Он знает это по себе», - подумала Сакура, и в туже секунду двери с грохотом распахнулись, и на веранде с громким криком оказалась ее мачеха – растрепанные волосы, перекошенное от злости лицо, мятая и наспех наброшенная одежда.
- Ты! Что ты тут забыла?! Грязное отродье, проклятая шлюха... – договорить ей не дала звонкая пощечина: Сакура стояла перед ней и тяжело дышала, занося руку для очередного удара.
- Заткнись, или я, клянусь Богами, навсегда лишу тебя возможности говорить! – у нее было бледное лицо и прерывистое, тяжелое дыхание, и огромная боль во взгляде.
Саске сзади нее учтиво кивнул Хеби, с удовольствием отмечая, как ее лицо буквально перекашивает от ужаса и страха.
- Слова, которыми ты оскорбляешь мою жену, наносят оскорбление всему моему клану. И я еще никому и никогда не прощал обиду. Так что учти это, женщина, и подумай, прежде чем ты вновь откроешь свой грязный рот, - презрительно бросил он, уничтожающе глядя на Хеби.
Сакура, прекрасно знавшая силу этого взгляда, поморщилась и вздохнула, стараясь успокоиться. Вряд ли Саске понравится, если она выдерет своей мачехи все волосы.

Она решительно пересекла комнату, стараясь не бежать, и вышла на веранду, вцепившись в ближайшие поручни так, что руки побелели, и на них отчетливо проявились вены. Сакуру колотил бешеный озноб, она дрожала, как в лихорадке, и никак не могла успокоиться. Зубы стучали друг от друга, словно от холода, а в глазах стояли слезы, причину которых она не смогла бы объяснить. В конце концов, она знала, что эта встреча не пройдет гладко, что ее исход будет именно таким, что Хеби и Ханаби – не самые приятные люди в ее жизни.
«Тогда почему мне так плохо сейчас?» - прошептала Сакура и поморщилась: она уже достаточно взрослая, и пора бы распрощаться с детским поведением, страхами и болезненными воспоминания, которыми было буквально пронизано ее родовое поместье.
«Лишь бы никто не увидел, лишь бы никто не увидел...»
Встреча с мачехой и сводной сестрой разворошила ее старые раны, напомнила об одиноком и не очень счастливом детстве, о презрении и ненависти отца, его наказаниях и несправедливом обращении, о собственном желании стать нужной, сильной, доказать, что она – не пустое место...
- Сакура, - у него был холодный и недовольный голос, и она поспешно смахнула слезы с ресниц.
- Я сейчас вернусь, Саске, - глухо сказала она, стараясь держаться к мужу спиной.
- Кого ты обманываешь, девочка? – Учиха чуть усмехнулся и сжал плечи жены, разворачивая к себе лицом. – Если меня – то можешь бросить это глупое занятие. Все эмоции написаны у тебя на лице.
- Извини, - глядя в сторону, произнесла Сакура и попыталась освободиться, но он держал ее крепко.
Саске резко привлек ее к себе, по-прежнему держа за плечи, и она ударилась носом об его грудь, едва не вскрикнув от неожиданности.
- Пойдем, - он взял ее за руку – как всегда за запястье – и повел за собой: спокойно и уверенно. – Тебе еще нужно объясниться с мачехой.
Сакура благодарно кивнула, чувствуя, как возвращается былая уверенность, и вскинула голову – сегодня никто больше не увидит ее слабости.
Она вошла в комнату, где сидела Хеби, вольготно расположившись на низком диване, и девушка с трудом подавила раздражение: они говорили меньше получаса, но мачеха успела разозлить ее и вывести из себя.
- Если ты не поняла, я повторю еще раз, - Сакура отошла к окну и насмешливо взглянула на Хеби. – Оте... Хироши не оставил завещания. Наследницей по крови являюсь я. Значит, поместье теперь принадлежит мне. Не понимаю, на что ты можешь претендовать? На свое приданное? Можешь его забирать. Ханаби же ничего не получит.
- Милая моя девочка, - сладко начала Хеби, и Сакура вздохнула, понимая, что ничего хорошего от этого голоса ждать не следует. – Если твой отец не написал завещания, это не значит, что поместье принадлежит тебе. Он отказался от тебя в тот день, когда ты уехала отсюда... А потом твой муж его убил! – последние слова она буквально проорала в лицо Сакуры, заставляя ту поморщиться и отшатнуться.
Саске сжал рукоять катаны, но не вошел в комнату и не стал вмешиваться в разговор.
«Она должна справиться с этим в одиночку. Пусть привыкает – жизнь в клане будет не легче».
- Убил! Убил! Убил! Убийца! Это ты во всем виновата, - продолжала истерично визжать Хеби, брызгая слюной. – Ты – отцеубийца! – женщина попыталась вцепиться Сакуре в волосы, но она сделала шаг назад и неожиданно спокойно подумала о том, что все это представление напоминает дешевый, мелодраматичный фарс.
Но от обвинений мачехи кровь прилила к ее вискам, и она почти потеряла контроль над эмоциями, но вспомнила потом холодную уверенность Саске, его решительность, и успокоилась.
- Заткнись, - почти прошипела Сакура, прикрывая глаза. – Я не убивала Хироши, потому что это не было убийством вообще. Это была месть – и Саске имел на нее право.
- Лгунья! Ты виновата в гибели отца, только ты – маленькая мерзавка! Из-за тебя я лишилась мужа! – Хеби с ненавистью взглянула на падчерицу. – Мужа... и денег! – последнее слово явно вырвалось у нее против воли, и женщина дернулась и зажала рот рукой. Но потом яростно тряхнула головой и продолжила. – Ты причина всех моих несчастий. Ты – тень на нашем клане. Дочь шлюхи и иностранки, наверняка она нагулял тебя от какого-нибудь раба...
Сакура вздрогнула и сжала кулаки: перед глазами стоял туман, и кровь глухо билась в голове. «Я не сделаю этого... не сделаю!»
Слова о матери глубоко ранили ее, вороша незажившие раны.
- Замолчи! Не смей своим грязным языком говорить о моей матери, - сипло сказала она, молясь, чтобы голос и выдержка не изменили ей сейчас. – Лучше быть дочерью раба, чем Хироши, - с ненавистью выплюнула Сакура, скрещивая руки на груди.
- Забирай свое приданное и убирайся. Если ты не исчезнешь отсюда через три дня, то вряд ли увидишь рассвет четвертого, - произнесла она и вышла из комнаты, впервые жалея о том, что не может громко хлопнуть дверью.
В спину летели проклятья, неслись истеричные вопли Хеби, но Сакура не слышала их.
Она шла по знакомым с детства коридорам, и ее ноги подкашивались, а из груди вырывалось лишь хриплое дыхание. Хотелось плакать, но не было слез, и глаза оставались сухими.
«Поскорей бы домой... в свою комнату. Свернуться на футоне и не видеть, не видеть никого...» - подумала Сакура, чувствуя огромную усталость и эмоциональное истощение – разговор с мачехой высосал все силы.
Она остановилась на веранде, увидела Саске, седлающего коня, и хмурого Яшамару, который о чем-то тихо беседовал с господином, и тихо вздохнула, борясь с желанием подойти и кинуться мужу на грудь.
- Расскажешь все в поместье, - сказал он, пресекая попытки Сакуры произнести что-то. – Здесь опасно, девочка. Мы должны спешить.
Она кивнула, неуверенно улыбнулась и залезла в рикшу.
Сзади громко ржал вороной жеребец Учиха, а Яшамару качал головой, глядя на господина, который, кажется, улыбался, хоть здесь и было действительно опасно.

Тема: Re: фанфики по Наруто Сб Ноя 20, 2010 4:44 pm

Ее ставка-жизнь, ее судьба-игра(31)
- Не спишь? – Саске закрыл за собой двери и вошел в их спальню, где за низким столиком что-то рисовала Сакура.
На улице была уже глубокая ночь, и Учиха только что закончил разбираться с многочисленными бумагами и документами – завтра он уезжал в Эдо почти на месяц.
- Не хочется, - она улыбнулась, поднимая взгляд на вошедшего мужа, и вновь вернулась к своему занятию – рисованию тушью.
- Уже поздно, - он с наслаждением потянулся и подумал, услышав, как скрипнули суставы, что в последнее время ему не хватало воинской практики – раны заживали трудно и очень медленно.
- Скоро уже рассвет, - тихо пробормотала Сакура, стараясь не показывать эмоций в голосе.
Саске коротко посмотрел на нее и стащил с себя кимоно, отбросив его в сторону.
- Когда ты поймешь, что это – неизбежно, тебе будет проще смириться, - сказал он, массируя переносицу. Он знал, как его жена относится к постоянным отъездам в Эдо, к тому, что большую часть своего времени он проводит вне дома, и это ему совершенно не нравилось. Слишком открыто, слишком эмоционально – так, как она никогда не вела себя в обществе, но лишь с ним.
Сакура пожала плечами и натянула на плечи шелковую ткань, вызвав усмешку у Учиха: его забавляла ее детская привычка кутаться в простыни.
А потом она неожиданно откинула длинные распущенные волосы на спину и подошла к мужу, который осматривал свою катану.
- Твои шрамы уже зажили, Саске-сан? – лукаво спросила Сакура, опуская руки на его напряженные плечи.
- К чему ты спрашиваешь? – чуть удивленно произнес он, а потом едва заметно улыбнулся, вспомнив о недавнем разговоре. – Ты хочешь проверить? – с хрипотцой в голосе сказал он, убирая оружие на полку и руками сжимая талию жены. – Увидеть своими глазами?..
Сакуру бросило в дрожь от его интонации, и она прикрыла глаза, скользя ладонями по его спине и плечам и чувствуя каждое ранение, каждый шрам, каждую напряженную мышцу.
- Ты не хочешь посмотреть на них? – его дыхание опалило шею, ключицы и плечи, и она коротко выдохнула, подавляя в себе стон.
Саске нарочито медленно начал развязывать шнуровку ее одежды, вызывая дрожь прикосновением пальцев к обнаженным плечам жены.
Она потянулась вверх и встала на цыпочки, ладонями обняла лицо Учиха и тихо сказала, неотрывно смотря ему в глаза.
- Я л...
- Не надо, - Саске поцеловал ее, прерывая на полуслове, подхватил на руки и отнес к футону, бережно опуская на него.
Сакура медленно перебирала его волосы, успевшие слегка отрасти, а он задумчиво смотрел на нее, опираясь руками о постель.
Заметив его странный взгляд, девушка закусила губу и робко улыбнулась, словно извиняясь за свои последние слова. «Не надо было этого говорить...»
Учиха наклонился, целуя ее обнаженные ключицы и шею, и Сакура смогла лишь шумно выдохнуть и губами коснулась длинного, извилистого шрама на его левом плече, который тянулся почти до запястья.
- Откуда это? – спросила она и чуть вздрогнула, когда почувствовала, что Саске стянул с нее кимоно.
- Я ловил рукой кнут, - он засмеялся ей в губы, обнимая за талию и прижимая близко к себе – кожа к коже, грудь к грудь. Сакура чувствовала тепло, исходящее от мужа, и ее близость согревала ее лучше любой одежды, лучше самого яркого и большого костра.
Она растворялась в ощущениях, которые ей дарили его руки – их легкие, невесомые прикосновения дразнили и будоражили кровь; она почти теряла голову, когда чувствовала его поцелуи на своем теле – кожа в тех местах горела огнем; она могла лишь хрипло дышать и закусывать губы, когда Саске просто смотрел на нее – долго, неотрывно, вызывая стыдливый румянец и сильное, непреодолимое желание.
Учиха усмехался, видя, что делают с ней его прикосновения и поцелуи. Ему нравилась власть над своей женой, нравилось целовать ее – он словно ставил метку на ее теле, клеймо, которое никогда не исчезнет из памяти.
- Саске... – прошептала Сакура, когда мужчина коснулся ее груди, мучительно медленно проводя по ней пальцами.
- Что? – он поднял голову и насмешливо посмотрел на нее, понимая, что чувствует сейчас его жена. – Что ты хочешь мне сказать? – он обдал ее кожу теплым дыханием и сжал зубы.
Сакура прикрыла глаза, сминая простыни в руках. Ее сердце гулко стучало в груди, а перед глазами был туман, и она ощущала его прикосновения всей кожей, каждой клеточкой своего тела.
Ладонь мужчины соскользнула с груди и легла на ее живот, и Саске замер на секунду, а потом взглянул на Сакуру, улыбаясь уголками губ. Девушка кивнула и села, обнимая Учиха за плечи и нерешительно целуя его. Она сжала его волосы в ладонях и рукою провела по щеке, чувствуя напряженность его скул, пальчиками очертила волевой подбородок и посмотрела в его глаза.
Их взгляды встретились, и зелень полностью растворилась в черном цвете, и Сакуре показалось, что в этот момент барьер, сдерживающий их, рухнул, раскололся на сотни маленьких кусочков и уже никогда не появится вновь.
С низким, глухим стоном, Саске наклонился, сжимая руками плечи жены и подминая ее под себя...
Она глубоко вздохнула и поморщилась, когда почувствовала его внутри себя. Сакура зажмурила глаза и закусила губу, ощущая непривычную боль, которой не было тогда, в чайном домике... Учиха провел рукой по ее бедрам, сжал талию – крепко, так, что не вырвешь никогда, и поцеловал в висок, с непривычной осторожностью перебирая тяжелые пряди волос.
Сакура улыбнулась и приподнялась на локте, и Саске обнял ее, прижимая к своей груди.
Она коснулась губами его скул, и Учиха дернулся вперед...
... быстро-быстро... до боли, до усталости в мышцах, до сбитого, тяжелого дыхания, до хриплых стонов, вылетавших помимо воли.
... близко-близко... до общего на двоих дыхания, до единого сердечного ритма, до переплетенных пальцев и спутанных волос.
Сакура выгнулась, пытаясь подавить рвущийся наружу крик и комкая простынь в своих руках, и почувствовала, как напрягся рядом с ней Саске, как крепко обнял ее за плечи и судорожно вздохнул, в последний раз делая резкий толчок.
Она тихо застонала, кусая его руку и ладонями скользя по спине, и что-то прошептала на выдохе – едва слышно, и Учиха не смог разобрать слов, но увидел все в ее счастливом взгляде, в ярком блеске зеленых глаз.
Они молчали какое-то время, восстанавливая сбившееся дыхание и сердечный ритм, а потом Саске перекатился на спину и сказал, насмешливо глядя на Сакуру.
- Надеюсь, ты успела рассмотреть мои шрамы, дорогая?
Она улыбнулась и положила ладонь на его грудь.
- Нет, но собираюсь сделать это в ближайшее время, - она нахмурилась на секунду, и радостное выражение пропало с ее лица. – Но раньше, чем через три недели, не получится...
Учиха рассеяно провел рукой по ее спине и покачал головой.
- Прекрати это, Сакура. Тебе..., - она не дала мужу закончить, осторожно приложив палец к его губам. И тут же резко отдернула его, испугавшись своей дерзости.
- А я и не начинала, Саске. И не имела в виду ничего такого, - она подвинулась чуть ближе – так, что почти касалась лбом его плеча и внезапно почувствовала сильную усталость, смешанную со сладкой истомой.
- Спокойной ночи, Саске-сан... – сквозь сон пробормотала она и подумала, что это обращение не так уж и плохо. В нем было что-то... очень правильное и нужное.
Учиха усмехнулся и отвел волосы с лица жены. Он поднялся, ощущая, как ветер приятно холодит голую кожу, и посмотрел на мирно спящую Сакуру. В его взгляде мелькнуло какое-то странное, новое чувство – более мягкое и теплое, чем обычно.
Словно лед начал таять.
Словно на сожженную дотла землю пришли дожди и долгожданный покой.

Словно что-то сломалось и изменилось внутри.

И два отрывка, которые так и не вошли в это главу:

Она проснулась от непривычной тяжести на животе и резко открыла глаза, испугавшись со сна. Сакура моргнула несколько раз и посмотрела по сторонам, медленно успокаиваясь: она лежала на футоне в комнате мужа, и рядом с ней спал Саске, рука которого и покоилась на ее животе в очень собственническом жесте.
Она довольно улыбнулась, зевнула и сдула со лба прядку волос. Учиха рядом с ней зашевелился, и Сакура испуганно ойкнула: у ее мужа был слишком чуткий сын, и она не смогла бы пошевелиться, не разбудив его.
- Я уже давно не сплю, - насмешливый голос раздался совсем близко, и она чуть не села на футоне от неожиданности, но Саске крепко держал ее, прижимая к себе.

- Как ты назовешь сына? – ни с того ни с сего спросила она, заглядывая в глаза мужа. Они стали совсем черными, и теперь зрачки едва выделялись в них.
- Сына? – он шутливо приподнял бровь, несколько удивившись. – Ты думаешь, что родится мальчик?
- А разве в вашем клане хоть раз первым ребенком рождалась девочка?
- Помнится, очень давно кто-то обещал рожать мне только дочерей... – Саске спрятал улыбку в уголках губ и с некоторым удовольствием отметил, что Сакура чуть покраснела и по-детской привычке закусила губу.
- Если ты так настаиваешь... – пробормотала она, чувствуя, как ее запястье обвивают холодные пальцы мужа.

Тема: Re: фанфики по Наруто Сб Ноя 20, 2010 4:46 pm

Эпилог.
Саске стоял рядом с ней – уставший, с морщинами на переносице и в уголках губ, с нахмуренными бровями и тяжелым взглядом темных глаз. С кончиков его волос стекали дождевые капли, а праздничное кимоно с пятью веерами клана намокло от дождя.
Сакура поднялась с татами и подошла к нему, остановившись на расстоянии вытянутой руки, и слегка поклонилась, соединяя ладони перед грудью.
- Добро пожаловать домой, Саске-сан, - она не любила этот суффикс, это слишком торжественное и правильное обращение к мужу, который в течение своей жизни только и делал, что нарушал японские традиции.
- Я же сказал, чтобы ты не дожидалась меня, - на раздражение или злость у Учиха просто не оставалось сил, и потому он ограничился недовольным взглядом и строгими интонациями в голосе.
Саске вошел в их спальню, аккуратно повесил катану на стену и отбросил в сторону свое официальное кимоно с точно таким же раздражением, как часом ранее это сделала его жена. Он стоял у окна спиной к жене, и, несмотря на усталость, его спина была выпрямлена, а плечи – подняты.
- Как все прошло? – Сакура отошла от стены, подавив желания подойти к Саске и обнять его, почувствовать рядом с собой и понять, что эта неделя, наконец, закончилась, и прошла в соседнюю комнату, чтобы взять бинты и налить горячей воды в небольшую деревянную посудину: Учиха был ранен в нескольких местах.
- Как видишь, - он недовольно передернул плечами и опустился на футон, закрывая глаза. – Они оказались не слишком сговорчивыми, - добавил Учиха, когда Сакура опустилась рядом с ним на колени и осторожно дотронулась влажной материей его груди.
- Но... все закончилось благополучно для нас? – она замерла на секунду, ожидая получить отрицательный ответ, и заметно расслабилась, когда муж едва заметно кивнул. Ее руки дрожали, и бинт едва касался кожи.
- Это не те раны, с которыми тебе стоило бы осторожничать, - заметил Саске, видя, как аккуратно смывала его жена засохшую и свежую кровь. Сакура мгновенно покраснела и рассердилась сама на себя: столько лет прошло, а она все еще не отучилась так глупо реагировать на его замечания.
- И хорошо, - тихо ответила она, выжимая из бинта окрасившуюся кровью воду, и вздохнула: к богатой коллекции шрамов Учиха скоро прибавятся еще четыре отметины, и спустя неделю ей опять придется проводить дни в одиночестве в этом доме, ожидая возвращения Саске. Очень скоро – как только хоть немного затянутся раны. Но никто не обещал ей сладкую жизнь, и Учиха, конечно же, ни за что не стал бы постоянно сидеть дома. В конце концов, он не раз и сам ей напоминал, что она выходила замуж не за труса.
- Все, - Сакура завязала последний узелок и недовольно посмотрела на кучу бинтов, красных из-за крови. – Ты совсем не бережешь себя, Саске.
Он проигнорировал взгляд и слова жены, поблагодарил ее кивком головы и поднялся на ноги, придирчиво рассматривая свои повязки. Уже завтра вечером он снимет их, потому что недостойно носить бинты из-за таких пустяковых царапин, но Сакура волнуется за него и каждый раз переживает, так что пусть они побудут пока. Чтобы она успокоилась...
- Я не стал заходить к мальчикам и Сайюри. Как они? – Учиха стоял позади жены, его теплое дыхание щекотало ей шею, и миска с водой слегка дрожала в ее руках.
- Х-хорошо, - Сакура ответила, запинаясь, и тут же услышала позади себя довольный смешок: она все так же реагировала на его неожиданную близость. – Таро, кажется, успел переписать весь Свод клана, а Кенджи никак не желает читать, а хочет драться, как это делаешь ты, - она засмеялась и повернулась к мужу, надеясь на ответную улыбку, но тот был серьезен.
- Я поговорю с ними обоими завтра же.
- Саске! – Сакура непонимающе посмотрела на Учиха. – Зачем? Что не так они сделали на этот раз?
Она старалась не вмешиваться слишком часто в отношения отца и сыновей – особенно, старшего сына, с которого Саске, как с наследника, спрашивал больше и строже всего, но иногда просто не выдерживала и срывалась на крик, понимая, что не в силах что-либо изменить. Учиха в таких случаях пристально смотрел на свою жену и уходил из комнаты, оставляя ее одну, словно маленького, провинившегося ребенка. И Сакура сдавалась, зная, что ничего не добьется своими уговорами и истериками, потому что Саске никогда не нарушит ни традиции своего клана, ни те уроки воспитания, которые дал ему отец.
- Сакура... мы уже не единожды обсуждали это, - Учиха остановился у самых дверей и обернулся. – Не жди меня. Слишком много дел, которые требуют моего внимания.
Дверь за ним захлопнулись, и она вздохнула, удержавшись от детского вопроса «А как же я?..»

- Таро? – за его спиной раздался удивленный голос. – Не ожидал встретить тебя здесь так рано.
Взмокший от пота и тяжело дышащий от усталости, он резко обернулся и встретился взглядом с отцом, который стоял у края площадки, одетый в тренировочное кимоно.
- Доброе утро, Саске-сан, - мальчик слегка наклонил голову, сомневаясь в правильности своего обращения, и нахмурился, вспомнив последний разговор с отцом, который было трудно назвать приятным.
Учиха пристально и с легким интересом смотрел на сына: он соскучился, это было видно, но помнил о своем наказании и не смел ни приближаться, ни называть его отцом. Саске вздохнул и пошел вперед сам – возможно, он перегнул тогда палку. И не в первый раз...
- Я рад, что встретил тебя здесь, сын, - он провел рукой по влажным волосам Таро и на несколько секунд позволил ему прижаться к своему боку. - Ты уже закончил тренировку?
- Да... – мальчик сделал шаг назад, взглянул на отца и неожиданно улыбнулся, чуть приподнимая свою катану. – Но ты так давно не упражнялся вместе со мной, и я подумал, что мы могли бы заняться этим сейчас.
- Это звучит слишком самоуверенно, но я согласен. Хочу посмотреть, чего ты добился сам, - Таро был готов поклясться, что когда отец повернулся к нему спиной, он улыбался.
Саске вытащил свою катану, несколько раз крутанулся вокруг своей оси и сделал пару выпадов в разные стороны, чтобы лучше почувствовать свое оружие, создать с ним неразрывную связь. Он скинул с себя верхнее кимоно, остался в одних штанах и сделал приглашающий к поединку жест в сторону сына, который напряженно наблюдал за его действиями. Он до сих пор был в одежде.
«Что такое? Минуту назад он просто жаждал сразиться со мной», - немного удивленно подумал Учиха и замер на месте, догадавшись.
- Как твоя спина? – словно мимоходом спросил он, продолжая разминаться с катаной. И хотя он стоял полубоком к сыну, от его взгляда не укрылись ни сжатые кулаки, ни вздрогнувши плечи.
- Нормально, - но голос Таро оказался неожиданно твердым и решительным; он развязал пояс и уже приготовился снимать одежду через голову, постоянно цепляясь за едва зажившую спину, что было едва ли не самоубийством, когда Саске неожиданно сказал.
- Тогда я не думаю, что тебе стоит тренироваться без кимоно, - голос Учиха был серьезным, и Таро не услышал в нем насмешку, презрение или издевку, и потому прекратил свое занятие, а вместо этого вытянул руку с катаной перед грудью.
- Я готов, отец.
И Саске явно расслышал в словах сына непроизнесенное «спасибо».
Они закончили спустя полчаса, которые пролетели, словно несколько минут. Солнце уже успело показаться из-за туч, и Саске задумчиво смотрел на горизонт: скоро должна проснуться Сакура, и ему не хотелось, чтобы она просыпалась в одиночестве; не должно ему, суровому воину, так думать, но сейчас это его почему-то совсем не волновало.
Учиха поднял небольшую деревянную бочку, доверху наполненную холодной водой, и с наслаждением вылил ее на себя.
Таро стоял рядом с ним и точно так же умывался, еле держась на ногах от усталости. Только сейчас, когда сошел последний угар битвы, он увидел белые повязки на руках и груди отца и задался вопросом, а где именно он был в течение этого времени. В том, что это была не деловая поездка, мальчик ничуть не сомневался.
- Тебя серьезно ранили?
- С чего ты взял? – Саске отставил в сторону бочку и посмотрел на сына. Потом заметил его взгляд, направленный на бинты, и усмехнулся:
- Это твоя мать тешится, - голос Учиха, казалось бы, смягчился при этих словах. – Слишком много волнуется за меня.
- Прости, - Таро перевел свой взгляд на бок отца, где красовался свежий, длинный и не очень глубокий порез.
Заметив удивленный – в какой раз за это короткое утро? – взгляд отца, он глазами указал на след своего удара.
Саске усмехнулся вновь и потрепал Таро по голове.
- Я едва чувствую его, - он чуть улыбнулся и добавил, видя недоверие во взгляде мальчика. – Когда-нибудь, сын, и ты перестанешь обращать внимания на такие пустяковые царапины. Но ты молодец, что смог задеть меня.
Какое-то время они молча стояли, смотря в глаза друг другу, а потом Саске положил ладонь на плечо сына и чуть сжал ее:
- Нам уже пора. Скоро встанет солнце...
В этот момент Таро показалось, что иссеченная спина вдруг перестала болеть.

Сакура проснулась от непонятного шороха. Она слегка открыла глаза и потянулась, а потом огорченно вздохнула: Саске рядом не было. Но уже через мгновение она увидела его сидящим за низким столом в белом, тренировочном кимоно, сшитым из грубой ткани, и пишущим что-то. Сакура зябко поежилась и натянула на себя простыню: широкое окно в их спальне почти никогда не закрывалось, и сейчас в комнату вместе с лучами восходящего солнца проникал ветер.
Она часто мерзла по ночам, и редко согревалось, и это зависело от того, был ли Учиха дома или нет.
- Что пишешь? – она опустилась обратно на футон, не желая подниматься и куда-либо идти, а только лежать вот так и смотреть, смотреть, смотреть... До бесконечности растягивать и наслаждаться этими нечастными минутами, которые они проводили только вдвоем. И куда-то ушла обида за его вечернюю невнимательность и отстраненность – стоило посмотреть, как он отрывается от своего занятия и приподнимает уголки губ в слабом намеке на улыбку.
- Послание императору, - Учиха выглядел свежим и бодрым, на нем не осталось и следа вчерашней усталости и раздраженности, только иногда, когда он хмурился, между бровей появлялась знакомая морщинка.
- Ты... уже был у мальчиков и Сайюри? – спросила Сакура, осторожно подбирая слова. Она уже сидела на футоне и расплетала запутавшуюся ночью косу. Несколько лет назад – один единственный раз в жизни – Саске неожиданно сам захотел расчесать ее волосы, и под его рукой они легли гладкими и ровными волнами, в то время как Сакура постоянно мучилась с ними.
- Только у Таро, - Учиха слегка хмыкнул, понимая, куда клонит его жена и зачем так тщательно подбирает слова. – И мы уже успели потренироваться.
- Так рано? – Сакура растерянно посмотрела в окно, где солнце едва-едва успело встать, и опустилась на татами рядом с Саске.
- Он узнал еще вечером, что я приехал, и потому уже ждал меня, - он претворился, что не замечает, как она медленно опускает голову на его плечо.
- Ты не...
- Нет, Сакура, я «не», - Учиха недовольно взглянул на нее и перебил на полуслове. – Не знаю, кем ты меня считаешь, но я точно не такой изверг, как ты привыкла думать. И умею разговаривать с детьми не только с помощью палки, - грубо и слегка разозлено закончил он.
- Саске! Я вовсе не считаю тебя извергом и не думаю, что ты можешь только наказывать наших сыновей... – она попыталась заглянуть ему в глаза. – Просто иногда ты бываешь... чересчур требовательным и жестким... Вот я и подумала, что...
- Ладно, Сакура, перестань оправдываться. Все равно в большинстве случаев эмоции написана на твоем лице, так что мне не составляет большого труда узнать, что ты думаешь обо мне в такие моменты.
- Я думаю так о тебе только лишь тогда, когда не согласна или считаю тебя излишне жестоким… А больше – ни разу с того дня, как оказалась в твоем доме в первый раз, - серьезно сказала Сакура, чувствуя своей щекой грубую ткань его одежды.
- Хорошо, цветок. Я запомню это, - он усмехнулся и коснулся ее губ.

Конец.

Тема: Re: фанфики по Наруто Сб Ноя 20, 2010 4:58 pm

Прозвище ~ Лис ~
Глава 2 « Новый шиноби Листа ».

В гостинице:
Лис зашёл в свой номер в гостинице, задёрнул шторы, произвёл печати и сев на кровать и сказал: что ж теперь меня не увидят даже через бьякуган и опустив капюшон снял плащ.

Лисом оказался молодой блондин лет 18 с непослушными волосами и голубыми глазами и полосками на щеках. Если бы кто-то увидел его из знакомых, то с трудом бы его узнали, ведь этот человек совсем не напоминал того Наруто, которого все знали. Сейчас сидел совсем другой человек: хладнокровный и равнодушный взгляд, волосы так и остались короткими…ну или совсем чуть-чуть длиннее, чем были раньше, а сам он возмужал и были заметны через рубашку накаченные мышцы и даже если услышать его голос, то просто не узнаешь. Если раньше он был детский и задорный, то сейчас он был взрослый и грубый. Вот так сейчас выглядел Узумаки Наруто, которого все считали мёртвым. И ли уже не Наруто, а Лис или как он сам себя назвал,Ичиро.
Наруто сидел на кровати вспоминал прошедший бой или даже только Саске. Саске стал сильным, но и Наруто не сидел на месте, раз он смог победить его, хотя он убил его из-за того, что Саске решил не обращать внимания на кунаи, а зря…ведь на них был быстродействующий яд и даже самый лучший медик не смог бы его нейтрализовать, ведь он сам создал его и противоядие знал только он. Для Наруто было легче убить своего друга своим ядом, чем если бы он с ним сражался и дальше говорил ему колкие фразы.
Вдруг Наруто резко встал, создал какие-то печати с огромной скоростью и исчез появившись в своей бывшей комнате . Ничего не изменилось после его ухода: везде разбросаны вещи, видимо решили оставить всё так, как было ,память о нём и фотография команды № 7. Именно к этой фотографии Наруто и подошёл, но он давно поклялся себе постараться ни чего не чувствовать ни к команде, ни к Конохе, но для него был сюрприз, когда ему вновь предложили стать шиноби Листа, но конечно же с проверкой. Он согласился на это, только из-за того, что Цунаде была права и было бы просто неразумно уходить, если всё равно будешь жить неподалёку в пещере и он согласился и вот вспомнив свою команду просто так решил посмотреть свою комнату и кроме воспоминаний, когда он был ещё в команде № 7 ему эта вылазка ничего не дала и он снова произведя быстро печати, появился в своём гостиничном номере. После чего ляг на кровать и с мыслями, что завтра он снова станет шиноби Листаи уснул.

Утро:
Наруто уже давно проснулся, когда к нему пришёл АНБУ и сказал, что его ждёт хокаге и после этого вместе с Наруто вышел на улицу. Пока они шли к резиденции, он иногда встречал своих друзей, но когда они на него смотрели, то только видели своего вчерашнего спасителя, лицо которого ещё ни кто не видел из-за плаща.
Резиденция:
Придя к хокаге, его сразу стал допрашивать Ибики Мариино, но Наруто уже давно им не поддавался допросам и просто играл роль доброжелателя, после чего его опять вызвали к хокаге.
Цунаде: Ичиро, мы убедились, что ты не шпион и я как и обещала, даю тебе ранг джонин и соответствующую форму: жилет и бандану Листа.
Наруто: Спасибо Цунаде-сама.
Цунаде: И я нашла тебе квартиру в общежитии, вот ключи.
Наруто: Спасибо, я могу идти?
Цунаде: да, можешь идти.
Выйдя из резиденции и телепортируясь в свой номер переоделся (т.к не все его вчера видели и могли принять за врага) и снова выйдя, отправился прогуляться по Конохе.
Наруто решил сходить на могилу Джирайи и когда пришёл на кладбище, то увидел толпу своих бывших друзей около чей-то могилы и проходя мимо он удивился увидев, что надпись гласила: Узумаки Наруто, истинный герой и будущий хокаге. И когда уже почти прошёл мимо надгробия, то услышал разговор друзей:
Сакура: прошло уже 7 лет…и будь он жив ( она заплакала) то ему бы сегодня исполнилось 18 лет.
Наруто: «19? У меня, что День рождения, а я и забыл!?, но раньше же они меня никогда не поздравляли…хм…всё-таки кое-что изменилось»
Какаши: он погиб, как герой…как и его отец.
Хината: вввы знали его отца?
Какаши: да, но я не могу сказать, кто он, это секрет и я не вправе разглашать его.
Хината: понятно.
Наруто: « значит, он тоже знает, что мой отец 4-ый хокаге…мне, что здесь всегда врали?»
Сакура: Какаши-сенсей, а почему информация об отце …Наруто секрет?
Какаши:…старейшины….
Наруто: « опять они…и Саске испортили именно они жизнь и мне рррр»
Наруто прошёл мимо них и остановился только у могилы Джирайи и как потом он понял и около могил своих родителей: Кушина Узумаки и Намикадзе Минато.
Наруто: «хм, вот и мои родители», вот мы и встретились( шёпотом) и больше он не сказал и слова и подошёл ближе к могиле Джирайи и постояв где-то минут 10 развернулся и пошёл обратно и по пути снова встретил свой бывших друзей, но там теперь ещё стояли Цунаде и Ирука. Наруто на мгновение задержал взгляд на последнем, и ушёл.
Как только Наруто вышел из кладбища, то пошёл в свою квартиру, которую ему выделила хокаге.

В общежитии:
Наруто: « так, моя комната 12» и он остановился около нужной ему двери и увидел, что он стоит рядом со своей старой квартирой « хм…какая ирония судьбы…поселится рядом со своей прежней квартирой», и с такими мыслями он зашёл в свою новую квартиру.
Квартира была похожа на его старую, только везде был порядок в отличие от прежней.
И снова проделав такие же печати, чтобы его никто не увидел и только после этого снял плащ, и лёг на кровать и вскоре уснул.
Проснулся Наруто где-то через два часа и в Конохе был уже вечер.
Наруто встал и одев плащ вышел на улицу. Идя по улице он видел, как шиноби и простые жители гуляли парами или как кто нибудь из молодых шиноби тренировался. И Наруто пошёл в магазин, чтобы купить себе маску, а то не всегда же он сможет ходить в капюшоне, это как ему казалось ненадёжно, учитывая сколько здесь его знают, даже если все думают, что он умер.Зайдя в магазин и купив чёрную маску ( о-ля Какаши) и надев её и сняв капюшон вышел и пошёл в Ичираку, ведь он ещё ничего не ел. Подойдя к Ичираку, он остановился и вспомнил, как раньше он здесь просиживал своё свободное время от тренировок и зашёл.

В Ичираку:
Ничего не изменилось, разве только хозяин кафе чуть состарился, и его дочь стала красивее.
Старик: Добро пожаловать в Ичираку-рамен, что вы будете заказывать?
Наруто: Здрасьте, мне одну порцию рамена с мисо и одну рюмку саке.
Старик: сейчас всё будет.
Наруто: спасибо. И сел на свободный стул.
Как только ему принесли рамен, в Наруто чуть-чуть можно было увидеть его прежнего, но совсем чуть-чуть, но и этого хватило, чтобы старик это заметил смотря на посетителя, хоть он и не видел лица ( он его каким-то образом сумел спрятать ),но он ему напоминал именно Наруто.
Старик: Знаете, вы напомнили мне одного хорошего человека.
Наруто уже съев рамен и выпив саке одел маску и посмотрел на старика.
Наруто: А почему вы говорите о нём в прошедшем времени?
Старик: Потому что он умер, только став шиноби.
Наруто: ну…значит он был слаб, если позволил себя убить.
Старик: Вы не понимаете, он сам пошёл на смерть…он просто хотел вернуть своего друга и из-за этого умер, что не послушал никого.
Наруто: Друг - это хорошо.
Старик: Хорошо, но ведь если знаешь, что ты уже ничего не изменишь, зачем стараться.
Наруто: Может вы и правы, а как его звали?
Старик: Наруто. Узумаки Наруто.
Наруто: Джинчуурики?
Старик: да.
Наруто: понятно, спасибо за рамен и заплатив, вышел на улицу.
И уже идя к себе в квартиру, его остановил шиноби и им оказался Какаши.
Какаши: Ичиро-сан…
Наруто: просто Ичиро.
Какаши: угу…Ичиро вас вызывает хокаге- сама, а мне приказано вас проводить к ней.
Наруто: что ж, тогда идём.
И два шиноби в масках: один с пепельными, другой с золотистыми волосами пошли к хокаге.

В резиденции:
Как только Наруто зашёл в кабине хокаге, то увидел Сакуру, Сая, капитана Ямато( но он его не знал) и Цунаде.
Наруто: Цунаде-сама, вызывали.
Цунаде: Да Ичиро…с этого дня ты будешь членом команды №7 и завтра у вас миссия, о которой сейчас пойдёт речь.

Тема: Re: фанфики по Наруто Сб Ноя 20, 2010 5:00 pm

Прозвище ~ Лис ~
Глава 3.

Миссия? – спросила Сакура - но ведь мы уже давно работаем втроём, так, зачем же нам четвёртый, даже такой сильный… мы ведь уже привыкли работать командой, а теперь нам придётся привыкать работать вчетвером!?
Цунаде: Сакура, миссия которую я вам даю очень опасна и втроём вы можете не справиться, а кого-то из других знакомых тебе джонинов все на миссиях или ранены после боя с Акацки , а Ичиро вам в этой миссии сможет помочь, и не будет уже такого риска…и вообще, ЭТО НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ!!!
- А в чём заключается миссия, раз такие осторожности- спросил Какаши
- Ваша задача помочь стране Снега выиграть войну против шиноби, которые и устроили её – сказала Цунаде.
- А что им надо? зачем им эта война? – спросил Какаши.
- Они хотят выкрасть кое-какие секретные свитки страны Снега и если они их заполучат, то будет опять много проблем. Ваша задача помочь выиграть войну и не дать выкрасть свитки, всё ясно? – спросила хокаге.
- да
-да
-да
- Я понял, но почему на эту миссию идёт так мало шиноби, ведь это всё-таки война? – спокойно спросил Ичиро.
- У нас, как я и говорила, мало сильных шиноби, которые сейчас трудоспособны, поэтому я и посылаю тебя с командой № 7 в которую ты теперь зачислен.Только ты сможешь заменить, так, много сильных шиноби, а команда № 7 одна из самых сильных в Конохе, и они смогут с этим справится с твоей помощью – ответила Цунаде.
- Понятно - «значит, команда № 7 снова вместе, если не считать Саске? Посмотрим, что из этого выйдет» в это время было в мыслях Ичиро.
- Всё, можете быть свободны – сказала хокаге.
- Встречаемся через час у главных ворот – сказал Какаши - после чего исчез из поля зрения.
А Сакура, Сай, Ямато и Ичиро или намного известнее под прозвищем «Лис» вышли из кабинета, и направились по своим делам.
Сакура пошла домой собирать тёплые вещи и медикаменты и когда всё собрала, то она подошла к фотографии где была изображена команда № 7 ещё, когда был старый состав и взяв в руки так и просидела смотря на неё где-то минут 10 и после чего посмотрев на часы и увидев, что они отправляются через 5 минут взяла рюкзак и снова посмотрев на фотографию и сказав: «Наруто, мне тебя так не хватает»,- и с этими словами вышла на улицу, направляясь к главным воротам Конохи.
Сай пошёл также, как и Сакура домой и собрав тёплые вещи и проверив наличие свитков и чернил для его дзютцу, и положив его в карман, пошёл к назначенному месту, которое указал им Какаши.
Ичиро же, сразу придя домой и взяв только свои мечи, направился на тренировочную площадку и немного потренировавшись направился в том же направлении, куда ушли Сай и Сакура минутами ранее.
У ворот Конохи:
У ворот стояли четверо шиноби Листа и ждали уже минут 10 всем уже известного Хатаке Какаши.
Над шиноби была напрягающая тишина и каждый думал о чём-то своём, например, Сакура о том, что у них появилась ещё одна замена прежней команде № 7, и она всё удивлялась, как они умудряются заменять Наруто и Саске. Хотя бы внешне, Саске заменил Сай, хоть она уже давно не считала его заменой, и считала Сая другом и товарищем, но всё же замена всегда, хоть немного, но напоминала их. Сай напоминал Саске и цветом волос, и немного характером, а Ичиро опять же, как и Сай цветом волос, но лица она не могла видеть т.к. на нём была такая же маска как и у Какаши, но ей казалось, что с Ичиро будет совсем по-другому, чем с Саем.
Сай же думал будут ли у Ичиро такие же проблемы, как у него, когда он попал в команду №7, ведь он до сих пор помнил, как Сакура после первой же фразы произнесённой им врезала ему так, что его потом ели откачали, а Какаши посоветовал больше не напоминать при ней прежний состав команды. Хоть он и не знал ни Наруто, ни Саске, но он сразу понял, что они дороги Сакуре, и больше никогда не говорил, как глупа смерть Наруто и про то, что Саске больше никогда не вернётся.
Ямато думал, когда же придёт Какаши.
А Ичиро вспомнил, как он так же ждал сенсея и у него снова появился этот вопрос: «чем же всё это кончится?» после чего посмотрел на дерево где, как и раньше в старые времена сидел Какаши.
- йоу – решил о себе знать Хатаке.
- (вздох) Какаши-сенсей… - осуждающе смотря на сенсея, сказала Сакура.
- Я старушку…- начал оправдываться Какаши.
- Знаю-знаю, вы снова проводили старушку через дорогу, а потом потерялись на дороге жизни – сказала Сакура.
- эм…ты угадала ... ну что, пойдём на миссию? – спросил Какаши.
- да
- да
- да
- угу
- Отлично, на время миссии, меня назначали командиром команды так что…ну вы поняли, что надо выполнять мои приказы – сказал Какаши.
И после этого пятеро шиноби покинули Коноху и кто знает, может эта миссия изменит многое.
Шиноби передвигались по деревьям уже полдня без передышки и остановились на привал, только когда стало темнеть.

На привале:
Уже разожгли костёр и все сели около него обсудить план действий.
- Так, нам идти до страны Снега ещё пять дней, а нужно стараться придти на помощь, как можно быстрее, так что останавливаться будем на маленький привал и на ночёвку, только для восстановления сил, когда уже будем приближаться к стране Снега, то скорость мы снизим, и старайтесь не сильно тратить чакру, ведь мы не знаем, что за враги напали на них, и поэтому будут такие предосторожности. Всё понятно? – спросил Какаши.
- Всё понятно – сказала Сакура.
- да – сказал Сай
- Думаю, что так будет правильно, Какаши-семпай – сказал Ямато.
- Я думаю, что даже когда будем ночевать, то нужно поочерёдно дежурить, ведь враги Снега могли узнать, что нас отправили на помощь стране Снега и попытаются на нас напасть, хоть в этом нет большой опасности, но могут напасть и шиноби высокого ранга…но я могу предложить кое-что получше, чем дежурство – сказал Ичиро.
- Я об этом тоже думал и думаю, что ты прав, нам не помешает подстраховаться, а что ты говорил про второй вариант? – спроил Какаши.
- Да всё просто. Я могу сделать около нас щит, который не пробьёт ни одна техника и оружие – ответил Ичиро.
- хм… думаю, что этот вариант гораздо лучше и все смогут восстановить затраченные силы, но ты не будешь уставать держать щит целую ночь, а Ичиро? – с подозрением спросил Какаши.
- Со мной ни чего такого не будет, ведь я держал этот щит и неделями, так что одна ночь, это ничего, и щит занимает очень мало чакры – спокойно сказал Ичиро, смотря на сомневающегося Какаши.
- Тогда решено – сказал Хатаке.
- Тогда сейчас я создам щит и обговорим план действий, который понадобится на крайний случай, но сначала – сказал Ичиро и произвёл большую серию печатей, после чего шиноби окружил щит из фиолетовой чакры, и когда щит был готов сказал: «теперь нас никто не услышит.»
После чего шиноби стали обсуждать план действий и где-то через час поужинав они легли спать, а в это время за ними следили пара глаз с какой-то злостью, ведь он ничего не услышал, из-за этого щита и ещё немного понаблюдав, исчез и тот, кто за ними следил, а в это время Наруто, который лежал в спальнике довольно хмыкнул и стал погружаться в царство Морфея.

Тема: Re: фанфики по Наруто Пт Дек 10, 2010 5:36 pm

Глава 4.

На следующее утро, когда все проснулись, никто и не подозревал, что за ними кто-то следит, кроме Ичиро, и когда все позавтракали, то они снова оправились в путь, как и договаривались на всей скорости. И за день можно сказать, что проблем не возникло, разве, что они несколько раз натыкались на разбойников, но шиноби Листа с ними быстро справлялись и вчетвером, без помощи Ичиро, из-за чего на привале и поспешили сказать ему его бывшие друзья.

На привале:
Когда все решили сделать привал, то вместо того, чтобы отдохнуть все( Сай, Сакура,Ямато и Какаши)подошли к Ичиро, который в это время покуривал спокойно трубку ( он отогнул низ маски и видно только рот, поэтому они его узнать не могли П.а.) и не обращал на подошедших к нему шиноби ни какого внимания, тогда они решили первые начать разговор.
- Ичиро, на нас ведь сегодня нападали, но ты даже не решил нам помогать, почему, ведь там были и шиноби, но ты во время нашего сражения просто стоял в тени, хотя ты мог с ними быстро справится и мы бы не потеряли, так много времени? – спросил Какаши.
- хм…( и выпустил кольцо дыма) а с чего я вам должен помогать, а? – спросил Ичиро.
- Как это с чего, мы ведь теперь команда, хоть и без нашей воли, но команда. А если бы бы нас сильно ранили, ты что, так бы и стоял на месте? – со злостью в голосе спросила Сакура.
- А кто у вас медик, ты или я? « хотя…я могу вылечить не очень серьёзные раны, но думаю им не нужно это знать» спросил Ичиро и посмотрел на Сакуру.
- Да, я медик, но ведь и я могла быть сильно ранена – не успокаивалась Сакура.
- Но ведь не ранена, и если бы была опасная ситуация, то я бы помог, но так как…
- Так как, что? – перебивая его, со стальными нотками в голосе спросила Сакура.
- Так как не было этой опасности, не было и смысла помогать вам, а сейчас пока нас не услышал и весь лес, я сначала создам щит, а потом можешь продолжать говорить всё, что хочешь - и после этого снова создав уже всем знакомый звуконепроницаемый, и очень сильный щит, снова посмотрел на Сакура, и она поняв, что можно продолжать, снова стала кричать на Ичиро.
- Как это не было смысла, мы потеряли много времени!!!
- Я участвую в этой миссии из-за того, что туда, куда мы направляемся, идёт война и лучше всего, пока мы не дойдём до страны Снега, мне сильно не показывать свои силы, ведь за нами могут следить и узнав, что с лучшей командой Конохи, где во главе стоит Копирующий ниндзя идёт ещё один не очень слабый ниндзя, то нас могут сильно задержать, и когда мы всё же придём в страну Снега, то будет поздно.
- Да, может, ты и прав, но всё же, желательно быть всем целыми и невредимыми, пока мы не дойдём до страны Снега.
Ичиро выпустив ещё одно кольцо дыма, и положив трубку в карман сказал:

- Я же сказал, что в более серьёзной ситуации я помогу, но вы ведь не слабые ребята, так, зачем вы сейчас это говорите, а если из-за чакры, то нам идти ещё 3 дня, и чакра у вас восстановится , да и у вас в команде самый лучший медик в мире после Цунаде-сама, так зачем же вы устроили этот допрос?
- …
-…

-…
- Просто ты в этой команде новенький, а они,да и я не привыкли ещё к тебе, и не очень тебе доверяем, и у «команды Какаши» не было таких случаев, чтобы тот кто был с нами в команде нам не помогал.
- «Команла Какаши?» - спросил Ичиро.
- А ты что не знал, что наша команда зовётся именно так? Спросил Какаши, и посмотрел на Ичиро недоверчиво.
- Нет, не знал, я думал, что она зовется по- другому – спокойно сказал Ичиро.

- И как же? – с издёвкой сказала Сакура.
- Команда №7 – всё так же спокойно сказал Ичиро.
- Команда №7? Переспросил Хатаке.
- Да, а что, что-то не так? – уже с маленьким интересом спросил Ичиро.
- Да…мы уже давно так не зовёмся…из-за одного случая…- растеряно сказала Сакура.
- Что ещё за случай? – спросил Ичиро, хотя уже стал догадываться.
-(вздох) просто раньше был другой состав команды и только этот состав звался командой №7, а теперь нынешний состав зовут «Команда Какаши» - с грустью в голосе сказал Какаши.
- А кто был раньше в том составе, и что с ними случилось?- спросил Ичиро, хотя всё прекрасно знал, просто надо было играть роль, которую он выбрал, когда зашёл в Коноху.
- Раньше в составе были я, Сакура и Учиха Саске, наверное, ты его знаешь, ведь это ты убил его, когда он напал на Коноху вместе с Акацки, а второго звали Узумаки Наруто.
Наруто: помню – сказал Ичиро, а в мыслях он сказал: «я это помню, ведь тогда я убил своего бывшего лучшего друга и помню, что перед смертью он сказал: Спасибо и прости…Наруто!»,но вслух говорить это не стал.

- Вот они и были командой №7 – с грустью сказал Какаши - ну ладно, давайте ещё минут 5 отдохнём и снова в путь.
-да
-да
-да

- ладно
И немного отдохнув они снова отправились в путь, а когда шиноби уже ушли, из-за деревьев вышел Кабуто и тоже исчез, а после него и клон Наруто, который прятался в кустах.
- «хм…значит за нами следит Кабуто, что ж нам придётся чуть сложнее, чем я думал, но думаю, что говорить, что за нами следят не надо, а то они всё испортят, а так я с Кабуто поиграю, ведь он не знает, что я знаю о его слежке» - вот такие были мысли у Наруто, пока они передвигались к своей назначенной цели - страна Снега.

И вот они были уже последний день в пути и скоро окажутся в стране Снега, и поэтому, как раньше и договаривались, сделали привал и поужинав легли спать. Когда все уснули, Наруто встал и проверил, что щит в порядке, вышел из их временного лагеря и направился в лес, где сейчас был Кабуто, и собирался напасть как раз на их лагерь.
- Кто ты? – спросил Кабуто, увидев ночного гостя.
- Без разницы, я пришёл тебя остановить, ведь это ты на протяжении всего пути следил за нами и наверняка сейчас собирался нас убить, ведь война в стране Снега твоих рук дела, я прав?
- Хм, ты слишком много знаешь, и мне придётся убить тебя – сказал Какбуто.
…
И Кабуто первым пошел в нападение, а Наруто только уворачивался и вскоре напал сам, после чего Кабуто получил сразу ранение в районе живота, но сразу же вылечился, и так продолжалась долго, то один ранен, другой вылечится, то наоборот. Но Наруто уже знал, что бой закончен ещё с самого начала, ведь он длится так долго из-за того, что он просто сразу решил вымотать противника, а потом и убить, а сам он сэкономит чакру( хотя ему-то что, ведь у него теперь чакра всех хвостатых), но пришлось эту часть плана забыть, когда Кабуто перестал контролировать силу Орочимару и Наруто пришлось уже драться всерьёз, и использовать ниндзютцу, после чего весь лес сотрясали звуки серьёзной битвы из-за чего было маленькое землетрясение, и конечно шиноби Листа сразу же проснулись и собирались пойти на шум, но барьер, который поставил Ичиро их не выпускал(Наруто постарался) и только потом они заметили отсутствие своего нового товарища по команде- Ичиро.
А в это время битва уже заканчивалась, хоть было и сложно, ведь Орочимару всё время менял свои тела и его было не возможно убить и тогда Наруто пришлось использовать свой особый меч, который был не виден под плащом. А меч выглядел так: рукоять была кровавого цвета с золотой гравировкой в виде языков пламени, а само лезвие было золотое с надписью «Намикадзе» кровавого цвета. Это был меч клана отца, который теперь принадлежал последнему из рода Намикадзе - Наруто. А особенность этого меча была в том, что держать этот мечь может только истинный Намикадзе, а если его кто-либо, кроме их клана брал в руки, то сразу терял сознание, а если против этого меча дрались, то выжить уже не возможно, если только этому мечу может противостоять мечь «Кусанги» И вот с этим мечом, Наруто и сражался против Орочимару, после чего, когда он его ранил, то Орочимару больше не мог менять тела. И Наруто сразу этим воспользовался и срубил голову змеиному санинну, после чего Орочимару умер окончательно.
И вот Наруто пошёл обратно в лагерь, где увидел, что все уже давно были на ногах и видимо ждали его.
- И где ты был? – строго спросил Какаши.
- Сражался с шпионом, который преследовал нас с самой Конохи, поэтому я всегда и ставил барьер. – спокойно сказал Ичиро.
- Шпион и кто же? – язвительно спросила Сакура.
- Кабуто, а после и Орочимару. – сказал Ичиро.
- Орочимару…но ведь его убил Саске? – с недоумением спросил Какаши.
- Да, Учиха убил, но не совсем - и он рассказал всё, что только что произошло, и когда он закончил, стало уже светать, и они снова направились в путь, и вскоре были уже на поле боя и то, что они увидели, повергло всех в шок, а картина перед ними была такая …

Тема: Re: фанфики по Наруто Пт Дек 10, 2010 5:42 pm

5 глава.

А картина перед ними была такая: то, что когда-то было хорошей поляной, сейчас больше напоминала руины, а землю полностью покрывали большие ямы и кровь защитников, которые стали защищать свою страну. Да и самих защитников можно увидеть, но они больше были похоже не на тело, а какое-то месиво, но всё же были и живые среди этой картины: это защитники, которые просто не могли сражаться и простые жители, которые прятались за каким-то, чудом уцелевшим камнем. И видимо, шиноби Листа пришли вовремя, так как те, кто сделали всё это, уже стояли в пяти метрах от жителей. И когда они увидели новых для себя соперников, то немного отошли от убежища жителей и приготовились к бою, хоть по ним было сразу видно, что они не считают их достойными противниками.
А шиноби Листа наоборот приготовились серьёзно и даже Наруто выпустил половину своей чакры, и уже понимал, что скоро выпустит всю, а может даже придётся использовать чакру всех биджу. Все понимали, что это подопытные Кабуто и только из-за того, что они уже часто встречались с такими «экспериментами» поняли, что это сильные противники, и сил жалеть просто нельзя.
Первыми напали люди Кабуто, а коноховцам пришлось защищаться и использовать мощные дзютцу. Где-то через час коноховцы выдохлись и местами ранены, кроме Наруто, хотя он тоже был потрёпан и стал выдыхаться, и тогда он понял, что придётся сражаться серьёзно и взяв Какаши, Сакуру, Ямато и Сая переместил их подальше от боя вместе с жителями, хоть он и знал, что в команде есть такие шиноби, как Какаши и Ямато, но он не стал ими рисковать, несмотря на то, что они не сильно выдохлись, по-сравненью с Сакурой и Саем, А сам телепортировался обратно и выпустил всю свою чакру, от чего воздух стал тяжелее, и видимо, противники это заметили т.к. стали нападать, по их мнению, «странного парня в маске». А Наруто стал теперь уже не защищаться, а наоборот нападать, и бой уже не был на перевесе врагов, а был равным. Но сколько бы Наруто не нападал, противники не выдохлись, а сам Наруто стал уже чувствовать, что постепенно стал выдыхаться, и тогда он достал меч своего клана и использовал часть чакры биджу и из-за этого перевес был у Наруто. Он уже понял, что техниками их не победить, и что одним ударом меча он не обойдётся, поэтому ускорился, из-за чего появилось впечатление, что он стал невидимым, но это только казалось. А в это время противники стали получать ощутимые им увечья, и пытались защищаться, но это у них плохо получалось, и вскоре они открылись для того, чтобы Наруто смог нанести удар в сердце и когда он это сделал, то произошёл мощный взрыв, от чего появился средней глубины кратер в котором лежали его противники, не подающие признаков жизни и только убедившись, что они мертвы, он прекратил использование чакры демонов и телепортировался в пещеру, где находилась команда Какаши и жители деревни. Как только он появился в пещере, то увидел, что шиноби Листа уже пришли в себя, а Сакура уже лечила жителей, которые хоть чуть-чуть пострадали. Когда он удостоверился, что все в порядке, только тогда он позволил себе отдохнуть, так как он израсходовал почти все свои силы, не считая чакры биджуу, а своей чакры осталось только на самое простоё дзюцу. Как только шиноби листа его увидели, то подошли к нему, Сакура принялась за его лечение, так как было много глубоких ран. Пока его лечили, Ичиро вспоминал свой недавний бой, и понимал, что с его нынешним уровнем ему Пейна и Мадару не победить, и решил, как придёт в Коноху, начать изучивать техники восьми биджуу, так как техники девятихвостого он знал, то благодаря этому ему будет уже гораздо легче.
От раздумий его вывел голос Какаши.
Ичиро, ты их победил? - спросил Какаши.
- Да, но было не просто.
- А сколько их было, а то из-за их техник было мало, что видно? – спросил Какаши.
- Трое, но Кабуто, видимо, над ними хорошо поработал, раз они смогли сделать такое с деревней.
- Наверно – задумчиво проговорил Хатаке.
- Сегодня переночуем здесь, а завтра придём в деревню и постараемся помочь жителям хоть немного отстроить деревню, ведь она пострадала только на половину, всё же мы не сильно опоздали, но раз уж опоздали, то надо помочь, а потом отправляться в Коноху.- сказал Ичиро.
- Думаю, ты прав, тогда сейчас отдыхаем и после этого вместе с Сакурой,Ямато и Саем, легли рядом с Ичиро и стали засыпать, а сам Ичиро, ещё раз удостоверившись, что всё в порядке, а жители уже спят, он на всякий случай поставил барьер и после чего сразу уснул, так как это отняло у него последнюю чакру.

Утро:
Наруто проснулся самым первым ,и проверив, что всё в порядке, а барьер ещё работает, телепортировался в ближайший город и закупил немного еды, которой хватило бы всем: и шиноби ,и простым жителям, после чего, снова телепортировался в пещеру. И вернулся он вовремя, так как стали уже просыпаться, и Ичиро не теряв времени, разжёг огонь и бросил в него дрова, так удачно оказавшиеся в пещере. И достав, только что купленный чайник, наполнив его водой с помощью техники воды, поставил его кипятиться, а в это время все увидев, что видимо сейчас будет завтрак, стали подходить к огню, и когда уже все сидели около огня, Ичиро отдал им быстрого приготовления суп, который уже был заварен. И когда все расселись, то была очень интересная картина, жители, Ямато и Сай с Сакурой сидят вокруг огня вместе с жителями, и поодаль от них, сидели Ичиро и Какаши к ним спиной в противоположных углах пещеры.( ведь лицо показывать нельзя)
И когда все позавтракали, то все стали готовиться к выходу, кроме шиноби Листа, которые подошли к Ичиро.
- Откуда у тебя еда, ведь вчера её не было? – требовательно спросила Сакура.
- Купил в ближайшем городе, а разве что-то не так? – спросил Ичиро.
- Вообще-то да.- сказал Какаши.
- И что же?
- Почему ты не разбудил нас, ведь пока тебя не было, могли напасть? – спросил Ямато.
- Я поставил барьер – без эмоций, ответил Ичиро.
- Понятно, тогда выходим? – спросил Хатаке.
- Нет, я всех телепортирую – сказал Ичиро.
- Но на это же уйдёт много чакры – возразил Сай.
- Я уже восстановился и смогу всех телепортировать.
И когда все встали около Ичиро, то он произвёл серию печатей и когда он закончил, все почувствовали резкий толчок, и когда он исчез, все уже стояли около полуразрушенной деревни, которую предстоялось отстроить Какаши, Ямато, Саю, Сакуре и «Лису», и кто знает, что им ещё придумала судьба до возвращения в Коноху.

Тема: Re: фанфики по Наруто Пт Дек 10, 2010 5:50 pm

6 глава.

После того как они оказались около полуразрушенной деревни, то начали её рассматривать на предмет разрушений и пришли все к выводу, что работать придётся много простым жителям, а шиноби смогут гораздо быстрее справится с этим с помощью теневых клонов и других техник, которые помогут в починке домов. Так и началась жизнь шиноби в роли ремонтников, но они всё делали слажено и уже даже к Ичиро стали относится более дружелюбно чем раньше, а жители смотрели на них благодарно и помогали им в починки деревни. Были несколько нападений, но шиноби быстро их отразили, и деревня не пострадала.

Флэшбек:
Было только ранее утро и почти все спали, кроме шиноби Конохи. Они были на ногах с самого рассвета и уже успели много чего сделать. Утро не предвещало ничего плохого и поэтому все расслабились. Была тишина, но вдруг её прервал взрыв вблизи деревни и шиноби сразу рванули туда. Когда они появились на месте взрыва, то увидели не большой кратер, и около него стояло войско численностью где-то 100 человек. Шиноби Конохи сразу поняли, что это шиноби. Во-первых, у них были эмблемы Звука, а во-вторых, у них чуствовалась чакра, и судя по ней, то все были где-то ранга чуунина и человек 10 джонинов. И вот враги напали, но из-за того, что враги, которые большинство были чуунинами, потерпели поражение, но с джонинами пришлось драться уже в полную силу. Джонины звука были сильны и когда они поняли, что проигрывают, то стали использовать печать Орочимару. Хоть на данный момент в живых осталось только 5 джонинов, они всё равно представляли опасность. Но против них вышел Ичиро и началась битва: удар, блок, удар, блок, подсечка, размах кунаем, который подпитан чакрой ветра по шее и враг мёртв. Так длилось где-то полчаса, а дальше просто не осталось врагов, и бой закончился. Все увидели Ичиро, который был в крови и самое страшное для окружающих, он был в крови врагов и только теперь все поняли насколько он силён и почему ему дали кличку «Лис», а некоторые дают, даже «Демон». Но и после этого были нападения, но уже не значительные и шиноби Конохи быстро с ними справлялись. Так прошло две недели, и деревня была снова в норме и вскоре Сакуре, Какаши, Саю, Ямато и Ичиро, пора было отправляться в Коноху!

Уже в Конохе, в кабинете Хокаге:

- Хокаге-сама, миссия выполнена – сказал Какаши.
- А почему так долго? – немного раздражённо спросила Цунаде.
- Мы помогали жителям чинить деревню – за Какаши ответила Сакура.
- понятно, все можете быть свободны, кроме Какаши – сказала хокаге,после чего все сразу разошлись.
- Какаши, что ты можешь сказать насчёт Ичиро? – спросила Цунаде.
- не знаю Цунаде-сама, но я ему всё равно не доверяю, хоть он и спас деревню и на миссии очень помог, но нам о нём почти ничего не известно, да и с командой он не общается, а сама команда тоже относится к нему осторожно.
- ясно, а он что нибудь спрашивал, что тебя насторожило?
- нет, но он спрашивал про прежний состав команды.
- Команда № 7?
- да.
- Как Сакура к этому отнеслась?
- был конфликт, когда Ичиро назвал…Наруто слабаком.
- слабаком… он …что знал…(вздох) Наруто?
-говорит, что нет.
- и почему он тогда считает его слабаком.
-мы рассказали ему историю в Долине Завершения.
-Ясно, можешь быть свободен.
-есть.
- И Какаши…
-Да?
-Следи за Ичиро.
- я понял- и после этого вышел из кабинета.

В это время на крыше резиденции Хокаге:
- хм, значит мне ещё не доверяют, так я и думал … хм, это не удивительно. « самое главное, что меня никто не узнал» - и после этого исчез и появился в своей квартире, лёг на кровать и ушёл в своё подсознание, где были знания всех биджу.
- что ж, пора тренироваться!!!

Глава 7.

В это время на крыше резиденции Хокаге:
- хм, значит мне ещё не доверяют, так я и думал и это не удивительно. « самое главное, что меня никто не узнал» и после этого исчез и появился в своей квартире, лёг на кровать и ушёл в своё подсознание, где были знания всех биджуу.
- что ж, пора тренироваться!!!
И он пошёл по коридорам своего подсознания, которое изменилось, когда он был здесь последний раз, а это было где-то 5 лет назад, когда они с лисом подписывали договор.
Если раньше здесь было темно и сыро, то сейчас наоборот светло и сухо, но теперь ещё здесь был не только лис, но и все знания биджуу, к которым Наруто и пошёл.
На изучение ушло много времени и сил, чтобы понять их. Но сейчас главной задачей была научиться управлять чакрой биджуу, а потом только изучать техники. Но всё же некоторые техники он мог использовать и сейчас, если начнёт тренироваться, что он и стал делать. Но для начала он пошёл искать в своём подсознании комнату, где будет тренироваться и вскоре нашёл.
И вскоре начал тренироваться в техниках, на данный момент, которые были ему доступны.
- так начнём с этой техники: Молот ангела: удар небес.
И стал пытаться сделать эту технику. Сначала ничего не получалось, но вскоре стало получаться и где-то через 5 часов тренировки он смог сделать это, что после этого удара вся его тренировочная комната превратилась в руины, но т.к. это было его подсознание, он быстро всё починил. И так он изучал новые техники, которые были подвластны не каждому человеку. За тренировками прошёл где-то месяц, но это только в подсознании, а в реальном мире неделя. И за это время он изучил много техник и благодаря им научился управлять чакрой биджуу. И как только он закончил очередную тренировку, то он прошёл в зал, где лежали свитки, и отложил отдельно от других те, которые он уже выучил, а выучил он техники: Техника преисподней: рука дьявола, Молот ангела: удар небес, Техника преисподней: дьявольский огонь, Гнев Бога и самая мощная Гнев девяти биджуу.
Хоть это были и очень мощные техники, но Наруто казалось, что этого будет не достаточно, но всё покажет время.

Когда он вышел из своего подсознания, то понял, что в реальном мире прошло уже точно больше чем один день, который он провёл в своём подсознании, но не стал обращать этому много внимания и снова лёг, но теперь уже спать, а не тренироваться. И тем более он сразу понял, что за ним следят.

На следующее утро он встал рано, как он обычно делает уже на протяжении нескольких лет, позавтракал и поняв, что за ним всё ещё следят телепортировался далеко от Конохи, чтобы потренироваться в использовании новых техник.

А в это время, тот кто наблюдал за Наруто или ему известный, как Ичиро, всё ещё смотрел в то место, где только что был объект его наблюдений уже три дня.
Но через несколько секунд он быстро исчез из своего укрытия, и пошёл искать Ичиро, поскольку если он его не найдёт, придётся сказать хокаге … и кто знает, что с ним будет, когда Пятая об этом узнает.

А в это время Наруто начал использовать новые техники и мягко говоря их эффект его ошарашил, т.к. в подсознании они казались ему менее разрушительными, но то ,что он видит сейчас…этого он не ожидал и он сразу понял, что ЭТИ техники он будет использовать только в критических случаях, таких как Пейн и Мадара.
И когда он отошёл от увиденного, то сразу же понял, что сюда сейчас прибудет много шиноби Конохи, т.к. был большой взрыв, так ещё не малый выброс чакры и не найдя ни чего лучше как телепортироваться обратно в деревню,он так и сделал и вскоре был уже в Конохе около бара, ведь наверняка тот кто за ним следил, сейчас его ищет, а бар это самое последнее, куда кинутся его искать, и он был совершенно прав.
Ичиро успел уже выпить три бутылки саке, когда в баре появился Какаши и пошёл прямиком к нему.
- Я тебя везде ищу, где ты был?
- тут « вот значит, кого приставили следить за мной…хм, ну-ну»
- И с какой радости ты напился тут, и вообще, ты слышал взрыв, и большой выброс чакры?
- слышал
- ( вздох) ведь ты остался в деревне, чтобы помочь против Акацки, а сам сидишь в баре и как нам это понимать?
- нам?
- да нам: хокаге и шиноби Конохи.
- не беспокойтесь Какаши-сан, с Акацками я постараюсь помочь.
- что-то не видно и как ты объяснишь, что ты не пошёл на этот странный взрыв, а если бы это были Акацки?
- хм, думаете, я не почувствую чакру Акацки…,то вы ошибаетесь.
- я этого не говорил .
- Кстати, зачем вы меня икали, Какаши-сан?
- …
- хм, значит не доверяете?
- А ты проницателен, Ичиро.
- хм, жизнь заставила…жизнь заставила.
- ясно, может, пойдём, а то ты и так уже пьян.
- хех, думаете от трёх бутылок я опьянею, и после этого снова одел маску( маска похожа на маску Какаши, но она немного другая, это не продолжение водолазки, как у Какаши и поэтому, когда Наруто пьёт или курит он открывает только нижнюю часть и видно только рот.П.а.)
И после этого они вышли из бара и разошлись по домам( ну, а Какаши только делает вид, что домой, ведь ему ещё следить за Наруто П.а.)

Уже была глубокая ночь, когда Наруто резко вскочил и произвёл печати, после чего над Конохой стоял щит и переместился на дерево, где сидел немного ошарашенный Какаши.
- Какаши-сан, вызывайте всех шиноби, Акацки вернулись, и после этого телепортировался за пределы деревни, а в это время рядом с Конохой прогремел взрыв, война с Акацки опять началась, но сможет ли Коноха победить или нет, вот это большой вопрос.

Тема: Re: фанфики по Наруто Пт Дек 10, 2010 5:55 pm

Глава 8

- Какаши-сан, вызывайте всех шиноби, Акацки вернулись и после этого телепортировался за пределы деревни. Внезапно рядом с Конохой прогремел взрыв, война с Акацки опять началась, но сможет ли Коноха победить или нет, вот это большой вопрос.
Ичиро телепортировался сразу туда, где почувствовал резкий скачок чакры и не ошибся. Перед ним стояли Пейн и Мадара на своих тотемах: огромный хамелеон и ворон.
И ему ничего не оставалось, как тоже сделать призыв, но чтобы его не раскрыли раньше времени, он не стал призывать лягушку, но и лиса тоже пока решил повременить. Поэтому когда он произвёл печати призыва, то с хлопком больше похожим на взрыв появился большой тигр.
- Значит, решил встать на сторону Конохи. – ухмыльнулся Мадара.
- Да, просто так надо. –спокойно ответил Ичиро.
- Что ж, тогда не будем тратить время на разговоры и приступим к делу.- сверкнул Шаринганом Учиха.
- Давно пора. –добавил Пейн.
И после этого тотемы резко прыгнули друг от друга в противоположную сторону.
- Катон: Великий огненный шар; Футон: ледяное дыхание!
- Сила Богов: Кара небес !
- Защита пяти стихий; Молот ангела: удар небес!- скорость создания печатей была невероятной.
Противники уже зная силу друг друга перешла к самым мощным техникам, от чего рельеф очень сильно изменился. Точнее, разлетелся ко всем чертям.
Благодаря своей защите Наруто спокойно перенес атаку преступников, а все техники, которые были на него направлены, щит просто отразил и они исчезли. Но и противники не сильно пострадали, они тоже создали себе щиты и техники до них не достали.
Все, кто был в деревне, видели такую картину:
Место сражения было затянуто защитным барьером, который был похож на туман, обычными глазами не увидеть, лишь были видны вспышки от ударов и слышны взрывы от техник.
На месте сражения:
- Я убью тебя, Учиха Мадара!- это было сказано абсолютно спокойным, тренированным голосом.
- Я польщен, что ты меня знаешь, - ухмыльнулся Мадара, отпрыгивая от удара. – Я думал, что это имя для всех канула в историю или ты только после того боя понял, кто я?
Наруто молча создал клонов и побежал на Мадару. Все клоны начали атаку со всех сторон, демонстрируя отличное тайджутсу. Мадара молниеносно блокировал удары, а от некоторых увернулся.
- Мадара, зачем ты все это затеял?! – спросил Наруто. – Ведь ты многим погубил жизни, их мечты и счастья!
- Мир пришел в упадок, - жестким голосом сказал Мадара. – Бесчисленные войны и конфликты расточили это бытие! И я вызвался прекратить этот беспорядок!
- И чего ты этим хотел добиться?! – спросил Наруто. – Хвостатые не принесут покой, а наоборот нарушат баланс энергий!
- Нельзя создать новый мир, пока существует старый! – спокойно сказал основатель клана Учиха. – Этот мир уже не подлежит восстановлению!
Надо уничтожить его и воздвигнуть новый, более стабильный. И этим миром буду управлять Я!!!
- Ради этого ты решил убить все человечество? Псих! – недоумевал Наруто.
- Великие цели требуют великих жертв, - ответил Мадара, концентрируя свою чакру
- Я докажу тебе, что ты ошибся! – спокойно сказал Наруто и начал складывать печати. – Стиль ветра! Северный циклон!
Мощный ураган образовался возле Узумаки и, разрушая все на своем пути, двинулся к Мадаре и Пейну. Тот тоже быстро сложил печати и крикнул:
- Стиль огня! Большой огненный шар!*Катон! Гоукакью но джутсу!*
Раздалось шипение, когда столкнулись две техники. Пламя Пейна набирала мощь от техники Наруто и двинулась в сторону последнего.
Узумаки отпрыгнул от этого чудовища и метнул сюрикены. Мадара отбил их своими и снова встал, как ни в чем не бывало.
Более мощные атаки начали обрушиваться на Учиху и Пейна, а сам Наруто стоял на тигре и складывал молниеносно какие-то печати.
Вдруг Мадара увидел, что Лис исчез перед его глазами.
- Что за?..
Мадара повернул голову и увидел Лиса, который с помощью чакры биджуу создал себе вроде звериной лапы со стальными когтями и собирался ударить его.
Расстояние было слишком коротким, уклонение не было возможным.
- Умри! – сказал хладнокровно Наруто, но его остановил Пейн, который видимо уже справился с клоном Наруто, которого последний создал для отвлечения внимания,
пока будет нападать на Мадару.
Пока Наруто отвлекся на Пейна, Учиха схватил Узумаки за руку и сильным ударом впечатал того в землю. Изо рта Наруто хлынула кровь, которую было видно даже через
маску и перед его глазами всё помутнело.
- Ты сильный ниндзя, - смотрел сверху вниз Мадара. – Ты даже сильнее Четвертого. Но слишком много времени утекло. Эта техника, которой я тебя победил, была создана недавно.
Тут тон Мадары сменился на злорадный.
- Тсукиёми!
Мир перед глазами Наруто резко поменялся. Небо стало красным, а солнце черным. Он взглянул на себя и с удивлением увидел, что он маленький мальчик. Оглядевшись по сторонам, Узумаки заметил, что здесь стоит много людей. Взрослых людей. Наруто прислушался к ним и с ужасом узнал их речи.
- Смотрите… это он… монстр, который разрушил деревню… пойдемте отсюда… здесь не безопасно…
Наруто схватился за голову и хотел убежать от голосов, но они от него не отставали. Старые раны на сердце медленно открылись, вызывая невыносимую боль.
Боль, от который Наруто хотел сбежать столько раз. Боль одиночества. Вдруг картина поменялась, и перед его глазами застыл другой момент.
- Зачем… зачем ты меня спас… Саске!!!
Блондин лежал между ледяными зеркалами, и рядом с ним стоял Саске утыканный множеством игл.
- Не знаю… само так получилось….
- Хех…бесполезно – уже спокойно сказал Наруто. – Зачем ты это делаешь, Мадара?!
Но ответа не последовало. Единственное, что он мог делать – это смотреть … вся его жизнь проплывала перед его глазами…
- Зачем ты хочешь к Орочимару? Скажи мне, Саске?!
- Я – мститель! Мне нужна сила, чтобы достичь своей цели, но я не могу ее получить рядом… С таким слабаком… Как ты… -«ну и чего ты добился?
Теперь ты мертв, а я все ещё жив..Ты убит мной..»- подумал Наруто.
Потом он видел ту битву с Саске, а после как его забрал человек в чёрном плаще. Вот он видит как ему говорят, что он последний потомок клана
Узумаки и что у него есть клановый генном, который при полном его раскрытии даёт возможность управлять всеми стихиями. После его учитель, как позже
оказалось, тоже Узумаки. Потом его тренировки, которые не каждый смог бы пройти и то как он становился гораздо сильнее, но потом через два года его
учитель умер и Наруто теперь точно считался последним из клана Узумаки. Потом всё резко исчезло, как и началось и он снова увидел Мадару и рядом с ним конечно же Пейна.
- Не знаю, что нарисовала тебе твоя фантазия, но она оказалась совсем не эффективной…
Договорить ему не дал Наруто, который резко встав произвёл серию печатей и вот в его руке стал появлятся сгусток чакры, очень напоминавший Чидори.
- Сила богов: дар пяти стихий!!!
После этого он резко исчез, а когда появился, то рядом с Мадарой упал Пейн, от которого после остался один пепел.
- Глупец… говорил же ему, что бы использовал свои тела, но подумал, что справится и пришел сам, чем и поплатился.- равнодушно произнес Мадара.
«Лис»:теперь твоя очередь Мад…
Договорить он не успел, так как увидел, что к ним бегут шиноби Конохи, а во главе всех была Пятая хокаге.
- Ха…к тебе пришла помощь! И какая…во главе с самой хокаге.- в который раз выдавил ухмылку Мадара.
Наруто молчал.
- Зачем ты защищаешь их…Хех, неужели тоже только из-за того, что они твои друзья?- внезапно спросил Мадара.
- Нет не из-за этого…и они не мои друзья.- равнодушно ответил Лис.
В это время все, кто прошли через барьер, который защищал деревню( он всех выпускал из деревни, но не впускал П.а.) и стояли рядом, впали в ступор.
- То есть как?- недоуменно спросила Тсунаде.
- А что вы так удивляетесь, мы ведь договаривались, что я вам помогу, но ничто про дружбу мы не говорили!? « я не должен пока что говорить им кто я…пока что рано»- подумал Ичиро.
- Может хватит уже разводить сопли и сразимся уже серьёзно?- прервал их Мадара.
- Согласен.- тигр, на котором он в это время стоял, исчез, а вместо него появился платиновый девятихвостый лис и все ещё раз
убедились, что это совсем другой лис, которого они по горькой судьбе знали, а гораздо сильнее.
- Тсунаде – сама, уходите обратно в деревню, здесь опасно находиться! И заберите с собой своих шиноби. – коротко бросил Лис.
- Но…
Делайте так, как я говорю!- он произнес это на пол тона выше.
- Ладно, но барьер…
- Я временно его ослабил, так что давайте быстрее, а потом я его снова восстановлю. – он не оборачивался.
И шиноби Конохи через несколько минут снова были в деревне и барьер снова был восстановлен.
- Им это не поможет, когда я тебя убью, то барьер исчезнет, а после этого исчезнет и Коноха.- Мадара попытался вывести Лиса из душевного равновесия.
- Хех, если убьёшь…если убьёшь!- Лис неожиданно ухмыльнулся.
- Не сомневайся, а теперь…Аматерацу!- в глазах Мадары вспыхнул огонь.
- Слишком самоуверен, Мадара…барьер пяти стихий! Техника преисподней: дьявольский огонь!..

Тема: Re: фанфики по Наруто Пт Дек 10, 2010 5:58 pm

Глава 9

-Не сомневайся, а теперь…Аматерацу! –выкрикнул Мадара, сверкнув глазами.
- Слишком самоуверен, Мадара…барьер пяти стихий…Техника преисподней: дьявольский огонь. – прошептал Ичиро.
После чего две мощные техники столкнулись, но каждая была равна по силе другой, и вскоре две техники исчезли.
«Что ж, придётся очень сильно постараться, чтобы победить его» - подумал Наруто.
« Чёрт, а парень силён, раз мог противостоять Аматерацу, ну ничего я всё равно выйду победителем» - в это же время подумал Мадара.
-Вода: Высокая волна!– быстро произведя печати, Наруто выпустил просто ОГРОМНУЮ волну, которая накрыла всё место битвы.
- Лед: Ледяное пламя!– после Наруто снова с молниеносной скорость произвёл печати и вся вода, которую он создал ранее, превратилась в лёд. И вся эта теперь уже ледяная волна понеслась в сторону Мадары.
Катон: всепожирающее пламя – Мадара против льда мог создать только огненную технику. И почти сразу же пожалел об этом. Хоть огонь и растопил лёд, но после этого на него обрушилась мощная волна воды.
-Техника алмазной нити: Рассечение – произнёс Мадара и волна, которая недавно должна была обрушиться на него, рассеклась на две стороны и обрушилась на землю.
- Ксо…Техника дракона: Огненное дыхание – поток пламени, способный превратить даже камень в пепел, за мгновение превратил сотни тон воды в горячий пар – Техника драконов: Адский холод – поток холода был такой силы, что горячий пар моментально превратился в лед и остался стоять стеной – произнёс Наруто.(Техника Драконов- техника, выполняемая с помощью чакры Биджуу. П.Б.)
– Техника драконов: Когти воздуха – вокруг правой руки засветилась чакра серебреного цвета, она повторяла форму перчатки. Взмах, и с руки слетел поток воздуха, в форме когтистой лапы дракона и ледяная стена, которую создал Наруто, разлетелась на мелкие кусочки.
- « всё, пора сражаться всерьез!»- Наруто прыгнул на голову лиса и быстро произвёл печати после чего их создание временно объединилось, но в то же время он всё так же стоял на серебряном лисе с девятью хвостами.
- Баншу Тенин! - Как ни удивительно, но Лис не промахнулся, сила девяти хвостов и Баншу Тенин на поражение попали в Мадару.

По сравнению с ударом Пейна - Чибаку Тенсей, Баншу Тенин намного сильнее задела Мадару. Учиха упал на колени. Попытался шевельнуть рукой- и едва не застонал от пронзившей все тело боли. Мадара упал, парализованный болью.

- Ах ты гадёныш – прошипел Мадара.
- Заткнись – хладнокровно сказал Наруто – я же сказал, что убью тебя.
- Хех, я ещё жив и умирать не собираюсь, а вот ты скоро умрёшь. – вновь ухмыльнулся Мадара.
- Ошибаешься …Гнев девяти биджуу! – ощущение было, как будто воздух резко потяжелел, а от техники, которую создал Наруто, пошёл луч, который направлялся в сторону Мадары. И тот внезапно понял, что ему не увернутся, ведь тело парализовано, и он не мог даже сдвинуться с места. Он осознал, что это его конец , ибо луч, который стремительно приближался, состоял просто из мощной и плотной концентрированной чакры.Фактически на Мадару стремительно неслась концентрированная неразбавленная смерть. Когда Мадара понял это, его лицо превратилось в маску, такую же, как и у других людей, осознающих присутствие смерти. И вот луч пронзил тело Мадары, и его разорвало на части.
-Есть ли в мире вечность и бессмертие? И кто, по-твоему, обладает ими? – спросил Кьюби у Наруто, который всё так же стоял на голове лиса.
-Боги? – через некоторое время ответил блондин, точнее спросил у лиса правильность своего предположения.
-Даже боги не бессмертны. Их забывают, они гибнут в боях между собой и темными богами, исчезают на просторах вселенных и миров. Глуп тот, кто ищет бессмертия и, обладая силой, которая превосходит остальные, считает себя богом. Богами рождаются, богами становятся те, кто заслужил это право. Любой, кто при жизни считает себя богом, после смерти некогда не станет им, даже если он был бы достоин этого. Некоторые полубоги считают себя достойными звания богов, ведь их сила парой бывает просто огромной. Из всех полубогов только небольшое их количество стали полноправными богами. Ты наверно думаешь, зачем я говорю тебе это? Ответ однажды ты поймешь сам, когда придет время. А сейчас я задам тебе другой вопрос. Для чего тебе нужна сила? Чего ты хочешь с ее помощью добиться?
- Я даже не знаю, ведь все считают меня мёртвым. – подумав, честно ответил Наруто
- А если всё рассказать…сказать им, что ты жив.- вкрадчиво шепнул Лис.
- Я не могу…сейчас не время.- холодно отозвался блондин.
- И когда же будет «это» время?- все так же вкрадчиво спросил Девятихвостый.
- Не знаю…
- Знаешь… Ты очень сильно изменился, раньше ты был во всём уверен, а теперь ты всё время говоришь, что ты «не знаешь», а раньше ты всегда знал ответы…Хех, хоть и был туп, как пробка.
- Хм…может ты и прав…может быть. – все так же задумчиво ответил Наруто.
- Аха-ха! Я всегда прав или ты забыл?- расхохотался Лис
- Разве можно это забыть, когда ты каждый раз мне это напоминаешь?- улыбнулся Наруто.
- Конечно же нет! Но ты на самом деле изменился и дело даже не в том, что ты стал менее уверенным, может быть это связано с тем, что ты поумнел… Но ты так же стал более хладнокровным и даже жестоким, не находишь?- ухмыльнулся Лис. Похоже, его все это забавляло.

- Может быть…очень даже может.

-Ха! Но ты так и не ответил на вопрос, хотя это твоя жизнь и чего ты в ней добьешься, зависит только от тебя. Хотя есть люди, которые следуют своей судьбе, это те люди, от которых смена эпох, пути целых народов и миров. Но даже они могут бороться со своей судьбой. Судьба дала тебе прекрасных учителей, от которых ты можешь получить знания и силу. Но только твой выбор и желания могут привести тебя к конечной точке твоей жизни. Будь то тихая смерть от старости в окружении любимых и близких тебе людей, смерть на поле боя сражаясь за то, во что ты веришь, или смерть в одиночестве, брошенным и предавший всех и всеми. Это твой путь и только время покажет, чем закончится твой путь. А сила человека зависит от его стремлений и желания, применять ее на благо или во зло.

Лис испарился. Наруто же пошёл в Коноху по пути снимая барьер, после чего к нему на встречу стали подходить шиноби Конохи. Он старательно не обращал на них внимания, хоть это и получалось с трудом. Вокруг него находились не только простые шиноби, но и шиноби из клана Хьюга, которые сверлили его включенным бьякуганом, но как они не старались, увидеть его лицо они не могли. Наруто загодя закрыл себя тонким барьером, который не позволял разглядеть его лицо.

- Не старайтесь, всё равно ничего не увидите- произнес он, и пошёл дальше. Хоть он и был очень сильно вымотан из-за боя, но старался этого не показывать, ведь на него могут в любой момент напасть АНБУ, потому что хокаге ему не доверяла и могла воспользоваться тем, что он слаб.

Тут к нему подошёл Какаши:

- Ичиро, тебя вызывает хокаге-сама.
- Угу.- Наруто не проявил никаких эмоций.

В кабинете хокаге:

- Ичиро, спасибо, что спас нашу деревню – сказала Тсунаде.
- Цунаде-сама, не надо…вы ведь не за этим меня вызвали, ведь я прав.
- Да, прав. – вздохнула Тсунаде
- Ну и?- поднял брови Наруто
- Что ты имел, в виду, говоря, что мы не твои друзья? И кто же мы тогда?- Хокаге взглянула на него из-за перекрещенных пальцев.
- Хм… А никто, мы ведь на самом деле договаривались только о том, что я вам помогу, а насчёт дружбы не было сказано ни слова.- Наруто спокойно взглянул в ответ.
- Хватит! Ну не мог ты просто так рисковать жизнью только из-за какого-то договора! Ведь ты же не получишь ничего взамен?!!-Тсунаде сорвалась на крик.
- Да, не получу… Но я и не просил.- «полнейшее хладнокровие», слегка позавидовал Какаши.
- Не просил, но, может, всё же попросишь?- спросила Хокаге
- Хм…ладно.- Наруто внимательно посмотрел на Какаши, который тоже находился в кабинете и всё слышал.
- ну?
- Я спас вас только из-за того, что я когда-то был шиноби Конохи и наверное и вашим другом и учеником. Ведь так Какаши-сан?- улыбнулся под маской Наруто.
- Ты о чём? У меня были ученики только один раз и это команда № 7: Учиха Саске, Харуно Сакура и Узумаки Наруто! И ты это знаешь.- немного удивился Какаши.
- Хех, вы сами ответили на свой вопрос, назвав моё имя.- Наруто сам не заметил, как его рот растянулся в улыбке.
- Ты ошибаешься…Саске убил ты сам, а Наруто убил Саске, а Сакура сейчас в Конохе, а больше учеников у меня не было.
- Может скажешь уже правду? – начиная злиться, спросила Тсунаде.
- Хех, догадывайтесь теперь сами…Тсунаде-бачан.- Наруто со смехом исчез в облачке дыма.
- Что?!!!
- «Цунаде-бачан!?»неужели он… - подумал Какаши…

А в это время за много километров от Конохи из ниоткуда появился шиноби, известный многим как «Лис»

Тема: Re: фанфики по Наруто Пн Дек 13, 2010 4:48 am

Глава 10.

- Может, скажешь уже правду? – начиная злиться, спросила Цунаде.
- Хех, догадывайтесь теперь сами…Цунаде-бачан и после этого исчез в облачке дыма.
- Чmо?
- «Цунаде-бачан!?» Неужели он…

А в это время за много километров от Конохи из ниоткуда появился шиноби, известный многим как «Лис». «Лис» и в самом деле оказался за много километров от Конохи, он находился даже не в стране Огня, где в это же время думали над его словами, он уже был в стране Земли. А насчёт того, что он только что сказал в кабинете хокаге… Нет Наруто сказал это не из-за того, что вдруг решился раскрыться или что-то в этом роде. Нет, он и сам не знал, зачем он это сделал, но уверен, что если сказал, значит так надо и когда-нибудь он поймёт данный поступок, или даже не поступок, а решение, которое он не принимал уже много лет.

А пока он решил не ломать голову, а идти вперёд, где находилось его убежище, вот уже много лет.
А в это время в Конохе в резиденции Хокаге думали над его словами сама хокаге и лучший джонин Конохи Хатаке Какаши.

- «Цунаде-бачан!?»неужели он…нет это не может быть он, ведь он давно мёртв – решила хокаге и посмотрела на Какаши.
- Какаши, что ты думаешь обо всём этом?
- Цунаде-сама, я думаю, что он врёт… Это не может быть он, я ведь был в Долине Завершения семь лет назад и видел, что его след прервался на самом краю обрыва, а тело как мы потом решили, унесла река или оно вообще утонуло.
- Да, я помню и знаю, но всё же…откуда он может знать, как меня раньше звал Наруто?
- Этого я не знаю, может, ему кто-нибудь из жителей рассказал?
- Может, но в любом случае мы должны снова допросить его, ведь может оказаться так, что Наруто выжил, а Ичиро знает, где он находится.
- Но если даже и предположить, что Наруто жив, но я в этом очень сомневаюсь, то почему он не пришёл в Коноху?- непонимающе уставился на Хокаге Копирующий Ниндзя.
- Хм, ты прав, ведь эту деревню он любил больше жизни и хотел стать хокаге.- сдвинула брови Пятая.
…

- Кстати, может этот Ичиро и есть Наруто, как думаешь? –она подняла глаза.
-Сомневаюсь… Когда я с ним разговаривал, то он ни чего не знал о Конохе, хоть он мог и врать. Но ведь ещё я видел его стиль боя, а у Наруто он был совсем другой, да и характер…Ичиро хладнокровен и больше молчит… Наруто даже близко на него не похож… Да и если он всё же выжил тогда, то он вряд ли снова смог бы стать шиноби. И я повторюсь, я очень сомневаюсь, что он жив, мы ведь тогда всё прочесали и никого не нашли, кроме двух протекторов и ожерелья первого хокаге.
- Да, снова ты прав – и она дотронулась до ожерелья, которое снова висело у неё на шее – и я сама видела место боя, там было всё оплавлено, даже протектор, который как мы поняли, принадлежал Наруто. А единственный, кто мог сказать нам, что тогда случилось, это Саске…
- Но его убил Ичиро.
- Да… Но мне с самого начала, кажется, странным, что Саске так быстро проиграл, когда смог победить таких как Итачи и Орочимару.
- Вы правы.- Какаши снова задумался.
- Вот что, Какаши, найди Ичиро и приведи сюда, что-то слишком много вопросов у нас с тобой возникло…
- Есть – но не успел Какаши ещё уйти, как в кабинет вбежала Шизуне.
- Цунаде-сама, там…Там…Это… - Шизуне задыхалась после долгого бега.
- Шизуне, говори нормально – раздражённо сказала Цунаде.
- Есть, Цунаде-сама, только что стало известно, что старейшины и Данзо убиты… - кое-как выдавила Шизуне.
- ЧТО?- Хокаге вскочила с кресла.
- И ещё кое-что…
- Что ещё?
- Ичиро-сан, он …Его нет в деревне.
- Как это нет? Ведь он только после боя.
- Цунаде-сама, вам не кажется, что смерть старейшин и Данзо связана как-то с Ичиро? - спросил Какаши.
- Кажется, ещё как кажется, и его уход…Ксо…Шизуне, вызови сюда 1-ый взвод АНБУ… и Ямато.
- Есть – она выбежала.
- Какаши, ты пойдёшь во главе1-го взвода АНБУ и Ямато на поиски Ичиро.
- Есть.

А в это время пока в Конохе собирают отряд АНБУ на его поиски, сам виновник всего этого происшествия спокойно подходил к своему убежищу, который для него стал даже чем-то вроде дома. Опишем само это место:

Вокруг лес, но не здесь где сейчас находится Наруто. Эти деревья, которые стоят возле этой не очень большой поляны, больше напоминают крепость, а внутри этой крепости, просто чудная картина. Зелёная лужайка, с одного её края бежит чистейшая река, а посреди этой поляны идёт маленький водопад ,а с другого края находится на первый взгляд ничем не примечательная пещера, но именно к этой пещере и подходит наш герой.

- Хм, вот я и пришёл... Давно я здесь не был... –он зашёл в пещеру и дошёл до самого его конца, взял кунай и сделал надрез на пальце, и когда кровь капнула на квадратный камень, то в стене появилась потайная дверь, в которую и зашёл Наруто. Как только он вошёл, то у него появилось чувство, что его засасывает в шланг, но это ощущение быстро исчезло и через минуту, он оказался во дворе большого особняка, на котором виднелась красная спираль – знак клана Узумаки. Сам особняк окружал средней высоты забор, а во дворе можно было увидеть очень красивый сад. Но самое интересное стояло в середине двора поместья, где была тренировочная площадка. Там стояла золотая статуя Риккудо – основателя клана Узумаки.

Немного посмотрев на эту статую, Наруто зашёл в особняк и стал подниматься в свою комнату. Как только он до неё дошёл, то сразу лёг на кровать, и его снова окутали воспоминания:

В этот раз он вспоминал события, которые произошли год назад. Наруто находился в Стране Чая, в которой уничтожил всех Акацки, кроме их главарей: Пейна и Мадару. Перед ним встала картина: вот он бежит прочь от поля боя, и явно чувствует, как за ним гонится некто. Некто, не чуждый ему.. И через 10 минут преследования Наруто решил подождать, когда появится этот самый некто. И когда преследователь появился, то только слепец не признал бы в нем Учиху Саске.

- Хм, наконец-то я тебя догнал, Лис… Или всё же Наруто?
- Что тебе надо и как ты меня узнал? – хладнокровно спросил Наруто.
- Хех, а ты изменился.- ухмыльнулся Учиха.
- Ты не ответил.- спокойный, уверенный взгляд.
- Ладно, тебя я узнал случайно, когда ты недавно сражался с Акацки, с тебя слетел капюшон во время драки, а маски на тебе не было.. Так что узнать тебя не составило труда, хотя я был удивлён, увидеть тебя живым. Все ведь уверены, что ты мёртв.
- Что тебе надо?
- Помощь.- с лица Саске сползла ухмылка.
- Помощь?- Наруто поднял брови.
- Да… Акацки через год нападут на Коноху.- спокойно сообщил Учиха.
- И что же от меня требуется… Понятно, что дело серьёзное, раз сам Учиха просит помощи у меня, как ты раньше говорил…Ммм…Неудачника, а Саске?- Наруто все так же равнодушно смотрел в Шаринган Учихи.
- Прекрати… Дело и в самом деле серьёзное, но может, зайдём в какое нибудь в кафе, чтобы нас не услышали, а то мало ли?- Учиха сделал приглашаюший жест.
- Хм… Ладно, идём.

В кафе:

- Что ж говори, что хотел –их окружил невидимый барьер, не позволяющий ничего услышать.
- Хм, а ты стал сильнее, Наруто – сказал Саске и в тоже время, попивая саке.
- Ближе к делу – перебил его Наруто, и тоже глотнул саке.
- Ладно, как я и говорил, Акацки через год нападут на Коноху.
- Зачем, ведь все считают меня мёртвым, а Акацки нужен был только я?- непонимающе поднял глаза Наруто.
- Это Мадара… Он хочет отомстить Конохе… Кстати, это он заставил Кьюби напасть на Коноху.
- Да, я знаю, Кьюби мне сказал.
- Что.. Кхе..кхе..кхе, то есть как «сказал»??? – подавился Саске.
- Мы теперь с ним друзья. Как это ни странно звучит.
-Офигеть..Но речь не об этом. Мне нужна твоя помощь. Ты должен защитить Коноху, но самое главное убить меня, я не буду сильно сопротивляться.
- Зачем тебе это? – Наруто уже ничего не понимал.
- У Мадары на меня какие-то планы… И как не противно мне это осознавать, но я не смогу ему противостоять. Более того, он что-то сделал с моим шаринганом, поэтому он меня медленно отравляет.

Наруто как будто заново увидел кроваво-красные глаза Учихи.

- Ясно, но почему ты против Мадары, ведь, это Коноха приказала уничтожить твой клан?
- Хех, так ты знаешь…Итачи любил Коноху и не хотел, что бы её уничтожили… Знаешь, я очень жалею, что убил его.
- …
- Так ты поможешь?
- Да, но ведь можно просто сделать вид, что ты умер, а потом вместе победить Мадару и Пейна!
- Нет…я чувствую, что мне осталось не долго и мне уже не помочь, но знаешь, я даже не жалею, что умру… Хотя бы испорчу планы Мадары, какими бы они ни были, но точно не хорошие.- Саске сверкнул Шаринганом.
- Я понял.- кивнул Наруто.
- Сделаю хоть что-то хорошее и умру от твоей руки, а не от руки Мадары или его прихвостней, когда он меня использует.
- Я всё сделаю, как ты говоришь и знаешь, я рад, что понял свои ошибки, Саске…друг – после чего отменил барьер и вышел.
- Спасибо, Наруто… Друг.

Настоящее время:

Я всё-таки сделал это…я его убил, но сейчас меня интересует Коноха, наверняка она поднимет переполох после моих слов, а я ведь не хотел этого говорить. Хех, а я ведь первый раз за много лет не совладал с эмоциями, раз сказал это. « думаю, надо на время залечь на дно… Да и тут можно нормально потренироваться» - с такими мыслями и уснул Наруто Узумаки, которого все его бывшие друзья, знают, как «Лис».

Тема: Re: фанфики по Наруто Чт Дек 16, 2010 2:38 am

Глава 11.

Настоящее время:

Я всё-таки сделал это… Я его убил, и выполнил обещание, которое дал ему.

Флэсшбэк:

Наруто уже вышел из кафе, когда его догнал Саске:
-И ещё Наруто…ты обязан будешь убить старейшин, иначе я передумаю.
- хех, может, ты и забыл, но это ты пришёл ко мне за помощью, а не я, но я согласен убить их, не сомневайся.
- ( кивок) и ещё, когда будем на поле боя, мы друг друга не знаем, а то будут подозрения, а этого не тебе, не мне не надо.

Настоящее время:

И сейчас меня интересует Коноха, наверняка она поднимет переполох после моих слов, а я ведь не хотел этого говорить. Хех, а я ведь первый раз за много лет не совладал с эмоциями, раз сказал это. « думаю, надо на время залечь на дно, да тут можно нормально потренироваться» - с такими мыслями и уснул Наруто Узумаки, которого все его бывшие друзья, знают, как «Лис».
А в это время из Конохи выдвинулись два отряда АНБУ с Ямато во главе знаменитого копирующего ниндзя Хатаке Какаши. Отряд бежал на огромной скорости, а Какаши вызвал своих псов-ниндзя, чтобы было больше шансов найти Ичиро.
- Паккун, что-нибудь нашли?
- Нет, хоть мы и учуяли его запах на месте прошедшей битвы, но это только там, такое ощущение, что он просто исчез.
-Ксо…Он хорошо поработал, раз даже вы не можете его найти… « Становится всё больше и больше подозрений, что именно он причастен к смерти старейшин…И всё же кто он, я очень сомневаюсь, что это Наруто… Значит это кто-то, кто хоть раз общался с ним, и слышал как он обращается к хокаге… То есть, подозреваемых нет вообще» - такие мысли были у Хатаке, пока они искали след, куда мог уйти их «гость».

Утро:

Наруто проснулся как только встало солнце и пошёл в библиотеку, в которой должен быть свиток, который пробудит наконец силу его глаз. Обычно все потомки клана Узумаки могли пробудить эту силу ещё в раннем возрасте, но с последним потомком клана Узумаки, всё по-другому. Из-за того, что в Наруто запечатан лис, он сможет пробудить ринненган только, когда ему исполнится 19, почему именно 19 никто не знал, но пробуждать силу глаз он не решался.

В библиотеке:

Как только Наруто зашёл в библиотеку, то он увидел величественное здание, которое внутри было очень богато оформлено. В ней было просто огромное количество книг, от которых так и веяло силой и знаниями. Он сразу вспомнил, как его заставлял новоиспечённый учитель – Ичиро, прочесть все эти книги.

Флэсшбэк:

- Ну, вот мы и пришли Наруто, это и есть библиотека древнейшего клана Узумаки…нашего клана – сказал Ичиро, смотря на красивое и величественное здание, от которого, так и веяло силой ,и ,когда насмотрелся этой красотой, то повёл Наруто внутрь.
- Н-н-ничего с-себе – заикаясь, вымолвил Наруто, смотря на поистине огромное количество книг, которые он очень не любил, но и его впечатлило такое их количество.
- Хех, а знаешь, что самое интересно? – ехидно спросил Ичиро.
- Что?Что?Что? – уже прыгая вокруг сенсея, спросил Узумаки-младший.
- Ты должен будешь прочесть все эти книги – уже смеясь, сказал сенсей.
- ЧТО? – с уже не скрываемым ужасом закричал Наруто.
- И ты отсюда не выйдешь, пока всё не прочтёшь – уже катаясь по полу и смеясь от реакции Наруто, кое-как выдавил Ичиро.

Настоящее время:
« хм, всё же это очень мне помогло, но жаль, что через два года Ичиро умер…хех зато все знают меня под его именем» подумал Наруто и подошёл к большому свитку, который был серебряного цвета, по середине была нарисована красная спираль, а по бокам свитка было изображено чёрное пламя. Когда же Наруто его развернул, то увидел, что свиток содержал очень много имён, хотя сейчас, это додзюцу очень редкое. Самый первый кто был вписан в свиток – это Риккудо, а последними были Узумаки Ичиро и Узумаки Кушина. Когда он написал своё имя, то заметил, что его имя выделено ярко-красным цветом, а все остальные чёрным, что означало, что он на самом деле последний из клана Узумаки. Но это было последнее, что он помнил, потому что дальше он чувствовал только БОЛЬ и больше ничего.
Наруто не знал, сколько прошло времени, когда он вписал своё имя в свиток, но боль была уже менее сильная, и он понял, что находится в каком- то пространстве, где была только темнота и больше ничего. Но вдруг его снова пронзила боль, но уже не во всём теле, а только в глазах, но от этого было не легче, ему казалось, что у него просто вырывают глаза, потому что боль была неимоверная, но он всё же не кричал, а только стонал от боли. Благодаря своим тренировкам он научился не выдавать свои эмоции, если даже будет адская боль, то максимум, что он себе позволял, так, это стонать, что в прочем он и делал. Когда же боль, наконец прошла, то он был полностью опустошён и ослаблён, но в то же время он чувствовал в себе изменения. И вдруг тьма стала исчезать и последнее, что он услышал, были слова:
« Молодец, Наруто, ты справился и ты поистине достойный потомок и глава клана Узумаки. Иди по верному пути и не сворачивай с него…» - он внезапно осознал, что лежит на полу в библиотеке, а из его глаз течёт кровь. Как только он смог подняться, он направился к себе в комнату, чтобы отдохнуть, а потом проверить то, что только что приобрёл.
А в это время Какаши и два отряда АНБУ с Ямато возвращались в Коноху, поскольку ничего не нашли.
- Какаши, что ты думаешь об этом? – спросил Ямато.
- Ты о чём?
- Об Ичиро…он спас деревню, но в то же время подозревается в убийстве старейшин, а ещё мы не можем поймать его след, и даже твой собаки ни что не могли сделать.
- Хм…не знаю, но меня кое-что смущает.
- И что же?
- Перед тем как уйти из деревни, Ичиро..нет «Лис», был у хокаге – сказал Какаши и хмурясь, посмотрел на Ямато.
- И что? – смотря на Хатаке, спросил Ямато.
- Он, перед тем как уйти, назвал её «Цунаде-бачан» и эта фраза не даёт мне покоя.
- И что особенного в этой фразе, кроме того, что за эту фразу хокаге убьёт того, кто это сказал – ухмыльнувшись, спросил Ямато.
- …особенность в том, что эту фразу раньше говорил только Узумаки Наруто.
- Джинчуурики девятихвостого?
- Угу- вздохнул Какаши.
- Но он же погиб! Его же убил Саске Учиха!- воскликнул Ямато.
- Да..я был тогда там, но его тела мы не нашли.- спокойно сообщил Какаши.
- Ты хочешь сказать, что Ичиро, это…Ксо!! - Ямато чуть не загремел в кусты от такой информации.
- Нет, я этого не хочу сказать…Мы не нашли его тело, но его следы заканчивались на самом краю обрыва, а других следов мы не нашли, так что кто-либо забрать его просто не мог… Да и взгляд у него совсем другой.
- Взгляд?- не понял Ямато.
-Да, у Ичиро взгляд был полный стали и холода, а у Наруто…он всегда был добрым и его взгляд всегда был добрым, а не как у Ичиро – Какаши снова вздохнул.
- Ну так что же тебя беспокоит, если он мёртв, то это точно не Наруто, да и ты сам только что сказал, что взгляд у него совсем другой?- рассудительно заметил Ямато.
- Да, я знаю, но вспомни « лиса», и кого он призвал.
- Девятихвостого, но этот был гораздо сильнее того, который был запечатан в Узумаки…я никогда не ощущал такой мощи.- задумчиво протянул Ямато.
- Я тоже…и всё же я сомневаюсь, что это Наруто…
- Вот и успокойся, семпай. И давай лучше подумаем, как будем говорить хокаге о провале задания.
- чёрт…и то правда – согласился Хатаке,- ладно останавливаемся на привал – уже громко сказал Какаши двум отрядам АНБУ.
В это время в убежище Узумаки:
Наруто дошёл до своей комнаты и сразу упал на кровать и перед тем как вырубиться вспомнил те слова, которые сказали ему, когда он выходил из того странного пространства:
« Молодец, Наруто, ты справился и ты поистине достойный потомок и глава клана Узумаки. Иди по верному пути и не сворачивай с него…» - хм, значит я получил ринненган…но этот голос…интересно кто это был…неужели Риккудо.. - уже засыпая, подумал Наруто и после этого окончательно вырубился.

Тема: Re: фанфики по Наруто Чт Дек 16, 2010 2:39 am

Глава 12.

В это время в убежище Узумаки:

Наруто дошёл до своей комнаты и сразу упал на кровать и перед тем как вырубиться вспомнил те слова, которые сказали ему, когда он выходил из того странного пространства:

« Молодец, Наруто, ты справился и ты поистине достойный потомок и глава клана Узумаки. Иди по верному пути и не сворачивай с него, а теперь прощай.» - хм, значит, я получил ринненган…но этот голос…интересно кто это был…неужели Риккудо - уже засыпая, сказал Наруто и после этого окончательно вырубился.

На следующее утро:

Когда Наруто проснулся и открыл глаза, то его пронзила адская боль, а в глаза ударил яркий свет. Перед глазами у него всё расплывалось, и из-за этого он ничего не видел, поэтому он снова закрыл их. Боль не уменьшалась в течение часа, но потом боль исчезла, и в его голове появился уже знакомый ему голос, когда он пробуждал в себе ринненган: «глаза пробудились в тебе в полную силу, как и у Нагато». Наруто смог наконец-то встать. Как только он встал, то подошёл к зеркалу и увидел, что внешне он не изменился, кроме глаз. Они у него были всё такого же небесного цвета как и раньше, но теперь виднелись круги вокруг зрачка – ринненган. Он попытался отключить его, и к удивлению Наруто, у него получилось всё с первого раза. Ещё немного поглядев в зеркало, Наруто снова отправился в библиотеку, т.к. не знал ни одной техники ринненгана, а в библиотеке, должны быть свитки с техниками. Во всяком случае, он на это надеялся. Как только он вышел во двор, то сразу пошёл в направлении библиотеки. В этот раз, когда он дошёл до неё, то решил лучше разглядеть это здание, поскольку вчера именно здесь он пробуждал свои новые глаза:

Само здание было белого цвета с красными языками пламени. Входом в святилище знаний была золотая дверь, а на ней была красная спираль – знак клана Узумаки. По бокам от двери стояли по каждую сторону от неё по три колонны белого цвета с красными языками пламени. Лестница, которая вела в библиотеку была мраморной.

Немного посмотрев на это великолепие, Наруто зашёл внутрь и снова осмотрелся:

Сама библиотека представлял собой огромный зал, стены были красного цвета, а потолок был в виде звёздного неба. Весь зал был заполнен стеллажами с книгами и свитками, очень мощных техник и немного послабее. Что было в этих книгах он знал, ведь здесь он провёл много времени из-за своего учителя. Внезапно Наруто вспомнил, что все книги он прочитал и в них не содержались техники ринненгана. Поэтому, немного походив, он отправился в ту часть библиотеки, где проводил вчера ритуал. Как только он дошёл, то увидел, что на стене появилась надпись золотыми буквами: «Посвящается новому лидеру клана Узумаки, Узумаки Наруто: Семья, дружба и любовь – вот истинная сила.»

Прочитав эту надпись он увидел на полу два свитка, подойдя и открыв самый первый он увидел, что в нём лежит чёрный плащ с красными языками пламени, а на спине был нарисован знак Узумаки – красная спираль. Как только Наруто взял этот плащ в руки, то плащ взлетел вверх, а потом вдруг исчез, и уже появился на самом Наруто. Узумаки понял, что находится в уже знакомом ему чёрном пространстве. Правда, в этот раз не было той адской боли, которая в прошлый раз присутствовала. Вдруг Наруто увидел, что к нему кто-то подходит, как только к нему подошли, то он увидел перед собой высокого старика с длинной белой бородой, голубыми глазами, с очками-полумесяцами и с железной тростью, на которой виднелись какие-то непонятные символы золотого цвета.

А в это время в Конохе:

Какаши, Ямато и два отряда АНБУ приближались уже к Конохе, и когда они дошли, то Какаши всех отпустил, а сам пошёл к Цунаде с отчётом о проваленной миссии.

В кабинете хокаге:

Как только Какаши зашёл и предоставил отчёт о миссии, стал ждать реакции хокаге, а она была мгновенная.

- ЧТО?!! КАК ЭТО НЕ НАШЛИ? – заорала Цунаде.

- Хокаге-сама, мы искали по всей стране Огня, но не нашли его следов, он как будто испарился и даже мои собаки-ниндзя ничем не могли нам помочь – сказал Какаши.

- Ммм… понятно, что можешь сказать по данной ситуации? – уже спокойнее спросила хокаге.

- Я не знаю, что и думать…это не мог быть Наруто, поскольку мы точно уверенны, что он погиб семь лет назад от руки ныне погибшего Саске.- упрямо стоял на своем Какаши.

- А как же эта фраза? – устало спросила Цунаде.

- Я думаю, что кто-то хотел сыграть с нами плохую шутку…и наверно, это было сказано специально, чтобы нас отвлечь. С тем расчетом, чтобы пока мы осознавали бы, ЧТО он сказал, он убил бы старейшин и сбежал бы. Что он фактически и сделал! Тем более, что больше никому кроме меня не давался приказ за ним следить, а для деревни он сейчас герой, спасший деревню от Учиха Мадара и Пейна! –уверенно проговорил Какаши.

- Хм, думаю, ты прав, а насчёт старейшин и Данзо…то они как нам было известно, хотели устроить переворот…вот и устроили, что их убили, так что нам это на руку – сказала хокаге.

- А как насчёт Ичиро, что нам делать? – спросил Хатаке.

- …Ничего, всё же он нам много чем помог, рискуя своей жизнью…но если я его когда-нибудь увижу, то я сотру его в порошок за такие шутки – зловеще сказала Цунаде.

Пока в Конохе решали судьбу «Лиса» т.е. Наруто, сам виновник всего этого сейчас смотрел на подошедшего старика, и только теперь он увидел, что на этом человеке был одет такой же плащ, который одел сам Наруто несколько минут назад.

Они так стояли уже несколько минут, но никто не вымолвил и слова, тогда Наруто решил начать разговор первый:

- Кто вы?

- Я? неужели ещё не понял, Узумаки Наруто?- улыбнулся старик.

- Риккудо?

- верно, ты же видел мою статую в саду, не так ли? – спросил Риккудо у немного, мм…Ошарашенного блондина.

- Да…Что я здесь делаю, и что самое главное, что ВЫ здесь делаете, Риккудо-сан? – уже отойдя от секундного шока, спросил Наруто.

- Пожалуй, я отвечу на твои вопросы, поскольку ты это заслужил, Наруто. – спокойно сказал старик.

- Поскольку я догадываюсь, что вы здесь из-за меня, то скажите, что Я здесь делаю? –спросил Наруто, смотря в упор на основателя клана.

- Ты находишься здесь, потому что я должен дать тебе одну очень важную миссию, от которой зависит судьбы этого мира – серьёзно сказал Риккудо.

- Миссию…а почему именно мне? – спросил Наруто.

- Потому…- прервал свой ответ Риккудо, поскольку появилась яркая зелёная вспышка, и они увидели, что к ним кто-то приближается, и это явно, не человек.

Когда это «что-то» приблизилось, то стало понятно, что это была большая старая жаба.

- Добрый день, Риккудо-сан, Наруто-кун – дитя из пророчества, – сказала жаба.

- Пророчество, что ещё за чушь. И кто вы? – уже немного зло сказал Наруто от всего происходящего, но в то же время он чувствовал, что от жабы идёт большая мудрость и даже некая сила.

- Я мудрец с горы мебокузан – ответила жаба.

- Ладно, мудрец, а причём тут какое-то пророчество? – спросил Наруто.

- Пророчество целиком и полностью относится к тебе, Наруто – сказал «мудрец».

- Откуда вы знаете моё имя? Риккудо-сан может знать его, потому что он основатель моего клана, а откуда его можете знать вы? – сказал Наруто.

- Всё просто, Джирая говорил про тебя, и назвал именно твоё имя как мальчика из пророчества – ответил мудрец.

- Джирая?- переспросил Наруто.

- Да. ты, ведь с ним встречался, не так ли? – спросил мудрец.

- Да… Он был моим учителем, и он единственный из Конохи знал, что я жив – с маленькой грустью в голосе сказал Наруто.

- Вот как… А откуда, если не секрет? – спросил Риккудо.

- Не секрет, я его видел, когда был в Скрытом Дожде, и он бы меня никогда не узнал, если бы я сам не захотел с ним поговорить… Даже не знаю, зачем я это сделал… Может из-за того, что хотел поговорить с ним об родителях – задумчиво ответил Наруто.

- « ХЕХ, ОПЯТЬ НЕ ЗНАЕШЬ, НАРУТО?»,- прогремело в пространстве.

- Что это? – спросил мудрец.

- Хм, это Кьюби, если я не ошибаюсь, да Наруто? – спросил Риккудо.

- Да, но почему его всем слышно? –поразился Наруто.

- Это особое пространство – сказал Мудрец.

- Понятно.- сказывались многолетние эмоциональные тренировки.

- Я так понял, что Кьюби избавился от своего гнева, поскольку у него появилась его божественная сила, которая была у него раньше, до того как он стал демоном. – сказал Риккудо.

- Да, но от куда вы знаете – немного ошарашено спросил блондин.

- Именно я запечатал его истинную силу, когда им овладела злоба и жажда разрушения, чтобы он не уничтожил мир, когда его сослали сюда озлобленным на всех из-за Учихи Мадары – сказал Риккудо.

- «ДА, НО ЭТОТ %:^&*№ ТЕПЕРЬ МЁРТВ» - снова послышался голос Кьюби.

- Да, ты прав Кьюби, но меня интересует другое, когда ты обрёл снова свою силу, почему ты не покинул Наруто, ведь теперь твоя клетка открыта в отличие от биджуу, которые запечатаны в Наруто. – спросил Риккудо.

- «КАК БЫ ГЛУПО ЭТО НЕ ЗВУЧАЛО ОТ МЕНЯ, НО ОН МОЙ ДРУГ…И КСТАТИ, ПОЧЕМУ БЫ ТЕБЕ НЕ ОСВОБОДИТЬ ЭТИХ БИДЖУУ ОТ ГНЕВА, ВЕДЬ ОНИ, В ОТЛИЧИЕ ОТ МЕНЯ, БИДЖУУ, А НЕ БОГИ, И ПОЛУЧАЕТСЯ, ЧТО ИХ СОЗДАЛ ТЫ, РИККУДО?»,- прогремел голос Кьюби.

- Хм, ты прав, я освобожу их от гнева, но только из-за того, что это ты попросил, Кьюби, и из-за того, что когда я их освобожу, они смогут точно так же помогать Наруто, как и ты, если понадобится, хоть я в этом и сомневаюсь. Когда Наруто выполнит миссию, которую я ему дам, то надеюсь, что в мире шиноби наступит, хоть временное перемирие. – сказал Риккудо.

После чего он посмотрел на Наруто уже ринненганом:

Наруто почувствовал, как будто с плеч сняли огромный груз.

- Всё, теперь они твои товарищи, если так можно назвать, Наруто, хотя тебе и одного Кьюби хватит, да и ты не слабак. – сказал Риккудо.

- Кхм, я конечно извиняюсь, но кажется все забыли из-за чего мы здесь – напомнил Мудрец.

- Точно, что за миссия, которую хотели вы мне дать Риккудо – сан, и почему именно я? – снова задал этот же вопрос Наруто, до того, как пришёл Мудрец.

- Ты единственный, кому это по силам с хорошими намерениями – сказал Риккудо.

- И не только, ты ещё и мальчик из пророчества, которое гласит, что ты принесёшь в мир хаос или мир –добавил мудрец.

- Хм, я помню, что когда - то мне уже говорили про пророчество, что когда-нибудь в моём клане появится ребёнок, от которого будет зависеть судьба мира, но я не очень - то и верил, но оказывается, что это правда – сказал задумчиво Риккудо, смотря на Наруто.

- Может, вы уже скажете, что за миссию я должен выполнить? –блондин понял, что это может продолжаться вечно.

- Конечно. Ты должен запечатать Оникс обратно, где он был и раньше, до того, как его призвал Нагато. – сказал Риккудо.

- И как же я это сделаю? – спросил Узумаки.

- Я сейчас покажу тебе печати с помощью которых ты выполнишь данную миссию, но теперь ты запечатаешь Оникс немного по -другому. После твоего запечатывания, если кто-то и захочет призвать его, то только с хорошими намерениями, а кто с плохими, тот сразу отправится в Ад.

- А если кто -то всё же сможет призвать его не для хороших целей? – спросил Наруто.

- Невозможно, благодаря этим печатям ( производит печати), тот кто захочет его призвать, встретится с тобой, даже если ты к этому моменту будешь мёртв, то сможешь поговорить с этим человеком или не человеком, и только если ты разрешишь ему призвать Оникс, то только тогда у того, кто хочет его призвать, всё получится, но если нет, как я и говорил раньше, попадёт в Ад. – ответил Риккудо.

- Это как отец, да? – грустно спросил Наруто.

-Да, но откуда ты знаешь? – спросил Риккудо.

- Как-то раз я не совладал с Кьюби, и появился отец… И самое интересное, он успокоил Кьюби – сказал Наруто.

- И именно после этого Кьюби получил назад свою силу? – спросил Риккудо.

- Да, а почему он получил назад свою силу? – спросил Узумаки.

- Это из-за меня, я запечатал его истинную силу так, что если он придёт в себя, то снова будет ею обладать – ответил Риккудо.

- Ладно, я пошёл – сказал Мудрец, - Удачи тебе, мальчик из пророчества, - после чего он исчез в яркой вспышке.

- Ну что ж нам тоже пора – сказал Риккудо, - после чего Наруто снова оказался в библиотеке.

- Ну и ну – сказал Наруто и, взяв свиток с техниками ринненгана пошёл во двор, чтобы их выучить и только потом пойти к Ониксу, но через несколько шагов почувствовал, что с ним что-то не так,- Что за? – проговорил Наруто, перед тем как потерять сознание.

Тема: Re: фанфики по Наруто Чт Дек 16, 2010 2:40 am

Глава 13.

- Ну и ну – сказал Наруто, и, взяв свиток с техниками ринненгана, пошёл во двор, чтобы их выучить, и только потом пойти к Ониксу, но через несколько шагов почувствовал, что с ним что-то не так,- Что за? – проговорил Наруто, перед тем как потерять сознание.

А в это время в Конохе:

В Конохе наступил солнечный день, многие жители уже открывали свои лавки, шиноби шли на службу, около главных ворот спят вечные стражники Изумо и Котетцу, кто-то сейчас спал после вчерашней гулянки в честь победы над Акацки, а кто-то шёл на кладбище.

На данный момент к Коноховскому кладбищу шли два человека в полном молчании, но по их ровной с какой-то некой силой походке можно было узнать шиноби. Через некоторое время два шиноби подошли к самой дальней могиле, и остановилась. Этими два шиноби были Сакура и Какаши. Посмотрев на могилу, можно прочесть надпись, гласившую, что здесь покоится Учиха Саске – предатель Конохи.

- Мда… Не думал, что мои ученики уйдут в могилу раньше меня – проговорил Какаши.

- Не говорите так, Какаши-сенсей – на повышенных тонах сказала Сакура – вы единственны дорогой человек для меня, который остался в живых – уже тише сказала она, и заплакала.

- Тише, Сакура, не надо плакать, слезами ничего не изменишь – сказал Какаши обнимая уже свою единственную ученицу, которая осталась в живых, - «а ведь они все… Все трое могли стать первоклассными шиноби…Но не судьба» - обнимая ученицу, как самое дорогое, что у него осталось, подумал Хатаке Какаши.

- Какаши-сенсей…Хнык…почему так получилось…Хнык…почему именно так… Хнык… Наруто, Саске…Хнык…почему? – плача, спросила Сакура.

- Не знаю Сакура…не знаю, но я точно знаю, что они бы не захотели, чтобы ты плакала – сказал Какаши, отстраняясь от Сакуры и вытирая ей слёзы.

- Вы так думаете…и даже Саске? – успокаиваясь, спросила Сакура.

- Хм, знаешь, когда я смотрел шаринганом битву Ичиро и Саске, то мне показалось, что я видел в глазах Саске то, что не ожидал там увидеть уже никогда – сказал Хатаке.

- И что же? – спросила Сакура.

- Сожаление…сожаление к тому, что он натворил…что он убил Наруто, покинул Коноху, и что столько раз доводил тебя до слёз.

- Правда?- тихо спросила Сакура.

- По крайней мере, мне так показалось, но смотря уже на мой жизненный опыт, могу сказать, что это правда – сказал Какаши.

- Понятно…спасибо вам, Какаши –сенсей, вы меня успокоили…ну что, пойдём обратно – проговорила Сакура, благодарно смотря на сенсея.

- Ты иди, я сейчас тебя догоню – сказал Какаши.

- Хорошо – сказала Сакура, и потихоньку пошла к выходу из кладбища.

Немного посмотрев, что Сакура на самом деле удаляется, Какаши повернулся к надгробию:

- Эх, Саске - Саске, какую же тайну ты забрал с собой в могилу… – проговорил Какаши, вспоминая, что Саске умирал с улыбкой на губах, и посмотрел в строну, где намного дальше от этой могилы, находились могила его ученика и учителя со своей женой – что ж, вы всё-таки встретились со своим сыном, Минато-сенсей, хоть и не в мире живых. – проговорил Какаши, и пошёл в ту же сторону, куда недавно ушла Сакура.«или Наруто жив…но тогда где он и как он мог выжить, нет он мёртв…хотя я всё бы отдал, чтобы он был жив, думаю, что Сакура тоже» – подумал Какаши, смотря на ожидающую его ученицу. Наконец дойдя до Сакуры, они вместе дошли до центра Конохи, а после разошлись по домам.

*****

Когда Наруто потерял сознание, то он оказался в своём подсознании. Но в этот раз это место отличалось всем, что он видел раньше: вместо воды и труб, была зелёная лужайка, но самая интересная картина была в том, что на лужайке лежали 9 биджуу. В самом центре лежал Кьюби, а уже вокруг него все остальные. Когда Наруто подошёл к лужайке, где они лежали, все сразу подняли голову на него.

- И как я тут оказался?- спросил Наруто.

- Ты здесь из-за того, что Риккудо освободил всех моих братьев, которых ты запечатал в себя…а поскольку все мы состоим из чакры, то произошёл сбой твоей СЦЧ из-за чего ты, как видишь, потерял сознание, поэтому и оказался тут – объяснил Кьюби.

- Хм, теперь понятно – сказал Наруто.

- Значит, это ты Узумаки Наруто, я прав – спросил Хачиби.

- Да, я , но я больше предпочитаю, когда меня зовут Намикадзе Наруто, но и против Узумаки ничего не имею – сказал блондин.

- Намикадзе? я думал, что этот клан давно вымер - сказал удивлённо Шикаку.

- Вы правы…я последний из клана Намикадзе, а также и клана Узумаки – пояснил Наруто.

- Хм,ты должен быть силён, раз ты из двух сильнейших древних кланов – сказал Хачиби.

- Не сомневайся, он силён…он победил Учиху Мадару – сказал Кьюби.

- Тенгу? – хором спросили 8 биджуу и с интересов посмотрели на Наруто.

- Да.

- Что ж, мы поняли, что ты не слабак, если тебе понадобиться помощь, то ты просто позови. А теперь мы пойдём – сказал Хачиби.

- Куда? – недоумённо спросил Наруто, смотря, что все биджуу, кроме Кьюби встали.

- В свой мир – спокойно смотря на Узумаки, сказал Шикаку.

- Понятно, если что я вас позову, но я в этом сомневаюсь – ухмыльнувшись, сказал блондин.

- Я тоже так думаю, тем более у тебя теперь ещё есть чакра всех биджуу, хоть мы свою и восстановили…а это значит, что чакра у тебя почти бесконечная, прям как у Кьюби – сказал Хачиби перед тем как исчезнуть.

- Мда…у меня всегда как не у людей…то увижу основателя мира шиноби, то всех биджуу – проговорил Узумаки.

- Хах, это точно…что теперь собираешься делать, ведь чтобы запечатать Оникс нужно, чтобы был ринненган и он у тебя есть, но ты даже не знаешь как им пользоваться – сказал Кьюби, и вопросительно посмотрел на Наруто.

- Ты сам же и ответил на свой вопрос, Кьюби – смотря на лиса, сказал Наруто.

- Да, но ты ведь понимаешь, что для того чтобы полностью овладеть ринненганом понадобится где-то год или даже больше – спросил Кьюби.

- Да, ты прав, но пока я буду изучать ринненган, надо, чтобы Оникс был под защитой, а не попал к кому-нибудь ещё в плохие руки – сказал Наруто.

- Да, ты прав, но я сомневаюсь, что кто-нибудь кроме тебя знает, где находится Оникс – задумчиво смотря в одну точку, сказал Кьюби.

- Ну да, ведь я тоже не знал где он находится, пока Риккудо не сказал…но знаешь подстраховаться надо – сказал Наруто.

- И что ты собираешься делать…барьер? – спросил лис.

- Да, если что-нибудь там случится, я сразу же узнаю. – сказал блондин.

- Что ж, разумное решение.

- Хм, что ж, тогда я пойду…ещё увидимся, Кьюби – сказал Наруто и исчез из подсознания.

В реальности:

Как только Наруто вышел из подсознания, то сразу очнулся на полу у выхода из библиотеки. Немного полежав, чтобы проверить есть ли какие-нибудь изменения после ухода биджуу и не заметив их, встал. Как только он встал, то он увидел в своих руках свиток с техниками ринненгана. Наконец выйдя из библиотеки и придя на тренировочную площадку, открыл свиток и немного его изучив, он заметил несколько техник, которые применял Пейн.

- Ну что ж, начнём изучать техники ринненгана…А потом я решу, что буду делать дальше – сказал вслух Наруто – « но я не знаю, смогу ли я вернуться в Коноху или нет, всё таки Коноха для меня стала уже не такой родной как раньше» - в тоже время было у него в мыслях.

- « Опять не знаешь, Наруто» - сказал Кьюби в голове блондина.

- Да ну тебя – злясь, сказал Узумаки. – ладно, пойду, поставлю барьер вокруг Оникса – сказал Наруто, после чего телепортировался.

***

Через мгновенье, Намикадзе оказался около пещеры, где находился Оникс. Вход в пещеру был закрыт огромным валуном, но когда Наруто подошёл к камню и дотронулся до него, то никакого барьера не было.

- «хм, значит, после смерти лидеров Акацки, барьер исчез» – подумал Наруто. Создав в руке маленький расенган, Наруто направил его на камень. Камень в ужасе от такой силы разлетелся в пыль.

« Хм… Моя чакра стала мощнее после освобождения биджуу, значит Риккудо это имел ввиду, говоря, что когда освободятся биджуу, я стану сильнее» - с такими мыслями Наруто зашёл в пещеру.

Как только он в неё зашёл, то увидел, что в центре большой пещеры стоял Оникс, который надо было запечатать, как только он освоит ринненган.

- Вот значит, что мне предстоит запечатать – проговорил Наруто.

- Да, Наруто именно это тебе предстоит сделать в будущем.

Намикадзе повернулся на голос и увидел…своего отца.

- Отец?

- Да, сынок, это снова я – сказал, слегка улыбаясь Минато – и знаешь, я очень рад, что могу тебя ещё раз увидеть, но теперь уже в своём уме, а не под властью лиса.

- Хм, я тоже рад тебя видеть, отец – сказал Наруто, искренне улыбаясь, почти как в старые времена, когда он ещё жил в Конохе. – но как ты тут оказался?

- А, это…это Риккудо отправил меня сюда… Велел проследить, чтобы ты правильно поставил барьер – сказал с улыбкой Минато.

- Ясно, значит время у тебя снова ограничено – немного грустно спросил Наруто.

- К сожаленью, да – тоже с грустью сказал 4 хокаге.

- Ну, тогда я начну ставить барьер – уже серьёзно сказал Наруто.

- Пожалуй…знаешь, а ты изменился…и знаешь не в самую лучшую сторону – немного хмурясь, сказал Минато.

- В смысле? – спросил Наруто.

- Нет, ты не злой или что-то в этом роде…ты стал нелюдим, что ли…Одиночкой – сказал Минато.

- Хм, может быть, но знаешь, я даже рад этому – сказал Наруто.

- Рад? – переспросил отец.

- Да…если бы я остался прежним, то Коноха бы давно уже была уничтожена– сказал Наруто.

- Может ты и прав, но теперь Коноха тебе немного чужая, ведь так? –спросил Минато.

- Да, чужая…просто я узнал много нового насчёт Конохи – сказал Наруто и посмотрел на отца.

- Ясно, но там же твои друзья?

- Я поклялся забыть их, для их же блага.

- Но ты не можешь, ведь так? – спросил Минато.

- Хм, почему…могу или уже смог – холодно сказал Наруто – ну что, начнём?

- Да, может, что ты стал таким и к лучшему, сынок – сказал Минато смотря на сына, который с молниеносной скоростью производил печати.

- «Божественный барьер» – сказал Наруто, после чего Оникс окружил барьер небесного цвета – «Хм, а я ведь и правда забыл друзей» - подумал Наруто и тут же понял, что его это ни капли не задело за сердце…Как будто он говорил об обыденном.

- Вот и всё – сказал Наруто и посмотрел на отца.

- Молодец, я горжусь тобой, сынок, и мама тоже – улыбаясь, сказал Минато.

- Спасибо – немного улыбаясь, ответил Наруто.

- Что ж, мне пора – сказал Минато, исчезая.

- Да, может ещё и встретимся. – абсолютно спокойно сказал Наруто.

- Может. –согласился Минато и окончательно исчез.

- Что ж, мне тоже пора – проговорил Наруто, и через мгновенье в пещере уже никого не было.

Через мгновенье Наруто оказался уже во дворе, около поместья Узумаки.

- Хм, значит, говоришь я изменился…может быть, но это только к лучшему – проговорил Наруто, после чего решил начать изучать техники ринненгана, на изучение которых уйдёт не мало времени.